Араэш, оплот сильф
десятая годовщина падения Аинин
2424 год от пробуждения Иве
Терять крылья больно?
Авина планировала на восходящих воздушных потоках над густой кроной могучего Иве, пока Элена зачитывала вслух короткую, но насыщенную историю Муунгана.
Изетта и Ушерúз, что сидели напротив, босые, в легких полупрозрачных платьях, остроухие и задумчивые, перебирали пальцами густую траву, на которой то тут, то там проступали радужные блики.
Сиреневые, желтые, сапфировые – у Авины были самые красивые крылья. Полупрозрачные, с тонкими хитиновыми прожилками, они в лучах жаркого летнего солнца переливались всеми цветами радуги.
– В отличие от сильф, муунцы глухи к магии стихий, – прочитала Элена. – Недоступна им и ментальная магия альвов, чего нельзя сказать о способностях баггейнов, гиан и ютул, которые полукровки, как правило, перенимали полностью либо частично.
У Элены крылья были однослойными, с простым переходом от темно-синего к нежно-бирюзовому, и не такими изящными, как у дочери верховной Жрицы.
Светловолосая Изетта, с кожей бледной, как серо-белый пух новорожденного сенрú, подняла голову и подтянула ноги к груди. Ее сетчатые крылья цвета первого снега, с холодным голубоватым отливом по краю, раскрылись, осыпав траву золотой пыльцой, и Ушериз чихнула.
– Муунган – город изгоев и полукровок, – продолжила Элена. – Отказавшись от веры священного Иве, не имея возможности творить магию и жить по заветам стихий, муунцы во главе с Есиром избрали путь разрушения, который именовали “наукой”.
Ушериз убрала от лица черные волосы, заплетенные в длинные косы и потянулась. Крылья цвета сумеречной зари хлопнули за спиной, и на этот раз чихнула Изетта.
– Может, на сегодня хватит? – спросила она и улыбнулась.
– Осталось самое интересное, – кивнула Элена, и сильфы переглянулись.
Они знали эту книгу наизусть, но в присутствии Авины, дочери верховной Жрицы Ахреат, которая только что опустилась на поляну неподалеку, спорить не стали.
– Изобретения муунских ученых, что вмешиваются в естественный порядок вещей, ставят под угрозу существование чистокровных кутан на всем полуострове Бринзáн. Священный долг Жертвенницы – всеми силами мешать развитию науки Муунгана. Те, кто был рожден изгоем, кто, несмотря на попытки пробудиться, остался глух к зову магии стихий, появились на свет с единственной целью – стать карающим орудием священного Иве.
– Разве ты перестала слышать зов стихий? – тихо спросила Изетта, и, зажатая между пальцами сухая травинка вспыхнула, мгновенно истлев.
Ушериз хмыкнула. Кивнула на пепел в руке сильфы, и его развеял легкий ветерок.
– Сама знаешь, – буркнула она и, когда Элена с улыбкой захлопнула книгу, не забыв при этом отметить закладкой место, на котором остановилась, добавила. – Но кого это волнует, кроме нас двоих?
К сильфам подошла дочь верховной Жрицы. Наклонилась и водрузила на голову Элены венок из живых цветов, что успела собрать, пока они занимались.
– Держи, – следом она повернулась к Изетте и Ушериз. – А вам не помешало бы быть более внимательными.
Элена покраснела, а Авина добродушно рассмеялась и протянула сильфам руки. Они встали, и дочь верховной Жрицы закружила Жертвенниц в хороводе.
Радужные и голубые крылья на мгновение соприкоснулись, окропив траву под ногами золотой пыльцой, и там, где она упала, распустились свежие цветы. Венок, тяжелый и ароматный, запутался в синих волосах Элены, и она подумала, что терять не правильное слово.
Жертвенницы крылья не теряли.
Никто не знал, как проходит ритуал на самом деле, но Элена считала, что, скорее всего, их просто вырывали или послушницы самолично срезали крылья у основания, а, может быть, даже ломали.
Но на то была добрая воля Иве!
Авина оттолкнулась от земли и потянула Жертвенниц за собой. Туда, где на ветру покачивались кроны Доброго леса, что появился из тела священного древа, а воздух был разряженным и свежим.
Продолжая улыбаться, Авина обернулась к солнцу спиной и расправила свои чудесные крылья. Широкие, дугообразные наверху и с заостренными длинными хитиновыми хвостиками внизу.
Жертвенниц окутало радужным сиянием.
– Я буду скучать по вам, – сказала дочь верховной Жрицы и, наконец, позволила сильфам спуститься. – Когда у меня появятся дети, я расскажу им историю Элены, Изетты и Ушериз. Историю храбрых дочерей прославленных героев падения Аинúн.
Элена почувствовала, как ее наполняют странные чувства: смесь гордости, непоколебимой веры в учение Иве и… покорности судьбе.
Она тоже улыбнулась.
Нет, крылья теряли, и все тут!
А потом опустила глаза.
Но разве терять не больно?
Босые ступни коснулись мягкой подстилки из травы, а крылья, что секунду назад держали хрупкое тело в воздухе, сложились за спиной.
Редко, но на свет появлялись сильфы без магического потенциала. С серыми невзрачными крыльями, лишенными покрова из золотой пыльцы.
Их называли Жертвенницами.
Послушницы забирали глухих к магии сильф в Храм Иве, который занимал самую толстую ветвь священного древа. Единственную, что росла перпендикулярно стволу по направлению к сердцу полуострова.
С этого момента им нельзя было покидать Храм, появляться на публике и участвовать в общественной жизни Араэша. Весь смысл существования так называемых изгоев сводился к служению великой цели – победе над развращенным Муунганом.
Элена стала одной из трех Жертвенниц, которых, в обход всех правил, призвали не при рождении, а на пятом году жизни. Несмотря на способность к магии и заслуги родителей, что приняли смерть у стен Муунгана.
Ее мать и отец, чистокровные сильфы, без колебаний отдали свои жизни во славу Иве, и были объявлены героями, но Элена так и не увидела их крыльев на Древе Чести, как и останков.
В отличие от Изетты и Ушериз, тела родителей которых доставили в Араэш и после сожгли на главной площади города, а прах с почетом развеяли над Добрым лесом.
Но на все была воля Иве.
– Муунган опасен, – уверенно отчеканила Элена, прижав книгу к груди. – А идея превосходства технического прогресса над магией абсурдна! Тогда мы не смогли помешать объединению изгоев, – она посмотрела Авине в глаза. – А теперь сможем. Другой судьбы мне и не надо.
Изетта и Ушериз промолчали, а дочь верховной Жрицы с улыбкой ответила:
– Путь Жертвенницы – сложный путь, но и почетный. Во славу Иве, Араэш будет славить вас как героев.
Она сняла с запястья тонкую фенечку, сплетенную из уса двугорбого сенрú и передала Элене.
– На удачу.
– А нам благословение не положено? – цокнула языком Изетта.
Под стать матери, верховной Жрице Ахреат, Авина была вдумчивой, спокойной и рассудительной, и никогда не давала пустых обещаний.
Впрочем, еще она никогда и ничего не делала просто так.
