Иван Андреев - Мой папа живёт в чемодане

Эта и пьеса, и стендап от лиц трёх героев. Они говорят не только друг с другом, но обращаются к читателю, четвёртой стены здесь нет. Единственный, кто здесь сыграет вымышленную роль – это читатель или зритель, а какой будет эта роль – судьи, следователя или доброго друга – решать вам. Здесь много юмора и щепотка грусти. Несмотря на нелепость и абсурдность ситуации, в которой оказался главный герой, всё, о чём говорят персонажи, жизненно и понятно

Мужчина просыпается в постели с двумя обнаженными девушками. И это видит жена. Несмотря на очевидность ситуации, мужчина ни в чём не виноват, всё было не так, как все подумали.

Пьеса-антиутопия, в которой не всё так мрачно благодаря юмору. В мире этой истории нет тюрем, преступникам уготовано более жестокое наказание: любой законопослушный гражданин может безнаказанно стать их палачом. Общество натравили на преступников, и из-за этой решётки не сбежать. И всё бы ничего, только тем, на кого спустят псов, может стать каждый, для этого, как оказалось, не обязательно нарушать закон. Какой именно закон нарушил обвинённый, ни

Ты пытаешься плести нить повествования, а надо нести бред, чтобы из бреда этого, как из мертвого трупа, вырезать потом живой кусок фразы, застывшей в груди его трепетной.Что происходит с автором, когда он, покидая мегаполис, перебирается в маленький провинциальный городок, чтобы написать роман.Содержит нецензурную брань.

Когда мы задумали создание мотоклуба, мы совершенно не представляли, что нас ждёт. Всё казалось нам простым. Но … первый год мы балансировали на грани фола – состав клуба колебался в пределах 5-6 человек. Мотоциклисты региона не спешили в клуб. Зато появлялись люди случайные, которые в клубе не приживались. Потом дела пошли в гору – к нам пришли люди, у нас появились нормальные мотоциклы, мы стали ездить на слёты, познакомились с мотодвижением ре

Сей околомонографический труд посвящен историографии личности, стиха и прочих искусств. Он призван к разрушению Берлинских стен нормальности во имя воскрешения новорождённого Амрита морали, воскрешения самого понятия «новорождения».Выражаясь чуть более эмерджентно, эта работа посвящена, с одной стороны, теоретическим рамкам исторической роли «поэтического» с точки зрения математической логики высказываний с минимумом «математики» как таковой, кот

Это небольшой рассказ, повествующий о обычной жизни деревенщины, бывшем ветеране армии, которого призвали на войну не по его воле. Пройдя через определенные трудности, он учит своему жизненному опыту боевого товарища, который стал ему как сын.

Это история про двух котят – Фиалку и Блёстку, их отца Бульку и нового соседа Огнезвёзда. Блёстка засыпает вместе с остальными в зоомагазине, и ей снится очень интересный сон, где она и все остальные получают суперспособности! Но это не всё – они встречают новых друзей, новых врагов и сталкиваются со смертельно опасными приключениями! Прочитайте книгу и узнайте, что такое слияние!

История первой любви. Она просто не могла быть такой. Он ждал сказки, романтики, чувств. Но реальность оказалась более удивительна и фантастична, чем стоило ожидать.Случайная встреча, как камень брошенный в воду, и, подобно кругам от камня, влияет на всю дальнейшую жизнь, переворачивая бытие рассказчика и героя с ног на голову и обратно, снова и вновь.

Открываю входную дверь и слышу: - Лисенок, ты хочешь прямо здесь? Проказница! Голос мужа, но слова… меня он никогда не называл подобными прозвищами. Все еще не верю, но глаза не обманешь. Костя сидит на новеньком диване, а на нем извивается светловолосая девица. Из одежды на ней только стринги, белыми полосками режут ее загорелое тело. Она собирает кудри в хвост и хохочет, закинув голову назад. Муж, который час назад уверял, что вечер для него

Самым страшным и жестоким палачом для меня стал тот, кто, казалось, мог подарить мне целую Вселенную. И он подарил. Вселенную боли. Тот, кого я любила больше жизни. Ненависть и ревность Императора сделали меня его жалкой рабыней, игрушкой в руках изобретательного инквизитора, отнявшего у меня все, и погрузившего в пучину своей черной, звериной страсти, больше похожей на саму смерть. Я не знаю можно ли жить с мертвым сердцем