Он, такой, заходит и направляет на меня пистолет. Какой пистолет? Макарова, конечно. Хотя может и не Макарова, я в пистолетах не очень. Но точно, что пистолет. Он держит меня на мушке, молчит. Я сразу руки поднял. Он не говорил «руки вверх». Но руки сами поднялись. Это ведь для того, чтобы продемонстрировать свою покорность и беззащитность. Вот я демонстрирую, а он держит меня на мушке и молчит.
АРТЁМ. Послушайте, я не понимаю. Вы, скорее всего, адресом ошиблись.
ОЛЕГ. Артём Валентинович?
АРТЁМ. А вы, собственно, по какому вопросу?
ОЛЕГ. Не суетись. Сядь.
Я сел на краешек дивана, чтобы моё положение выглядело максимально дискомфортным. А этот мужик, главное, расхаживает по моей комнате, осматриваться. Будто, знаете, этот – оценщик, что ли. Спокойный такой. Вообще спокойный. Он тут с пистолетом – угрожает, осматривается, а я сижу и думаю: «Надо же какой спокойный мужчина. Он словно одинокий дуб на безветренной опушке. Аж, бесит». Извините, у вас там ошибка… «опушка» через «о» пишется…»
АРТЁМ. Если вам деньги нужны, то их нет. Зарплату послезавтра дадут. Может, послезавтра зайдёте?
Он молчит. Продолжает осматриваться, в окно выглянул. Аккуратненько так, знаете. И на кухню идёт. А кухня у меня с залом соединена. На европейский манер. Снимаю двушку, но по цене однушки. Потому что зал смежный с кухней, как бы за комнату не считается. Смотрю, как этот мужик по кухни шарит. На плите сковорода, ещё горячая. Хоть бы, думаю, он обжогся что ли…
ОЛЕГ. Это что за помои тут?
АРТЁМ. Утка… жареная.
ОЛЕГ. А что это за херня тут плавает?
АРТЁМ. Апельсины. Утка с апельсинами. Жареными.
ОЛЕГ. Можно?
АРТЁМ. Угощайтесь, да, конечно.
ОЛЕГ. А майонез есть?
АРТЁМ. Майонез? Вы шутите?
ОЛЕГ. Тебе что-то не нравится сейчас?
АРТЁМ. В холодильнике майонез. Там по дате смотрите, один пакет уже староват. Я сам-то майонез не очень. Жена любит.
Мужик этот берёт сковородку с плиты, ставит её на стол. Представляете, он намерен есть утку в апельсиновом соке прямо из сковороды, будто это яичница какая. Берёт вилку, и кладёт пистолет на стол. Я такой думаю: надо воспользоваться моментом, пойти на хитрость, и – того, бежать.
АРТЁМ. Приятного аппетита.
ОЛЕГ. Не суетись.
Мужчина увлечён яством, надо сгруппироваться, так: внезапно, но плавно, кувырком до дверного проёма, там в прихожую и в подъезд. Эх, хорошо бы за собой дверь на ключ закрыть во избежание погони. Но ключ в других штанах. Ну, в смысле он в принципе в штанах, а не в трусах, в которых я… Но это не для протокола.
ОЛЕГ. Слышь, кент. А ты это… че руки-то поднял?
АРТЁМ. А не надо было?
ОЛЕГ. Да забей. А то как дебил сидишь.
АРТЁМ. Спасибо… в смысле уже затекли.
ОЛЕГ. Хорошая пища. Не продрещусь потом?
АРТЁМ. Не знаю… я с майонезом никогда…
ОЛЕГ. Молчи.
Мужчина включает электрический чайник, достаёт кружку, пакетик… Вообще, как у себя дома.
ОЛЕГ. Вот ты сука.
АРТЁМ. Простите?
ОЛЕГ. Жареную утку ешь, а чая нормального нет. Липтон – это же говно.
АРТЁМ. Сам я только сок или кофе. Чай жене нравится. Он зелёный.
ОЛЕГ. Да, бля.
АРТЁМ. Извините.
ОЛЕГ. Херня.
АРТЁМ. А вы меня убьёте?
ОЛЕГ. Да хз вообще. Так-то да, хотелось бы.
АРТЁМ. А… вы уж извините, что настаиваю – а зачем?
ОЛЕГ. Слышь, кент, а кофе есть?
