– Без уважительной причины! Второй раз. Второй раз за неделю, без уважительной причины! На целых пять минут! Это никуда не годится. После смены останешься и отработаешь. И за прошлые пять минут тоже! – Наставник с укоризной смотрел на Егора. – Ты, конечно, можешь и не учиться в школе, но норму! Норму обязаны выполнять все!
Сказать было нечего. Егор тупо смотрел в пол. Он действительно, уже во второй раз за неделю, опаздывал на целых 5 минут. Чем больше он «выполнял норму», тем меньше понимал, зачем это нужно, и почему так важны эти пять минут.
– Ты хоть понимаешь, сколько телевизоров выпускает этот завод за 5 минут рабочего времени, которые ты у завода, похитил?
Наставник выглядел точно так же, как на доске почёта. Правда, там он был в костюме, но такой же солидный, с роскошными усами, как на рекламе парикмахерской, и весь нереально уважаемый. Именно так должен выглядеть рабочий класс, – подумал Егор, когда впервые его увидел, повезло! Три месяца назад его привели в цех и сказали, – вот твой учитель, наставник, он будет делать из тебя человека.
– Извиняюсь спросить, сколько Вам лет, молодой человек? – посмотрев на Егора, спросил Наставник.
– 15 лет, уже исполнилось. Здравствуйте, меня Егором зовут. А, как мне к Вам обращаться?
– Это хорошо, что вежливый, – наставник недоверчиво разглядывал Егора. Как обращаться? Ну, я же наставник, ну вот и обращайтесь – Наставник. Так, сколько Вам говорите лет, пятнадцать? Извиняюсь спросить, а где Ваши родители?
– На работе, наверное…
– Извиняюсь спросить, кем они работают?
– Инженеры, и мать и отец.
– Извиняюсь спросить, у вас в семье, наверное, денег не хватает, раз Вы здесь?
– На счёт денег, не знаю…
– У нас в цеху уже есть один пятнадцатилетний. У него, бандиты убили отца, он милиционером был. Теперь вот сын матери помогает, и младшей сестре. Им деньги нужны. Я это понимаю. А Вы, я извиняюсь, здесь зачем? В 15 лет, нужно в школе учиться. У нас в стране, детский труд запрещён. Тот малец рассказал, что все исполкомы прошёл, чтобы в 15 лет работать разрешили. Это же особый случай, специальное разрешение требуется …
– Вот что Егор, передай своему отцу, что он делает большую ошибку. Это неправильно. Ты должен закончить школу. Потом будет очень трудно, – классная делала вид, что волнуется, – я не помню такого случая, чтобы родители сами забирали ребёнка из школы и вместо этого отправляли работать. В этом нет никакой необходимости. Скажи ему, что ты не самый худший в классе. Пусть даст тебе доучиться.
Егор молча слушал и думал, что не верит ни одному её слову. Вот сейчас, она говорит гадости про папу, а раньше жаловалась папе на меня. Каждый месяц ходила по квартирам и надоедала родителям. Они её слушали, терпели и ещё чаем поили. А потом весь вечер ругались. Последний раз был вообще вопиющим, и папино терпение лопнуло. Он сказал, что больше её видеть не хочет, и избавит семью от неприятностей.
Я тогда тоже сглупил, думал Егор. Хотел пошутить, и попался. Принёс в школу маленькую гантель из дома. Она очень незаметно пряталась в рукаве. Потом, ка-ак шарахнешь по парте! Остаётся вмятина. А все думают, что я это рукой так. Шарахнул в коридоре по подоконнику, а классная, застукала. Принесла гантель родителям домой, и не сама, а специального мальчишку с собой взяла, чтобы гантель нёс. Вроде бы она тяжёлая. Врёт всё, гантель совсем не тяжёлая, в рукаве пряталась. Это она нарочно, чтобы родителям обиднее было. Ну, вот у папы терпение и лопнуло.
А сейчас она говорит, «твой папа ошибку делает…». Никаких ошибок! Папа всё делает правильно! Больше ты по квартирам шастать не будешь! Я теперь взрослый, самостоятельный. Буду сам деньги зарабатывать!
– Меня на завод на перевоспитание прислали. Папа хочет, чтобы я был таким как он. Он тоже начинал учеником слесаря-инструментальщика.
– На перевоспитание? – глаза Наставника округлились, – а как же школа? Там, что ли не воспитывают больше? А родители? Я своих детей сам воспитываю. Вы, извиняюсь, учиться дальше, думаете?
– Не знаю пока, наверное, в вечернюю школу пойду.
– Ну, вот что, я извиняюсь спросить, ты наверное – фрукт, раз в школе не учишься? Да ещё блатной какой-то, через задницу. Все, своих наверх, в институты тащат, а тебя значит, наоборот, к нам на перевоспитание! Ты своему папе передай, что у нас тут, не колония для несовершеннолетних! Мы тут работаем! Ишь, придумали, перевоспитание! За кого это, они меня принимают? Я сейчас к начальнику цеха пойду, мне такие ученики не нужны! Студент, блин!
Ну вот, опять. Егор совершенно не понимал, чего все от него хотят. Делает то, что ему говорят, идёт куда скажут. Чего они все прицепились?
>Глава вторая
Пилите, пилите
– Вот, это твоё рабочее место. Вот этот верстак, и эти тиски, твои. Держать в порядке, рабочее место убирать за собой. Понял? – Наставник, после разговора с начальником цеха, был уже более миролюбивым, – сказали проверить твои способности.
Он принёс откуда-то, наверное подобрал из брака, железную болванку килограмм на десять, огромный, в полметра напильник и маленький железный угольник.
– Ставлю задачу. Вот этим напильником пилишь эту болванку, так, чтобы был прямой угол. Угольником проверяешь угол, и чтобы просвета не было. Вопросы есть?
– Есть вопросы. Сколько нужно спилить? – болванка была толщиной сантиметров восемь. Егор решил, что задача – спилить, как можно больше. Он вспомнил книгу, где два чудака пилили чугунные гири, думая, что внутри золото.
– Ты пили, сколько хочешь, главное, чтобы угол прямой был. Руку набивай, понял?
– И долго так пилить?
– Это, как у кого пойдёт. Кто месяц пилит, кто год. Ты с разговорами заканчивай, просто бери и пили.
Ну да, как в той книжке, «пилите, пилите…» Месяц, или год? Что же это за учёба такая, – подумал про себя Егор.
– Извините, ещё один вопрос, а когда учёба начнётся?
– О-о, я вижу ты любитель поговорить. Учатся, в школе! А здесь работают. Кончай сачковать, и чтобы в курилку каждые 5 минут не бегал. Завтра утром доложишь, чего достиг.
Каждый утро Егор приносил Наставнику болванку и получал очередной разнос. Выяснилось, что у Егора нет никакого таланта к слесарному делу, и вообще нет никаких талантов, что он лодырь и потенциальный прогульщик, и балласт на теле пролетариата. И что пилить ему ещё, и пилить…
Егор пилил, час за часом, день за днём, и уже третий месяц подряд. Как он не старался, прямой угол не получался, и улучшения почти не происходило. Постепенно накапливалась неприязнь и к напильнику, и к болванке, и к тискам. Тупая работа становилась всё более ненавистной. Вспоминалась школа, друзья-товарищи, и конечно девчонки. Особенно одна губастенькая, Танька. Он даже, однажды, провожал её домой. Правда, шёл по противоположной стороне улицы, а она видела, хоть и не смотрела в его сторону. Назавтра, увидев в школе Егора, Танька покраснела, как будто они делали что-то, что нужно скрывать…
