Сандра
Зима для меня всегда была самой сказочной и красивой порой: моментом некого волшебства, исполнения желаний и невероятного замечательного праздника для всех детей, да и взрослых. Я с детства любила это время года. Все вокруг покрывалось белоснежным пуховым одеялом, приобретая особое неповторимое очарование, что радовало душу.
Мой путь домой лежал через небольшой сквер. В любое время года там было уютно и хорошо, но зима придавала этому месту особенную привлекательность. Приятно в вечерней тишине побродить по запорошенным аллеям, любуясь чарующей красотой, когда вокруг все украшено слепящим снегом, прозрачным льдом и серебристым инеем. В это время зимний парк напоминает заколдованное царство таинственной Снежной королевы, буквально завораживая и очаровывая.
Весь день, снежинки тихо опускались на ветки деревьев и землю, одевая их в оригинальные кружевные белоснежные наряды. Но к вечеру слегка потеплело, и прекрасное нежное пуховое одеяло из снега стало таять, превращая все вокруг в противные лужи и слякоть. В довершение всего, внезапно поднялся обжигающий, холодный, пронизывающий насквозь ветер, от которого не было спасения.
Ускорив шаг, не обращая внимания на промокшие сапожки, довольно бодро потопала в сторону дома, в свою квартиру, такую уютную, но одинокую и пустую…
Пробегая мимо большого полукруглого рекламного стенда, на котором обычно висело меню ближайшей пиццерии, а сейчас почему-то пустующего, невольно улыбнулась своему отражению в матовом стекле – зеленоглазой красотке, самой настоящей представительнице «золотой молодежи», с пышной копной кудрявых волос цвета спелой пшеницы, одетой в яркое красное пальто и размахивающей блестящей дамской сумочкой.
Меня зовут Сандрой, но на самом деле мое имя звучит более благообразно – Невзорова Александра Алексеевна. Я родилась и выросла в приличной семье. Моя бабушка – Александра Ильинична, в честь которой меня назвали, была вдовой известного архитектора. Дедушку я не помню, он умер, едва мне исполнилось четыре года. Мой папа Алексей Борисович пошел по стопам своего отца и был довольно известным человеком в творческих кругах. И только моя дорогая мамочка Женя, рыжеволосая красавица с завораживающими серо-зелеными глазами, как я поняла, подрастая и подслушивая разговоры бабушки с ее подругами, была из простой рабочей семьи, и совершенно неподходящая партия моему отцу.
«Прошли те времена, когда дети беспрекословно слушались своих родителей, – частенько любила повторять бабуля. – Ну, что поделать, мальчик, перешагнул через отеческое благословение, и женился на девушке не из своего круга».
Слышать это было, конечно, смешно. Мальчику на тот момент стукнуло за тридцать, а мама была студенткой университета, где папа читал лекции. В семье тему о том, что их брак является мезальянсом, при мне никогда не поднимали и, если бы не подслушанные разговоры, я вряд ли об этом узнала.
Супруги Невзоровы поступили деликатно, и чтобы не разрушать первое большое чувство сына, приняли девушку в свою семью. Но, мне кажется, это совсем мало волновало мою маму. Строго соблюдая правила хорошего тона, она все равно оставалась чаровницей, жизнь так и кипела вокруг нее. Мои родители были счастливы вместе, это читалось на их лицах…
Мы жили в большой квартире в старинном доме в самом центре города, и считались интеллигентной семьей достойной для подражания. Семейные пикники на даче, поездки к морю, совместные праздники, лучшие платья и игрушки, достаток в доме… Мне казалось, что так будет всегда.
Но внезапно папа умер от вирусной пневмонии. Это произошло быстро и неожиданно, и стало большим ударом для всей семьи. Мама пережила его ровно на год. Так мы остались с бабушкой вдвоем. Она, очень старалась обеспечить мне жизнь, к которой я привыкла, но это было нелегко. Менялись времена, забывались имена, изменились ценности.
Я заканчивала школу, когда бабуля решилась продать нашу шикарную четырехкомнатную квартиру в престижном районе города, и мы переехали в другую, неплохую, но на окраине, и двухкомнатную.
Александра Ильинична, так звали мою бабушку, к тому времени была уже стара, практически не выходила из дома, и я старалась не огорчать ее, вести себя достойно и прилично, ну почти что… К тому времени я уже давно жила двойной жизнью: благонравная дома и в школе, и главная оторва во дворах соседнего микрорайона, где жили в основном семьи сотрудников большого промышленного предприятия. Моя единственная подружка из прошлого, тощая рыжая Аделия, дочь известного профессора, до отвала насытившись благочестивостью, часто прибегала ко мне, выкурить сигаретку – другую, выпить бокал шампанского, ну и успокоить бабулину бдительность.
Вы бы видели довольное лицо бабушки, когда Делька, такая вся скромная, в дорогом, но очень пристойном наряде, заходила в наш дом и буквально в поклоне приседала в книксене, со словами:
– Как я рада видеть вас, моя дорогая, несравненная Александра Ильинична.
В этот момент главным было не заржать на весь дом.
– Очень воспитанная барышня! Вот что значит хорошая семья и достойное воспитание, – не уставала твердить бабушка, нахваливая Адельку и ее аристократические манеры. – Жива еще интеллигенция! Как бы не менялись времена, достоинство и честь всегда будут в цене.
Я лишь кивала и мысленно ухмылялась. Видела бы она ту барышню на дискотеке в ночном баре, где та лихо отплясывает на танцполе… Хорошее было время.
Окончив школу, я поступила в университет на экономический факультет, как и хотела бабушка. Студенчество затянуло меня напрочь, и тогда я узнала, что и филологи, и историки, и те же политологи, все одинаково любят гулять большими шумными компаниями, совершенно забыв об учебе.
Бабушка умерла неожиданно, и я осталась совсем одна. И с этого момента одиночество просто поселилось в доме, обосновалось в нем и стало моим другом, моим врагом, моей жизнью. Нет, у меня, как и всегда, было много друзей, с кем можно выпить, отдохнуть, но при этом я всегда чувствовала себя одинокой, и ни с кем не могла поделиться сокровенным – своими переживаниями… Мне казалось, что чужие проблемы никому не интересны.
Университет я закончила почти на отлично, первая студенческая любовь со временем прошла, друзья практически разбежались, и даже Аделька вышла замуж за очкастого, модного адвоката и теперь мы виделись очень редко. Так к своему тридцатилетию я «обогатилась» багажом в виде работы менеджера в маленькой фирме, своей квартирой, полным отсутствием личной жизни и редкими встречами с друзьями. Я старалась не унывать, и в принципе меня все устраивало, просто одиночество в холодные вечера особенно давило, навевая грусть и тоску.
