Когда это началось, я не знаю. Не могу вычислить этот момент. Зато теперь знаю точную дату окончания. И сейчас, глотая слёзы вперемешку с никотином, я понимаю, что лучшее, что я могу для него сделать − это исчезнуть из его жизни, не появляться на его глазах, не надоедать. Просто исчезнуть… Отпустить его. Отпустить всё, что с ним связанно, оставляя себе лишь воспоминания о наших вечерах, наполненных теплом и пониманием, воспоминания о его руках, тёплых, нежных, доводящих меня до исступления, обрывки наших с ним разговоров, воспроизводя их словно на репите в своей голове. Это всё, что я могу себе позволить. Я благодарна ему. Пусть эта благодарность смешана с болью, но я благодарна. Он показал мне, что такое настоящее чувство и чем оно отличается от моей маниакальной одержимости Артёмом. Он вытеснил собой всё. Он заполнил пустоту. Он показал мне, что жизнь не стоит на месте… А я совершила слишком много ошибок, чтобы иметь право попытаться остаться рядом с ним. Поэтому собираю всю свою волю в кулак и повторяю себе по сотому разу, что я его отпускаю. Пусть будет счастлив, даже если и не со мной. Делаю глубокую затяжку и, подняв голову, выпускаю дым. Я отодвигаю в сторону злость, презрение, взыгравшую гордость, обиды и разочарование. Теперь всё, что я могу сделать, это просто жить. Единственное, что не могу отпустить − это надежду. Она въелась в меня так, что не вытравить, и тлеет во мне, грея и оберегая мысль, что Стас вернется…
Залезаю с ногами на широкий подоконник и, взяв в руки телефон, изображаю счастливую улыбку и блеск в глазах, делаю пару кадров. Просматриваю снимки, красиво. Открываю приложение известной социальной сети, загружаю фото и подписываю: «Главное радоваться каждому дню, и неважно, что дождь за окном». Публикую пост и отбрасываю телефон в сторону. За окном уже темно. Капли дождя стекают по стеклу, поблескивая в свете уличных фонарей, словно дешёвые стразы.
Счастье… Как же легко нарисовать его иллюзию, а с появлением интернета стало ещё проще. Написал пару псевдопозитивных постов, выложила фото себя, такой успешной и красивой с улыбкой на губах, и вуаля: для всех ты − просто истинный образец радости и счастья. А что там на самом деле скрывается за этой картинкой, мало кому интересно. Все мы надеваем на себя так называемые маски. Они настолько привычны в обществе, что никто уже не обращает на них внимания, а многие напрочь их не видят. Со временем мы срастаемся с ними, как со второй кожей. Веселье, счастье, успешность – лишь пыль, что оседает на наших лицах, и никто не знает, как, оставшись наедине с собой, мы тонем в глубоком одиночестве, где этим самым счастьем и не пахнет. Многие презрительно хмыкнут, скажут, что это всё бесполезная лирика. Мол, молодая, здоровая, живи и радуйся, встречайся, влюбляйся, рожай детей. Не спорю, всё верно. Только что делать с пустотой, что поселилась внутри, которая разрастается день за днём, словно чёрная дыра, и я ничем её заполнить не могу? Сколько уже времени прошло? Больше полугода. А всё ещё болит. Я едва не завалила экзамены весной, только чудом их сдала. Вылезла на лояльности преподавателей к моим прошлым успехам. Но хуже всего было в марте… Свадьба… Их свадьба. Я билась, словно в агонии. Закрывшись дома, сходила с ума от боли, от жалости к себе. Чтобы не сорваться и не поехать в ресторан, где они отмечали торжество, мне пришлось выпить снотворного, благо на это хватило внутренних сил. Смысла в моих попытках добиться расположения Артёма уже не было. Я видела, как он смотрел на неё, какой теплотой загорались его глаза при виде Киры. Без шансов. Ни одной сотой шанса не осталось, что он повернет голову в мою сторону. Как я смогла не заметить их связи раньше? Ещё одно доказательство, что я круглая идиотка.
На следующий день, я обзвонила всех знакомых, и, собравшись небольшой компанией, мы отправились в клуб на другой конец города, подальше от «Эры», подальше от Орлова. Я танцевала, пила, смеялась громко, на показ, заглушая всё внутри. К концу вечера я уже мало что понимала. Очнулась под утро в кабинке туалета, помня лишь отрывками, как там оказалась. Умывшись, вызвала такси и улыбнулась своему помятому отражению в зеркале. Боли больше не было, кроме тошноты и опустошенности, ничего не чувствовала. Тогда я была этому рада, наивно полагая, что «выздоровела», что отпустило. И только спустя пару месяцев поняла, что пустота хуже агонии, хуже открытой истерики. Она пожирает тебя изнутри, день за днем, час за часом. Каждую минуту твоей жизни она с тобой. Поедает все твои чувства, делая тебя равнодушной тварью, дрянью, склонной к самоуничтожению. Почему мы, люди, понимаем суть случившегося только после того, как с головой нырнем в это дерьмо, когда уже нельзя сделать шаг назад?
В начале июля я собрала чемодан и отправилась к родителям в Германию. Для чего была эта поездка? Наверное, это была попытка заполнить образовавшуюся внутри дыру, почувствовать хоть каплю любви, участия, поддержки. Но, пробыв там почти два месяца, я поняла, что больше не могу. Не могу больше притворяться, не могу играть. Невыносимо каждый раз натягивать на лицо беззаботное выражение, улыбаться и в сотый раз повторять маме, что всё в порядке. Она волновалась, не понимая, что со мной происходит. Но я отчего-то не могла и слова вымолвить про Артёма. Может быть, из-за того разговора четыре года назад, когда открыла свою душу и рассказала о своей влюбленности. Мама, конечно, постаралась меня поддержать, но её снисходительный взгляд я запомнила на всю жизнь. Они считали меня маленькой незрелой девчонкой, неспособной ещё на глубокие чувства.
В конце августа, игнорируя просьбы родителей остаться у них, я вернулась домой, в свою квартиру, без планов, без желаний, без представления, как жить дальше. Конечно, отец всё также присылал деньги, ежемесячно пополняя мою банковскую карту. Наблюдая, как все мои одногруппники устраивались на работу, я начинала чувствовать себя ещё более жалкой.
На протяжении двух недель я обзванивала более-менее подходящие вакансии, без особого энтузиазма, двигаясь вперед лишь на упорстве. Набирала номер за номером, записывалась на собеседование, но особого огорчения при очередном отказе не испытывала. Я находилась словно в своём собственном закрытом пространстве, из которого не могла или не хотела выбираться. Разница не особо большая…
Три дня назад мне позвонили из одного магазина женской одежды и пригласили на стажировку. Я даже забыла, что заполняла у них анкету на должность администратора. На удивление, работа мне понравилась. Уходя с головой в рабочий процесс, меня перестали терзать собственные мысли, да и коллектив был приятный. Сегодня директор объявил, что я успешно прошла стажировку и принята на работу. Можно было радоваться, но большого эмоционально подъёма я не испытала. Прикупив по пути домой бутылку вина, я налила себе бокал и залезла на подоконник, всматриваясь в ночное небо и серые, бетонные коробки окружающих домов. В квартирах соседнего дома загорался и гас свет… Жизнь, в которой каждый занимает своё место, свою роль, выполняет свою работу, представляет собой личность с определенным количеством полезных навыков и индивидуальных черт характера. А кто я? Что собой представляет глупая девочка Дина? А ничего она собой не представляет. Она − ноль, пустота, пыль. Дунь и рассеется.
