Потоки ветра, расточая аромат чего-то нежного, необычно сочного и свежего, врывались в комнату. Так начал говорить со мной воздух, проникающий сквозь легкие занавески приоткрытых окон. Я вдыхал аромат утра на неизвестном мне континенте. «Даже странно, – подумал я. – Такой невероятный запах воздуха, а окна так похожи на наши. Кажется, что в этом месте оконные проемы должны раскрывать иную суть и представлять собой сложную форму или сочетание форм, подобных музыке».
Пора было открыть глаза, подняться с постели и, наконец-то, в полной мере ощутить место, в котором я оказался. Иначе мое появление здесь не назовешь: я не прилетел, не приехал на поезде, мне не пришлось даже крутить педали велосипеда. Я здесь в буквальном смысле оказался. Осталось понять – где я и что тут делаю.
В моей голове еще три часа назад звучала фраза: «Сейчас ты уснешь. Сейчас ты уснешь, сейчас ты ус…». В тот момент у меня не было ни сил, ни желания выяснять – почему это, собственно, я должен спать и кто это мне нашептывает. Я просто как будто провалился на самую глубину океана, а сейчас проснулся в огромной спальне с тремя окнами.
Обстановка и интерьер были похожи на очень ухоженный отель в стиле прованс с чертами современного минимализма, то есть все здесь было как-то со вкусом. Светлое пространство с яркими и насыщенными акцентами, а освещение – с пеленой восходящего солнца. Каждое окно обрамляли деревянные балки, которые спускались с потолка, продолжая свой размеренный ритм. Они были покрыты белым маслом, в глубоких слоях дерева светились голубовато-серые оттенки. Легкие занавески на окнах колыхались от дуновения ветра и спокойно скользили по светлому дощатому полу. Над кроватью между балками висели огромные плетенные из лозы светильники, покрытые белой краской. В такой атмосфере хотелось задержаться, поиграть в «потягушки» и еще раз заснуть. Но любопытство не дало мне валяться в постели, и я пошел в поисках какого-то объяснения.
Складывалось впечатление, что я приехал в отпуск или с какой-то миссией, о которой не помнил. Я увидел удобный рабочий стол и кресло, с накинутым мехом. На столе была куча бумаги разной фактуры и размеров. Кому это могло принадлежать – я не догадывался. Ярко синяя дверь с состаренной медной ручкой и стеклянным набалдашником вывела меня в фойе. Ни в коридоре, ни в фойе я никого не встретил и вышел на улицу. В этот миг я полноценно ощутил волшебный запах свежести, словно оказался в абсолютно комфортном для меня климате, поэтому кроме блаженства во мне ничего не возникало. Пейзаж превзошел все ожидания: вокруг была роща деревьев, цветущих розовыми и лиловыми цветами, а в глубине я увидел дорогу, ведущую, как мне показалось, к морю.
Пока шел – нигде не встретил зеркала, чтобы увидеть себя; но, насколько я мог судить, на мне была удобная одежда простого кроя. В памяти остались какие-то обрывки того, что я писал важную для меня книгу, какая-то очень мудрая истина скрывалась в моем существовании. Это было не конкретным воспоминанием – на уровне ощущения. Так, проматывая обрывки чувств и увиденного мною, я постепенно вышел на дорожку, которая вела к морю. По крайней мере, озером этот водоем точно не назовешь – в пустынной дали не было видно берега.
Передо мной возник выбор – пойти чуть левее или прямо. Я огляделся. Дорожка, которая, изгибаясь, вела налево, была длиннее, но зато на ней я мог различить человеческие фигурки. А это сейчас главное – понять и разузнать, где я нахожусь.
Приближаясь к фигурам, я смог различить в них двух женщин. Вернее – женщину с девочкой лет десяти. Они сидели на песке спиной ко мне, поэтому я постарался их слегка обойти, чтобы не напугать.
– Доброе утро! – обратился я.
– Доброе морианское! – ответила женщина. – Меня зовут Эльза, давно Вы здесь?
– М. Простите… Меня зовут Эмиль.
Эта фраза словно выпала из меня, до этого я никак себя не идентифицировал. Она возникла как отголосок из прошлого.
– Давно ли я здесь? Не знаю, кажется, что с сегодняшнего утра. Я, собственно, не совсем понимаю, где я. Что это за курорт? Индия? Мальдивы? Греция? Простите, но я совсем ничего не помню.
Девочка улыбнулась и тоже поприветствовала меня. Эльза посмотрела на нее, кивнула с каким-то понимающим видом и ответила:
– Мы называем это место Мориан.
Ее глаза с зеленоватым оттенком слегка блеснули в улыбке. Казалось, что она рада меня видеть. Но я не понимал причины этой радости – я просто стоял и задавал нелепые вопросы.
– Эй, Эмиль, меня зовут Эрика, мне десять лет. А ты умеешь делать колесо?
Такой живой эмоциональный всплеск девочки меня обескуражил. Я еще не понял, на каком континенте нахожусь, а меня уже просят сделать колесо.
– Эри, успокойся, дай человеку прийти в себя и немного оглядеться, – сказала Эльза.
– Эмиль, Эмиль, а мое имя тоже начинается на «Э»!!! Ура! – не успокаивалась девчушка.
Я слегка нелепо ей улыбнулся – просто не хотел обидеть; пока мне не удалось, так сказать, найти себя на карте этой местности, поэтому было не по себе. Казалось, что я забыл огромный кусок своей жизни.
– Эмиль, Вам предстоит узнать некоторые особенности пребывания здесь. Пока я могу сказать лишь то, что это не Индия и не Мальдивы; более того – Вы не найдете здесь привычные земные континенты. Вам следует пойти и поговорить с Павликом или с Ромарио, они смогут кое-что объяснить. Их можно найти неподалеку, Вам нужно пойти вдоль берега и повернуть направо. Увидите сооружение, похожее то ли на обсерваторию, то ли на пантеон.
Все эти слова были для меня сплошным бредом. Меня похитили инопланетные существа? Я сплю? Это рай с обсерваторией? Что за черт.
– А пока наслаждайтесь местным воздухом, до встречи! Мы еще увидимся, – ответила Эльза, уводя от меня Эрику; наверное, она немного испугалась моей реакции и пожелала поскорее отделаться от меня.
Погода была прекрасной, и я быстрым шагом пошел в указанном направлении. Мне не терпелось встретить людей, которые бы все прояснили. За время пути я постарался собрать в кучу свои мысли и немного покопаться в памяти. Я вспомнил, что родители дали мне имя Эмиль, нежно называли Микой. Вспомнил день своего рождения и врачей, принимающих роды; моего отца-музыканта и маму, которая говорила о том, как они вместе с папой меня любят. Это все пролетело в одну секунду. Я лишь разок взглянул на маму, внимательно слушая ее слова.