АРТЁМ. Молотый. Там, на верхней полке.
ОЛЕГ. Ништяк. А то чо-то после утки твоей сушняк.
АРТЁМ. Понимаю. Жирноватая получилась. Но так по рецепту. Жарить надо на утином жире. Ну, который на шкурке. А шкурку выбрасывать только, в блюдо не годится.
ОЛЕГ. У меня тёща шкурки тоже не любит. Сука. Нет, ну прикинь, варит курицу, а всю шкурку – коту.
АРТЁМ. Да, неприятно.
ОЛЕГ. А чо, кофе варить надо? Или как? А то я молотый редко…
АРТЁМ. Можно просто кипятком залить.
ОЛЕГ. А не продрещусь?
АРТЁМ. Если без майонеза…
ОЛЕГ. Отвали. Сахар-то есть?
АРТЁМ. В сахарнице.
ОЛЕГ. Тебе заварить?
АРТЁМ. Благодарю.
ОЛЕГ. Ты, главное, не ссы. И не суетись.
АРТЁМ. Честно сказать, я обеспокоен. Ситуация неоднозначная. Я никак не могу взять в толк, чем мог обидеть вас.
ОЛЕГ. Думаешь, ты смог бы обидеть меня?
АРТЁМ. Боюсь, что нет.
ОЛЕГ. Вот ты сидишь тут, весь такой живой, болтливый. Пытаешься что-то понять. А к чему? К чему эта суета, Артём Валентинович? Слышь, кент, а ты правда что ли Валентинович?
АРТЁМ. Фактически.
ОЛЕГ. Был у меня один знакомый Валентинович. Педиком оказался.
АРТЁМ. Был?
ОЛЕГ. Да. Валентинович. Да и ты весь какой-то… если бы не факты, решил бы, что ты тоже заднеприводный.
АРТЁМ. Какие такие факты?
ОЛЕГ. Не суетись, парниша. К чему вопросы? К чему слова? Разве может слово повлиять на ситуацию? Нет. Мужик – он ведь не для того, чтобы языком молоть. А чтобы дела делать. Это тебе заметка на будущее. А хотя, какое у тебя будущее…
АРТЁМ. Как раз хотел узнать.
ОЛЕГ. Вот жена твоя говорит: «Он только и умеет, что языком молоть». Её понять можно. Любая баба, она ведь чего хочет? Чтобы было так: мужик сказал – мужик сделал.
АРТЁМ. Моя жена?
А эта сучка меня спрашивает: «С какой целью вы берёте кредит?» Ну, не дура? Какое её дело? Мне ж потом выплачивать, а не ей. Мой муж тоже постоянно спрашивал: «С какой целью ты берёшь у меня карту?»
АРТЁМ. Лина, с моей карты списано 10 тысяч рублей? Что ты купила?
ЛИНА. Ты такой интересный. Ты меня упрекаешь?
АРТЁМ. Я просто хочу знать, что ты купила на десять тысяч рублей. Где эта вещь, Лина?
ЛИНА. Самые дорогие вещи – это не вещи.
АРТЁМ. Лина, милая, скажи мне пожалуйста, на что ты потратила десять моих тысяч?
ЛИНА. Милый мой, считай, что это налог, который обязан выплачивать каждый гражданин государства.
АРТЁМ. Ты о нашем семейном государстве? Вообще-то мы договаривались, что я президент нашего государства. А значит, и налог должен взыскивать я.
ЛИНА. Ну, подумай своей головой, милый. На что идёт налог? На благо народа! Вот твой микроскопический налог и принёс мне радость и мимолётное благополучие.
АРТЁМ. Лина, я ведь не против. Но твой президентик хочет знать, на что идут налоги.
ЛИНА. Ты вообще ничего не замечаешь. Артём, ты понимаешь, что мы с тобой не видим друг друга?
АРТЁМ. Что происходит, Лина?
ЛИНА. Ты смотришь на меня, и не замечаешь очевидного.
АРТЁМ. Ты потратила десять тысяч рублей на причёску?!
ЛИНА. Господи! Что за поверхностное мышление? Боже, с кем я связала свою жизнь?! Он заметил только причёску. Я потратила десять тысяч рублей на свою красоту, а он заметил только причёску!
АРТЁМ. На какую красоту, Лина? Сисьски какие были, такими и остались.
