Исходящие
Кому: Дмитрий Кожевников
9:32
Здравствуй, Дима, у нас с тобой общее горе. Трудно начать…
9:35
Ты здесь?
Наверное, не захочешь со мной говорить после семи лет молчания. Я даже понятия не имею, продолжаешь ли пользоваться электронной почтой. Этот адрес – все, что у меня есть.
9:45
Наш сын стал добровольцем. Я ничего не могла сделать. Мы поругались, а через время он пришел и поставил перед фактом. Так и сказал: «Мама, я иду воевать», и напоследок добавил: «Уж лучше на войне, чем с тобой».
Такое впечатление, что назло мне.
10:00
Пожалуйста, не вини меня. Мне и так плохо.
8:12
Молчишь. Не могу не писать. Кажется, я сойду с ума. Это я во всем виновата! Как теперь с этим жить?
8:30
Я бы упала ему в ноги и попросила прощения за всё, что когда-либо говорила или делала, за все его обиды, слезы. За то, что отняла его у тебя. Жаль, уже поздно.
Что я наделала? Почему так? Почему для того, чтобы осознать свои ошибки, мне пришлось платить такой ценой? Невыносимо. Как повернуть время вспять?
9:03
А вдруг я его никогда не увижу?
8:14
Привет, друг мой безмолвный. Как дела? У меня все так же. Проснулась, заварила кофе. Остыл. Зачем я тебе это пишу? А какая разница, все равно сама с собой разговариваю. Понимаю, у тебя, наверное, новая семья. Но выслушай!
Ты был идеальным отцом, Макс любил тебя, а ты – его. Я завидовала тебе, поэтому разрушила собственными руками между вами связь. После развода я не могла себя контролировать: он тянулся к тебе, а я его ломала; ты к нему со всей душой, а я уничтожала тебя в его глазах. Да, я добилась своего. Спросишь, довольна ли я? Нет, конечно, это оказалось бессмысленным. Я только подтолкнула его в огонь.
8:19
Ну, здравствуй. Продолжаем монолог! И вот чем я хочу поделиться.
В тот день, когда мы с Максом поругались, я сказала, что он такой же мудак, как и ты. Знаешь, что он мне ответил? Что в нашей семье была только одна идиотка, которая не удержала хорошего мужика, еще и сыну умудрилась навешать кучу ярлыков и комплексов. Не скрою, мне было обидно, но не я первая предложила развестись. А то, что я сыну жизнь испортила… Что делать, таблеток наглотаться, что ли?
9:27
Все-все, не будем о грустном. Я тебя, как и сына, конечно, мудаком не считаю. Ты знаешь, он к тебе всегда рвался, когда был помладше. Меня это бесило и, кажется, я вас обоих в такие моменты ненавидела и делала все назло.
Помню, в одиннадцатый День рождения, уже после развода, Макс хотел видеть тебя и всё рыдал, потому что ты не позвонил и не приехал. Еще не понимал, что это я сожгла все мосты. А вечером сказал: «Ты злая, ты не разрешаешь с папой видеться! Почему мы так далеко уехали?»
А я не выдержала и дала подзатыльник.
9:57
Какое же я чудовище!
15:00
Статьи совсем не пишутся, а деньги нужны. Ну и ладно, кофе еще есть – этого достаточно. Все равно есть не могу, пока Макс там. Что он ест? Где он спит? Жив ли…
Больше всего на свете я боюсь получить (даже писать страшно) похоронку.
Ладно, нужно взять себя в руки! Пойду кофе варить. Ты будешь? Нет, не будешь.
17:05
Привет! Что-то мне плохо. В смысле, сил нет. А так я давно не живу, а доживаю. Вчера приехала мама, отчитала меня за голодный обморок, можно подумать, зомби могут контролировать свой мозг. Я показательно хлебала «супчик», пока она не отошла поговорить по телефону. Даже суп не задержался в моем желудке.
8:04
Доброе утро, наверное. Вчера не писала, потому что была «не в себе». Мама взялась за меня по полной. Была у психиатра: прописал мне таблетки, название которых и выговорить не могу. Зато немного легче. Топиться не собираюсь. Так, на всякий случай, если вдруг переживаешь.
8:11
Я все о себе. А как ты?
10:06
Продолжаю, с твоего позволения. Я отвлекаюсь, так легче…
Кстати, мама заставляет исповедаться, причаститься и всё такое. Сам знаешь, как я к этому отношусь, но возникает чувство, что я и на это готова, лишь бы Макса кто-то оберегал. Нужно хоть молитву матери о детях загуглить. Может подскажешь – ты же верующий. И лучше меня во всех смыслах.
10:27
А помнишь тот день, 2 июня 2014? Мы втроем беззаботно гуляли по городу, но какая-то тревога витала в воздухе. Небо было ясным, погода – летной. Какая мерзкая ирония. Ты купил нам мороженое и мы пошли в тень сквера Героев ВОВ. Сели напротив детской площадки, где Макс любил кататься с горки и пробираться через препятствия для самых смелых. Как время летит! Ему было только 9 лет! Такой маленький, такой беззащитный. Помнишь, Макс налету спрыгнул с качели и до крови расцарапал ладони и колени? Он смелый – не плакал. Мы пошли домой обрабатывать раны. Через пять минут мы уже были у Детского мира, как над нашими головами пролетел самолет, и через несколько секунд по тому месту, где мы гуляли каждый день, был нанесен авиаудар. Выпущенные ракеты исполосовали небо черным. Да что тебе-то рассказывать, ведь такое не забудешь. Такой грохот раздался, будто стреляли по нам. Ты завалил нас наземь и закрыл собой. В тот момент раны появились у всех нас, только на душе. Помню слезы в твоих глазах – первый раз увидела. Ты сказал, что больше всего на свете боишься нас потерять. Что изменилось? Почему мы всё это разрушили?
8:14
Привет. Я в норме. Просто ностальгия нахлынула, надеюсь, ты не против? Нет? Тогда продолжаем.
Я тут стала анализировать, почему я была таким монстром и всем портила жизнь.
Можно начну издалека? Спасибо! Я этого никогда не рассказывала.
Первое сентября: мне семь лет, только пошла в первый класс. Собрались родители, бабушки и дедушки, все поздравляли меня с новым этапом моей жизни (еще каким, как оказалось). Мама купила торт. Взрослые пили водку, а я Колу. Мне стало скучно, ушла к себе в комнату, забрав остатки торта и приторного напитка. Когда все ушли, родители начали ссориться, посуда и семья разбивались вдребезги. Мне было страшно выходить. Потом я услышала шорох в коридоре и выглянула из комнаты. Отец, шатаясь, собирался уходить, я его окликнула. Лучше бы этого не делала. Он подошел ко мне, пронзил своим стеклянным злобным взглядом и сказал, что я, паскуда, как и моя мать, всю жизнь ему испортила. Я до сих пор так и не поняла, в чем моя вина. Но то, что я была нежеланным ребенком – сомнений не возникает.
Я вот думаю, может ли наш ранний брак по залету быть причиной всех разногласий и моей нетерпимости к Максу? Я была не готова быть нормальной матерью? Может, я как отец? Могу ли я теперь его понять? Наверное, да. Оправдать – нет.
8:40
Бонжур! У меня выработалась прекрасная привычка: как видишь, в восемь утра я сажусь за компьютер и пока не отчитаюсь перед тобой – не успокоюсь, будто ты только и ждешь от меня новостей.
