1. Глава 1. Подарков не брать!
— Господи, горе ты мое! — Юла ругалась, совсем как ворчливая мать. — Чо ты бледная такая?! Как моль в обмороке! Натри хоть щеки-то! Губы покусай! И улыбочку, тяни улыбочку! Я же тебя не на похороны плакальщицей зову! Ты хоть понимаешь, что надо соответствовать?!
— Чему? — машинально интересуется Ева.
— Всему! — решительно отрезает Юла. — Заведению! Клиентам! Шику! Статусу! Ты знаешь, сколько здесь платят на вход?
— Сколько? — машинально ответила Ева, в тысячный раз поправляя на себе ладно и безупречно сидящую униформу.
Униформу официантки, кокетливое платьице с коротенькой юбочкой, еле прикрывающей задницу. Не хочешь перед клиентами-толстосумами сверкать голыми ляжками и трусами — учись приседать, опуская пятую точку пониже. Впрочем, Юла вон наоборот, выпячивала ее, крутя соблазнительной задницей, обтянутой сексуальными кружевными трусами. Авось, клюнет кто. Ну, хоть кто-нибудь из клиентов-толстосумов!
Но те, кажется, были настолько пресыщены женскими прелестями, что уловки Юлы им были без интереса…
— Столько! — агрессивно выдыхает Юла. — По сто штук! Только за вход, поняла? Ты в кино была? Билетик покупала? Вот, они тоже покупают!
Ева присвистнула и Юла сделала страшное лицо. Не свисти, денег не будет!
— В общем, — немного успокаиваясь и вдруг остывая, говорит Юла, — будь приветливой, милой и всем улыбайся. И все. Приставать никто не станет — и не мечтай! С ними такие богини, что нам с тобой до них как до Китая пешком. Если кто и заговорит, ну, там, постебаться захочет, молчи и улыбайся! Прищепками за ушами закрепи эту улыбку, поняла? Я за тебя головой ручалась! Сказала, ты профи! Неконфликтная, расторопная, милая… Ну, пошла! Вот твой столик.
Юла выдохнула, будто собиралась нырнуть в холодную воду, выдохнула точно так же, как когда-то делала перед дверями аудитории, в которой ей предстояло защитить диплом, и кивнула головой:
— Удачи!
От ее сердитой воркотни, от напряжения ее нервов, которое звенело в воздухе, словно гитарные струны, у Евы поджилки тряслись. Юла славилась своей беспечностью и легкостью; а тут…
«Словно ядерную кнопку охранять мне доверяет!» — нацепив дежурную улыбку, подумала Ева, аккуратно лавируя между посетителями заведения.
Заведение и в самом деле было крутое; крутая цветная подсветка превращала помещение в таинственный синий сапфировый грот, музыка приглушенная — достаточно громкая, но не бьющая по нервам, — и сотни, тысячи блистающих драгоценных камней на посетителях!
В ушах и на шеях женщин, длинноногих и оттюнингованных, как блестящий Феррари на выставке. В массивных перстнях солидных мужчин, на булавках для галстуков, в запонках на дорогих сорочках. Ева даже жмурится от радужных брызг света, слетающего с бриллиантов.
Черт, настоящие?!
Да иначе и быть не может.
Это такие, как она и Юла, бриллиантами хвастаются друг перед другом. Те, кто ходит в этот клуб, используют камни как пуговицы.
Ева подходит к столику, и у нее перехватывает дыхание, потому что ее первый клиент на сегодня личность очень известная.
Итан Ханс, красавец и плэй бой, самый молодой толстосум этого полушария, растиражированное лицо с обложек всех уважаемых бизнес-изданий. Его недобрый прищур черных и блестящих, как агаты, глаз знаком, наверное, всем женщинам, грезящим о нем во сне. От одного взгляда этих глаз можно воспламениться и сгореть дотла. А он только посмеется над очередной птичкой, полетевшей бездумно на свет и опалившей перышки.
«Слишком красив и порочен, — обреченно думает Ева, делая последние шаги к столику и останавливаясь, всем своим видом показывая, что готова принять заказ. — Словно Сатана из преисподней, полон греха и разврата!»
Итан сидел, развалившись в удобном кожаном кресле. Расслабленный и вальяжный, как сытый хищник. Как пантера — почему-то именно этот зверь приходил на ум Еве, рассматривающей богатого клиента. Пресыщенный и грациозный сильный зверь, щурящий свои смеющиеся глаза.
Даже когда он сидел, было видно, какой он высокий, рослый, крепкий. Наверное, он нарочно вытягивал ноги, чтобы обслуживающий персонал бегал кругами вокруг него, чтоб не запнуться. Да что там запнуться — чтобы лишний раз не коснуться уважаемого клиента и не потревожить его.
Холеные руки, белеющие в праздничном полумраке заведения. Очень красивые руки. Свободно лежат на подлокотниках кресла, будто Итан смертельно устал, утомился, поднимая к губам бокал с коктейлем.
А вокруг него женщины; Еву даже замутило, когда она увидела, что трущиеся вокруг его кресла красотки, прекрасные как богини, в платьях за сотни тысяч долларов, ухоженные, великолепные каждым миллиметром своих роскошных тел, все как одна были в ошейниках.
В красивых, украшенных драгоценными камнями, ошейниках.
Они стояли позади кресла, они красиво лежали и сидели у ног Итана, обнимая его колени, они пританцовывали в такт музыке, рассыпая блестящие волосы по плечам, стараясь соблазнить мужчину своими гибкими, восхитительными телами.
И ото всех их ошейников тянулись длинные, тонко позванивающие серебристые цепочки.
И Итан держал их, небрежно зажав в ладони.
«Как животных! — яростно подумала Ева, расширенными от гнева глазами рассматривая девушек, которых такое отношение к ним, кажется, не смущало. — Он к ним относится, как к животным! Он же дрессирует их!»
Одна из девушек исполняла зажигательный и страстный танец прямо перед Итаном, и тот с интересом скользил взглядом по ее формам, по соблазнительно изгибающемуся телу.
Это была не дешевая стриптизерша, не танцовщица на шесте.
Это лицо Ева тоже видела на разворотах глянца. Дорогая модель; из тех, что говорят, что за двадцать тысяч и с постели не встанут. Значит, тут она зарабатывает не двадцать, если так охотно вертит задом.
Вглядываясь в раскрасневшееся лицо девушки и, зажав между длинными пальцами крупную купюру, Итан медленно вел ею вверх, показывая, до каких пор девушка должна поднять свое платье, чтобы оголить свои ноги под его ненасытным, полыхающим похотью взглядом.
Ева, остолбенев, с содроганием смотрела, как платье, сверкающее в ночном свете как чешуя золотой рыбки, медленно поднимается все выше и выше. Неспешно открывая стройные красивые бедра, обтянутые чулками, потом кружевную резинку чулок, потом краешек трусиков, затем полностью все трусики, обтягивающие лобок, потом…
Ева не вынесла, отвернулась, подавляя приступы тошноты. Она все еще дежурно улыбалась, но ей казалось, что все плывет у нее перед глазами от отвращения.
Платье было задрано до самого пупка. Ева уловила блеск камешка в пирсинге на животе чаровницы, довольной, что угодила своему господину. Купюра, на которую Еве пришлось бы месяц работать, была небрежным жестом заткнута за резинку трусиков, и Итан освободившейся рукой покровительственно хлопнул девицу по заднице.
