Взгляд машинально упал на часы. Половина шестого?!
- Черт! – выругался Глеб. – Виктория Сергеевна!
Он захлопнул толстую папку, вставая из-за стола. С секретаршей столкнулся в дверях.
- Я убегаю, - бросил на ходу, пытаясь надеть пиджак и не выронить при этом портфель. – За Пашкой опаздываю. Выключите там все?
- Конечно, Глеб Петрович, – пожилая женщина посторонилась, снимая очки и растирая пальцами переносицу.
- И… тоже идите домой. Если что, я на телефоне, - добавил Глеб, уже выходя на улицу.
- Я еще немного поработаю, - понеслось ему в спину.
Через минуту он уже выруливал на проезжую часть из дворика, где на первом этаже старенькой пятиэтажки находилась его контора. Еще через пятнадцать минут подъезжал к дворцу спорта «Олимп», удачно миновав традиционные вечерние пробки.
На лавочке возле забора сидел его восьмилетний племянник. Мальчик о чем-то усиленно размышлял, хмуря брови, прижимая к себе рюкзак и глядя в землю. Даже шум подъехавшего автомобиля не нарушил задумчивости.
Глеб опустил стекло и позвал:
- Пашка!
Тот вздрогнул и резко вскинул голову. Глеб невольно поморщился – не хотел напугать.
- Загружайся, - улыбнулся он и помахал мальцу.
В ответ улыбки не последовало. Паша встал с лавки, одернул ветровку, пригладил волосы, повесил рюкзак на плечо и направился к машине.
- Как прошла тренировка? – спросил Глеб, когда Паша устроился на заднем сидении джипа, положив рядом рюкзак и пристегнувшись ремнем безопасности. - Нормально?
- Угу.
Встретившись в зеркале заднего вида взглядом с серьезными голубыми глазами, Глеб незаметно вздохнул. Вот уже полгода, как его племянник практически не разговаривает. После трагической гибели матери, сестры Глеба, Паша стал сильно заикаться. Чаще отмалчивается или отвечает односложно. В школе из-за этого начались проблемы, пришлось во втором классе переводить его на домашнее обучение. Хорошо хоть из секции каратэ не исключили. Там важнее уметь слушать, чем говорить.
- Чем займемся? – как можно веселее спросил Глеб, выруливая со стоянки. – Может, поужинаем в Макдоналдсе?
Больше всего он хотел сейчас поехать домой, устроиться в кресле перед телевизором и выпить бутылку пива. Но тогда Пашка запрется на весь вечер в своей комнате и будет смотреть на портрет матери, пока не наступит время ложиться спать. В такие моменты племянник замыкался больше обычного. Вот почему в дни тренировок Глеб старался как можно позже привозить его домой.
Зоя, мать Паши, погибла весной. Все лето Глеб как мог отвлекал мальца от горя, что поселилось и в его доме тоже. Чаще всего они бывали в зоопарке, где Паша подолгу мог простаивать возле вольеров и наблюдать за животными. Особенно ему нравились пантеры и гепарды. В такие моменты Глебу хотелось знать, о чем думает племянник. Но тот никогда не рассказывал.
Макдоналдс встретил вереницами очередей. Как они только тут с ума не сходят за целый день, - подумал Глеб, глядя на улыбающихся парней и девушек в одинаковой униформе, периодически выкрикивающих: «Свободная касса!» Народ разбредался от касс с нагруженными подносами, как муравьи. Как еще при таком скоплении всегда есть свободные столики? То ли потому, что их много, то ли долго никто не засиживается. Зажевали фаст-фуд, запили колой и каждый по своим делам.
- Сильно проголодался? – наклонился Глеб к Паше.
Тот лишь кивнул, продолжая рассматривать красочное меню, вывешенное над кассами.
- Значит, как обычно?
- Да.
- А Хеппи милл?..
- Нет! – Паша сердито отвернулся.
Глеб специально спросил про детский набор с игрушкой. До смерти Зои Паша любил получать такие в те редкие случаи, когда они все вместе бывали в Макдоналдсе. Ему нравились незамысловатые, но качественные игрушки из набора, как всем детям. Но со смертью матери закончилось его детство. Поэтому Глеб и спрашивал все время про Хеппи милл. От ответа на этот вопрос зависит многое: нет – Паша болен, да – пошел на поправку.
- Свободная касса! – крикнула розовощекая пухлая девчушка.
Глеб переместился вправо, к соседней кассе.
- Биг-тейсти, пожалуйста, картофель-фри…
- Маленький, стандартный? – уточнила девушка, на секунду перестав стучать по клавишам кассы.
- Стандартный. Кисло-сладкий соус и клубничный коктейль. А еще… - Глеб задумался на секунду, чтобы такое заказать себе: - Кофе эспрессо и пирожок с вишней.
- Все? – улыбнулась девушка, а Глеб в который раз подивился, как у нее только сил хватает оставаться приветливой в таком шуме.
С космической скоростью заказ оказался на подносе. Не успел Глеб расплатиться, а девушка уже выкрикивала следующему покупателю: «Свободная касса!»
Пашка быстро расправлялся с едой. Глеб тайком наблюдал, как тот уплетает огромный сандвич, закусывая картофелем и потягивая густой коктейль. Самому ему кусок в горло не лез – пирожок так и лежал на подносе нераспакованным. Он прихлебывал кофе и думал о сестре. Как она могла так поступить с единственным сыном? И как Пашка вообще не сошел с ума, найдя мать повесившейся в туалете?
Он любил Зою, но ненавидел ее влюбчивость. А она любила любовь. С юности… От одной такой родился Паша, едва сестре исполнилось восемнадцать. Любовь ее и погубила, не вынесла безответности.
Глеб тряхнул головой. Вечно воспоминания лезут в самый неподходящий момент, и перед глазами встает картина, какой он увидел сестру, когда примчался на звонок рыдающего в трубку Паши. Зоя, Зоя… Что же ты наделала? Как ты могла исковеркать жизнь собственному ребенку?
- Наелся? – выдавил из себя улыбку Глеб, наблюдая, как Паша вытирает салфеткой рот.
- Угу.
- Тогда, может, покатаемся? – предложил он и встретился с умными все понимающими детскими глазами.
Конечно, Пашка уже давно разгадал его хитрость. Три дня в неделю Глеб старался привозить племянника домой как можно позже. Ну, еще по выходным развлекал его, если не уезжал в очередную командировку. В остальное время тот был предоставлен самому себе. Приходящая учительница действовала в рамках школьной программы, не отступая от нее ни на шаг. Глеб не мог ее винить, она, наверное, лучше знала, как вести себя с проблемными детьми. Еще была няня, которую он нанял, когда Паша переехал к нему. Она следила, чтобы ребенок всегда был накормлен и с ним ничего не случилось. Но что творилось в маленькой душе, не знал никто. В нее Паша никого не впускал.
- Тогда поехали, - нарочито весело произнес Глеб, складывая пустые коробки и салфетки на поднос.
Для середины октября погода стояла на удивление теплая. Уже стемнело, и в воздухе пахло влагой.
- Наверное, пойдет дождь, - улыбнулся Глеб в зеркало заднего вида. – Но нам с тобой он не страшен, ведь правда?
- Да, - без тени улыбки ответил Паша.
Глеб уже и не помнил, как выглядит этот ребенок, когда улыбается. Так давно это было. Он опять незаметно вздохнул, включил музыку и приспустил стекла, чтобы в салон ворвался теплый осенний ветер.
