1. Глава 1
«Отчего-то в груди так пусто,
Словно сердца и не было в ней.
Без тебя мне ужасно грустно,
Приезжай, приезжай скорей.
Приезжай, подари мне радость,
И улыбку свою подари,
Чтоб опять я всю ночь любовалась
На тебя до рассветной зари.
Приезжай, не томи мою душу,
Своим взглядом насытиться дай.
Грусть моя мне всё сердце иссушит
Без тебя. Поскорей приезжай.
Оботри мои слёзы нежно,
Воплоти в жизнь мои мечты.
Я живу лишь одной надеждой,
Чтоб скорее приехал ты…
Мне дождь напомнит шорох твоих фраз,
Свет солнца – теплоту твоих объятий,
А россыпь звезд, как блеск зовущих глаз,
Печалью нежной душу мне охватит»
//автор Елена Садыкова
Пролог
Яркая вспышка молнии ненадолго осветила полупустую комнату. У окна стоял едва различимый силуэт женщины. Облегающее платье до пят подчёркивало её идеальную фигуру. Облокотившись руками на подоконник, она смотрела в темноту, словно пытаясь разглядеть там, сквозь плотные струи дождя, что-то очень важное для себя.
В одной руке была зажата сигарета. Забытая и уже полностью истлевшая. Каким-то образом столбик пепла всё ещё держался на самом основании сигареты.
Ей всегда нравился дождь. Особенно - летняя гроза. Сполохи молний. Раскаты грома. Это неудержимое буйство стихии. В этом буйстве женщина часто видела саму себя. Но сейчас, вместо восхищения любимой грозой, в её глазах была боль. По щекам струились слёзы, крупными каплями падая на грудь.
- Мааам… - внезапно раздалось у неё за спиной, - Что ты тут делаешь? И почему - в темноте?
- Юль, не включай, пожалуйста, свет, - немного охрипшим голосом проговорила женщина, даже не оборачиваясь на голос. К ней подошла ещё одна тень. Почти такого же роста, но более крупного телосложения. В тринадцать лет дочка была гораздо мощнее, чем её хрупкая мать: пять лет занятий единоборствами давали о себе знать.
Девочка подошла вплотную к женщине:
- Мам, ты что здесь делаешь? – в голосе явно послышались тревожные нотки.
- Юль, я просто хочу побыть одна, - устало проговорила женщина, не отводя взгляда от окна и темноты.
- Мы будем ужинать? – спросила девочка, глядя в спину матери.
- Да, конечно: я скоро приду. Ещё немного, ладно? - повернувшись, наконец, к дочери, проговорила женщина в ответ чуть дрогнувшим голосом.
- Мам, что случилось? – немного нервно спросила девочка, внимательно посмотрев в лицо женщины. Заметив дорожки от слёз на щеках матери, удивлённо спросила, - Ты плачешь?!
Женщина отвернулась к окну и снова проговорила:
- Я хочу просто побыть одна. Оставь меня, пожалуйста! – отстранившись от дочери, она заметно напрягла спину и впилась пальцами в подоконник, чуть наклонившись вперёд и уткнувшись лбом в холодное стекло.
Девочка осталась стоять рядом, положив руки на подоконник и глядя в темноту за окном:
- Мам, это – из-за Него, да? Ты не плакала, даже когда вы разводились с папой! Что в Нём такого особенного? – пытаясь разобраться в причине материнской боли, горячо спросила девочка.
Женщина повернулась к ней, нежно проведя тонкими длинными пальцами с идеальным маникюром по её щеке:
- Девочка моя, когда ты повзрослеешь, я надеюсь, что ты поймёшь меня. Поймёшь, и не осудишь за те поступки, которые я совершила… Но сейчас, даже если я тебе всё расскажу, ты просто не сможешь понять меня… Слишком рано, - тяжело вздохнула женщина, снова отворачиваясь к окну и устремляя взгляд в темноту.
