Глава 1. Ошибка старого волшебника
Говорят, что молчание – золото. Говорят те, кто может. Маша не могла говорить с детства. Зато она освоила язык жестов и научилась улавливать малейшие изменения на лицах. А когда старик с соседней улицы подарил пятилетней девочке свою старую деревянную флейту, ее жизнь наполнилась приятными звуками.
Тот же старик согласился бесплатно давать по одному уроку в неделю, если мама будет рядом. Достаточно было взглянуть на детские светящиеся надеждой глазки, чтобы понять – отказать нельзя.
И они ходили на уроки даже в грозу или метель. Пусть не все получалось, Маша очень старательно училась. Ее сердце наполнялось радостью каждый раз, когда мягкие мелодии флейты звучали приятнее, чем голоса некоторых взрослых.
И с соседскими детьми она неплохо ладила. Все потому, что она никогда не спорила и не капризничала, когда другие выбирали игру. Даже когда ей доставалась роль злодейки, которую побеждают герои. А такое случалось чаще всего.
Родителям пришлось поволноваться, когда выбирали школу, но все сложилось не так уж плохо. Маша попала в один класс с двумя уличными подружками. Как только девочка научилась писать, у нее появилась еще одна возможность общаться с друзьями.
Флейту она не оставила. Бедной девочке далеко до тех, кто может позволить себе платить за частные уроки или ходить в дорогую музыкальную школу. Несмотря на это, Маша всегда участвовала в школьных концертах и городских музыкальных конкурсах.
Время шло, навыки игры росли. До призового места девушка ни разу не добралась, но ей хватало похвалы родителей и старого учителя.
Вот и сейчас, в четырнадцать лет, она тратила зимние каникулы не только на развлечения с подружками. Маша очень старалась выучить сложную мелодию к очередному конкурсу.
Легла спать в теплой квартире, а проснулась от холода. «Снова ворочалась во сне и одеяло уронила», – подумала она. Внутри похолодело еще сильнее, когда край кровати нащупать не удалось. Да и самой кровати тоже. Вместо нее девушка находила только колючую хвою и шершавые шишки.
Нет смысла себя щипать, когда все руки исколоты. Маша все же ущипнула и заплакала, думая: «Это не сон. Тогда где я и как сюда попала из запертой квартиры под присмотром родителей? Судя по шуму ветра и крикам сов, я в лесу, но рядом с нашим городом их нет. И почему тут настолько темно? Стоп, а почему снега нет?»
Вопросы оставались без ответа. Зато ночная прохлада все настойчивее проникала сквозь тонкую зеленую пижаму с желтыми бабочками. Мокрые щеки замерзли еще сильнее.
За свои четырнадцать лет Маша не раз бывала в лесу, но только днем и с родными. Лазать по деревьям ей ни разу не приходилось ни в лесу, ни в городском парке.
Утерев слезы и стараясь не думать о голодных волках, девушка нашла единственный способ согреться. Она на ощупь сгребла два бугра хвои вместе с шишками, свернулась между ними и присыпала себя собранным.
Стало немного теплее. Можно бы и уснуть, но мысли о волках заставляли прислушиваться к каждому шороху. Маша принялась вспоминать все, что слышала, читала или видела по телевизору о выживании в лесу.
В это же время в далеком королевстве Типар испуганный офицер докладывал своему правителю:
– Главный волшебник мертв. Ритуал призыва героя провалился.
– Как это случилось? – грозно глянул на него король.
– Поначалу все шло хорошо. В самом конце, когда оставалось произнести всего несколько слов, главный волшебник упал. Его заместитель продолжил за него, но тщетно. Центр круга начал светиться и тут же погас. Никто не появился.
– Да уж, при его возрасте и подозревать некого. Жаль, но есть дело поважнее. Проследи, чтобы все занесли в летопись как можно точнее. Через сто лет, когда наступит следующий благоприятный момент, ошибка не должна повториться.
В подземелье другого замка старуха с довольной улыбкой наблюдала за этим разговором через хрустальный шар и тихо бормотала: «Мои малышки никогда не подводят. И проберутся куда угодно, и укусят в нужный момент. Героем нашего королевства будет мой внук Афанасий! Никто иной не заслуживает такой славы».
Маша уснула незаметно для себя. Едва забрезжил рассвет, ее разбудили трели лесных птиц. Правая рука, которую не удалось присыпать хвоей, совсем закоченела. «Хорошо, что не простудилась, – подумала девушка. – Нужно куда-нибудь идти, чтобы хоть так согреться».
По телевизору бывалые путешественники советовали подняться повыше и забраться на дерево или спуститься пониже и идти вдоль воды. Во мраке это место казалось вполне равнинным. Маша повернулась левым боком к светлеющему участку неба и пошла на юг.
Осторожно ступая босыми ногами, она все равно то и дело наступала на шишки, а это неприятно. Шагов через десять она наступила на толстую палку. Обрадовалась и принялась сметать ею шишки с дороги.
Пары шагов хватило, чтобы понять свою ошибку. Раньше хвоя лежала плашмя, а теперь многие иголки торчали вверх. Девушка вздохнула и пошла дальше, просто опираясь на палку. С каждым шагом все больше хотелось замотать ноги хоть чем-нибудь. Снимать пижаму холодным утром она ни за что не хотела.
Медленно и очень неуверенно, а Маша все же продвигалась вперед. Она быстро сообразила, что стоит немного согнуть колени, а шаги делать короче. Больше всего помогала палка – чем сильнее на нее опираться, тем меньше впивались шишки в босые ноги.
Постепенно светлело, а лес наполнялся туманом. Довольно редким. Никаких причин для беспокойства. Да и какая разница, если все равно, куда идти? Гораздо важнее, что теперь Маша видела, куда ступает, и нашла еще одну подходящую палку.
Вскоре Солнце поднялось над лесом, а туман рассеялся. Маша часто останавливалась и два-три раза била палкой о палку. Как ни прислушивалась после этого, ей отвечало только слабое эхо. Стараясь не сбиться с выбранного направления, девушка шла все дальше.
Около полудня, когда Маша совсем согрелась и сильно проголодалась, она набрела на тоненький ручеек. Вдоволь напившись холодной воды, девушка пошла вдоль течения. К вечеру она, совсем уставшая, добрела до слияния двух ручьев.
Там Маша и решила заночевать. Она заранее расчистила пятачок от шишек и сгребла большую кучу опавшей хвои. Поужинав родниковой водой, девушка зарылась в кучу и уснула.
Утром путешествие продолжилось. На этот раз ей повезло набрести на прибрежные заросли каких-то ягодных кустов. Оттуда поднялась стайка незнакомых птичек, похожих на воробьев. На поверку удача оказалась не такой уж большой – большинство ягод еще совсем зеленые, а из розовых многие расклеваны.
Маша сорвала одну, понюхала и решила: «Птицы едят, значит ягоды не ядовитые. Вот только до спелости им далеко. Как бы живот от такого угощения не обиделся. Соберу, а съем, когда станет совсем невмоготу».
