В силу своей профессии юрист постоянно имеет дело с конфликтным, драматичным и даже трагичным жизненным материалом. Этот материал во многом вообще невербализуем, но его приходится переводить на условный и абстрактный язык нормативных актов, протоколов, экспертных заключений, судебных речей и приговоров, которым изъясняется право.
Между жизненным материалом и языком права возникает пропасть, мостом через который служит личность самого юриста. При этом закон, с одной стороны, предоставляет юристу право неразглашения профессиональной тайны, защищая его от давления конфликтующих сторон, а с другой стороны, закон требует от него неразглашения профессиональной тайны, защищая состязательность конфликтующих сторон.
Юрист оказывается в роли брадобрея царя Мидаса, которого тяготит тайна и которому хочется высказать ее хотя бы вырытой ямке. Но умный юрист, зная легенду, сам делает дудочку из выросшей тростинки и переиначивает свою песенку так, чтобы никто не смог упрекнуть его в разглашении тайны.
Не потому ли юристы, врачи, священники и шпионы, связанные обетом молчания, так часто становятся писателями и поэтами? Не буду приводить примеры, их список бесконечен. Достаточно заглянуть в Википедию.
К числу писателей-юристов относится и Ханс Баумгартен, который раньше работал судьей, гражданским и военным прокурором, а сейчас является известным цюрихским адвокатом, а также издателем и автором коротких рассказов, написанных от лица коллеги – Мельхиора Верденберга (это творческий псевдоним автора).
В России опубликованы два сборника его рассказов: «Смертельный случай» и «Ночные тени». Перед вами третий сборник Мельхиора Верденберга – «Мнимые миры».
Бойся злого Лютика голубого
С XIII века алеманы начали переселяться из горного Валлиса в новые для них альпийские регионы. Они двигались от Пьемонта к Южному Тиролю или Форальбергу, селились в высокогорье Граубюндена. Их способ ведения хозяйства позволял им лучше приспособиться к суровым природным условиям, чем это умели делать местные жители.
В XV веке отступление ледников открыло переход от Цермата к франкоязычному Валь д’Эренсу. Через этот горный перевал пришли немецкоязычные валисийцы, но столкнулись здесь с конкуренцией, в результате которой они ассимилировались с местным населением, говорившим на своем диалекте. И даже фамилии у них изменились на французский лад.
Рано утром Мельхиор сел в Сьене на первый автобус до Гранд-Диксенса. Шоферу предстояло двадцать семь километров по узкой и извилистой горной дороге. От высотной плотины Мельхиор собирался пройти вдоль водохранилища, потом через перевал до Аролы. Это место пока оставалось белым пятном на его личной карте туристических маршрутов. Ему хотелось пешком добраться туда, где, по рассказам матери, на протяжении четырех веков жили его предки. Но теперь никого из родни там не встретишь. На семье лежало проклятие, давний грех двоемужества требовал искупления.
Йозеф и Мария были знакомы с детства, они любили друг друга, состоялась помолвка, и их ожидало счастливое будущее. Много поколений назад их предки, выходцы из Цермата, обосновались в Ароле. Поочередно им принадлежала должность старосты местной общины. В 1896 году деревушка, расположенная на далекой окраине долины Валь д’Эренса на высоте две тысячи метров у подножия величественной горы Мон-Каллон, обзавелась гранд-отелем. Горный курорт в Швейцарских Альпах открыли для себя сначала англичане, потом французы. Горная Швейцария пережила первый туристический бум. Четырехэтажный гранд-отель, официально именовавшийся курхаузом, был сложен из тесаного камня. Его балки из лиственницы отливали цветом темного коньяка, в холле на английский манер доминировал камин. Благодаря хвалебным газетным статьям молва об отеле вышла далеко за пределы округи. Арола приобрела международную известность, изрядный приток туристов не прекращался ни летом, ни зимой. Но хозяин отеля, местный бобыль, заработавший деньги на торговле скотом, разругался с родственниками, которые претендовали на свою долю от богатства своего дядюшки. Даже сьенский епископ пытался уладить дело миром, однако безуспешно. Ссора дошла до того, что владелец отеля в конце концов запретил туда доступ родственникам. Более того, он пригрозил им лишением наследства. Когда после семи библейских тучных лет он сильно захворал, то обратил внимание на Марию, которая работала у него на ресепшен. Однажды вечером, когда Мария закончила работу, он позвал ее к себе в кабинет. Там он пригласил ее присесть и без обиняков предложил ей выйти за него замуж, пообещав сделать единственной наследницей, не требуя взамен никаких услуг, ибо, дескать, жить ему осталось совсем недолго.
Той ночью Мария ушла из отеля поздно, хотя кто-либо в деревне мог заметить ее. Дойдя до деревни, она по задней лестнице забралась на чердак дома, где ночевал Йозеф, чтобы все рассказать ему. Они проговорили несколько часов. Они давно любили друг друга, и брак был для них нерушимой святыней. Однако приманка была выложена, и искушение росло изо дня в день. Слишком велик был соблазн богатства, слишком тяжела повседневная нужда, слишком малы шансы добиться благосостояния своими силами. После нескольких недель борьбы с искушением влюбленные поклялись вечно хранить верность друг другу, но все-таки решили, что Мария должна принять сделанное ей предложение. Свадьба старого владельца отеля со своей купленной невестой состоялась весной 1903 года. Многие из деревни не пришли на свадьбу. Не только родственники, которые догадывались, кому теперь достанется желанное наследство. Владелец отеля оказал молодой супруге любезность тем, что умер той же осенью. Спустя несколько дней из Сьена приехал нотариус, чтобы формально объявить Марию единственной наследницей.
Йозеф и Мария с нетерпением ждали, когда закончится годичный траур, – им казалось, что время тянется бесконечно долго. Они не хотели больше ждать. Но тут начались беды. Священник отказался венчать Йозефа с Марией. Пришлось ехать в Сьен, где они получили благословение от одного монаха. В Ароле и по всей долине люди перешептывались за спинами этой парочки, где бы она ни появилась. Священник не допускал их к причастию. Вскоре сгорела пристройка отеля, поджигатель остался неизвестен. Затем у Марии случился выкидыш. Мальчик, которого по имени бывшего владельца отеля хотели назвать Петром, должен был стать продолжателем рода. Спустя год Мария родила рыжую девочку с синими глазами. В деревне поговаривали, будто во время родов ведьма, стоявшая перед родильным домом, скрестила свои скрюченные пальцы. Еще через год родилась черноволосая и темноглазая девочка, которую назвали в честь матери Марией.