- Мам, ну не приехал он в эти выходные – так обязательно приедет в следующие! Чего так убиваться-то? – не сдавалась девочка, по-детски не понимая глубины переживаний женщины.
-Юль, давай потом, а? - попросила та, едва сдерживая вновь нахлынувшие слёзы, - Конечно, приедет, - уже шёпотом проговорила женщина.
Девочка развернулась и уверенным шагом вышла из комнаты, оставив женщину наедине с собой.
Тыльной стороной ладони вытерев слёзы, женщина уже твёрдым и уверенным голосом проговорила вслух, словно убеждая саму себя:
- Он обязательно приедет.
Бросив потухший остаток сигареты в пепельницу, стоящую на подоконнике, её рука невольно потянулась к пачке за новой сигаретой. Лёгкий щелчок зажигалки, и комната осветилась на какое-то мгновение призрачным огоньком.
Женщина задумчиво затянулась, отрешённо глядя в темноту за окном, и снова вспомнила о нём. Уже три месяца прошло с их первой встречи. А её так и не покидало до сих пор чувство, что это – тот самый, единственный, созданный лишь для неё человек. Её мужчина.
И пусть порой кажется, что настоящих мужчин уже нет. Это – не так.
***
- Люська! – послышался из кухни резкий окрик матери.
«Ну вот… Не успела!» - тут же пронеслась мысль в голове, заставив руки бессильно сжаться в кулаки. Вслед за голосом в коридоре появилась сама мать, на ходу вытирая мокрые руки кухонным полотенцем:
- Ты опять за своё? – уперев руки в бока, начала она, - Как тебя ещё из института-то не выгнали?! – зло кинула она мне в лицо.
- Наверное, потому что я хорошо учусь, - негромко произнесла я, набрав в лёгкие побольше воздуха и внутреннее сжимаясь, чтобы не сорваться на крик в ответ.
- Ой! Да ты в зеркало-то на себя посмотри! – с издёвкой завела свою старую песню мать, - Ты ж на студентку-то и не похожа ни грамма! Проститутка вылитая, вот кто ты! – победно заключила она, презрительно сжимая тонкие губы.
- Мам, ну что ты такое говоришь?! – недоумённо пожала я плечами, посмотрев в зеркало оценивающим взглядом: высокая. Стройная. Черная прямая юбка чуть выше колен – но ведь лето же! Жара! Голубая блузка из такой плотной ткани, что даже не видно бюстгальтера. Чёрные волосы свободно лежат полукругом по плечам. Косметики столько, что даже и не видно: чуть подкрашены ресницы, матовая помада - нежно-бежевый цвет, и даже ни румян, ни теней не положила сегодня. И босоножки – не вызывающие «шпильки» как у многих наших выпускниц, а всего-то пять несчастных сантиметров. И чего мать снова взъелась, не понимаю…
- Мам, это вполне приличный наряд, - попыталась я выйти на диалог, - Ты просто не видела, как одеваются наши девчонки... – но она не дала договорить, перебивая меня:
- Мне плевать на остальных девчонок! Разве ТАК я тебя воспитывала?! – это было зря. Это было – самое больное. Не выдержав, я резко обернулась и уставилась на мать в упор:
- А как ты меня воспитывала? – заговорила я, тихо и со злостью четко проговаривая слова, - Оставив до пяти лет в деревне у бабки, потому что нужно было «устраивать личную жизнь», а тут я под ногами?! Так ты воспитывала меня, что я бабушку мамой называла?! – последние слова я уже выкрикнула, не сдержавшись: настолько сильны были эмоции и чувства. Давно пережитые, но всё ещё не отпускавшие меня.
- Ты ничего не понимаешь! – в сердцах бросила мать, заметно сдавая позиции, - В тебе говорят детские обиды! – резко развернувшись, она ушла обратно на кухню. Вскоре оттуда раздался грохот переставляемых кастрюль и нервное ворчание матери.
