1. Начало студенческой жизни в МГУ на Ленинских горах
В последние дни августа 1953 года я поселился в общежитии в новом здании МГУ на Ленинских горах, в комнате «В-1256 левая». Это означает: зона В, 12-й этаж, левая комната в блоке 56. В главном здании было (и есть) 11 зон, пронумерованных буквами от «А» до «М». Слово «зоны» сохранилось со времени строительства и, быть может, было навеяно тем, что основными строителями были заключенные. Позднее зоны стали называть секторами. Кстати, некоторые буквы в наименовании зон были почему-то пропущены. Нет зоны З, зато есть зона М и зона Ж. Все студенты, включая первокурсников, получили по отдельной 8-метровой комнате, а аспиранты жили в комнатах по 12 метров, и у них в каждом двухкомнатном блоке был телефон. Правда, это продолжалось лишь год или два после открытия главного здания. Уже со второго учебного года начались уплотнения, и в бывшие аспирантские комнаты стали селить по два студента. А первый год отличался еще тем, что в наши комнаты стучались уборщицы и, если заставали нас дома, то, как в образцовой гостинице, спрашивали, когда можно убрать комнату. Не хватало только таблички «Не беспокоить». На каждом этаже недалеко от лифтов сидела дежурная, в первый год вполне еще приветливая, перед ней были телефоны и пульт с кнопками для связи с каждой комнатой. Если в прихожей нашего блока раздавался один звонок, то значит, к телефону вызывают меня, а если два – то моего соседа Рамиля из правой комнаты.
Самым приятным местом на этаже были просторные гостиные, по одной на каждые два этажа. Лесенка в гостиной вела на балкончик на уровне верхнего этажа, где обычно стояли шахматные столики, и я в первый же день там с кем-то сразился. А внизу стояло пианино и был телевизор. На пианино чаще всего наигрывал что-нибудь джазовое наш однокурсник Витя Шебеко. Более серьезные вещи играл заходивший в гости в общежитие москвич Андрюша Степанов. Москвичи очень часто после занятий задерживались в общежитии, которое было, несомненно, центром общения. В этом смысле мы, общежитские, оказывались в привилегированном положении по сравнению с москвичами, которым к тому же тогда было довольно трудно добираться из Москвы до университета. Ведь метро тогда не доходило до МГУ (станция «Университет» открылась только в 1959 году). До университета добирались автобусами от Киевского вокзала или от Октябрьской площади. А из общежития утром, чтобы попасть на лекцию, достаточно было пробежать по коридору на 19-м этаже общежития и оказаться на 13-м этаже мехмата. Правда, сначала надо было еще успеть спуститься на лифте вниз в столовую позавтракать, но если не успел, можно что-нибудь перехватить в буфете на факультете.
Гостиные были всегда открыты. Лишь много позже, через несколько лет, к концу хрущевской оттепели, когда усилился контроль над общественной жизнью студентов, для проведения какого-нибудь вечера или собрания в гостиной нужно было получить разрешение партийного начальства. А тогда, в первые годы, почти каждый день в гостиных что-нибудь происходило. Большие стеклянные двери из гостиной вели на балкон, выходящий во двор зоны. Со двора было видно, на каком этаже происходит что-нибудь интересное. Прежде всего, конечно, нас интересовало, где в этот вечер танцы. А по субботам и воскресеньям они были почти на каждом этаже. Правда, в первый год некоторое осложнение вызывало то, что зоны общежития были разделены на женские и мужские. Зона В была как раз мужской, а наши девочки жили в зоне Б. Но мы к ним и они к нам проходили в гости без проблем. Потом от раздельного проживания отказались, а когда его снова ввели через несколько лет, то режим прохода в чужие зоны крайне осложнился. Доходило до смешных ситуаций, когда мужу приходилось оформлять одноразовый пропуск на посещение жены. Эти колебания от либерализма к ожесточению режима и обратно продолжались и в последующие годы.
В общем, мои первые впечатления от университета были связаны с общежитием. С некоторыми своими однокурсниками я познакомился еще в процессе поселения. Это была достаточно длинная бюрократическая процедура. Направление в общежитие мы получали на факультете, потом переходили из одной зоны в другую при получении или сдаче разных справок для оформления пропуска, спускались в цокольный этаж зоны Б, где в паспортном столе сдавали документы на оформление временной прописки, и наконец в своей зоне В получали ключ от своей комнаты. А в геометрии симметричного главного здания и расположении многочисленных лифтовых холлов мы тогда еще путались. Помню, что где-то у лифтов я тогда познакомился с симпатичной девочкой Риммой, с которой мы оказались в одной группе. Кого-то я помнил еще по собеседованию при поступлении. В частности, в одной группе со мной оказался тот мальчик с высоким голосом, который всех консультировал и рассказывал очень умные вещи перед дверьми, где проходило собеседование. Это был Женя Голод.
Я плохо помню организационное собрание первого курса, которое прошло, видимо, 31 августа в одной из лекционных аудиторий на 16 этаже. Помню, что там выступил тогдашний декан мехмата механик Работнов, кто-то еще из профессоров, секретарь комсомольского бюро мехмата Карманов. Нам что-то рассказали о предстоящих занятиях и объявили распределение по группам.
Официальное открытие новых зданий состоялось 1 сентября на площади перед главным входом в МГУ. На многотысячный митинг пришли не только студенты естественных факультетов, но и гуманитарии, которые пока оставались в старых зданиях в центре Москвы. Вся площадь от ступенек главного входа до фонтанов была заполнена народом. Мы прошли на площадь от своей зоны В по улице. Стояли мы не очень далеко от трибуны, в которую была превращена верхняя площадка лестницы, ведущей к главному входу, и можно было разглядеть лица выступающих. Я тогда в первый раз увидел ректора МГУ Петровского. Выступил также президент Академии наук СССР Несмеянов, который до Петровского был ректором МГУ, и именно в период его ректорства началось строительство новых зданий на Ленинских горах. От имени правительства и ЦК выступил министр культуры Пономаренко (тогда на короткое время после смерти Сталина все вузы находились в ведении министерства культуры) и объявил новые здания открытыми. После митинга мы вошли в университет, теперь уже через главный вход.
Первую лекцию нам прочитал профессор Курош. Лекция состоялась на первом этаже в большой аудитории 02. По-моему, там собрался весь наш первый курс. Вообще-то наш курс был поделен на 2 потока и на 15 групп, причем пока без разделения на математиков и механиков, которое произошло только со второго курса. Всего на курсе было почти 400 студентов. На каждом потоке были свои лекторы, и все последующие лекции уже проходили в поточных аудиториях мехмата на 16 этаже. Курош был лектором по высшей алгебре как раз на нашем втором потоке. Это был образцовый лектор, обладающий прекрасной дикцией. Он четко и даже с некоторым педантизмом обосновывал каждое высказанное утверждение, делая нажим своим громким голосом на ключевые слова и подчеркивая важность сказанного назидательным указательным жестом своей руки с мелом и рассечением воздуха своей мощной лысой головой. Никаких шуточек или отвлечений в сторону, чтобы позабавить аудиторию, он не допускал. На первой лекции речь шла, кажется, о решении систем линейных уравнений. Это было немного связано с тем, о чем я читал, готовясь в школе к докладу об определителях. Но, как и тогда, мне эта тема показалась не очень интересной. Мне не хватало геометрических образов. Вообще, я лучше почувствовал алгебру позднее лишь тогда, когда понял, что и там о многих вещах можно говорить на языке геометрии.
