Варвара Таланова или просто Варя
Карниз стал последней каплей.
До его попытки рухнуть мне на голову я ещё держалась, а вот после неё – окончательно расклеилась.
Особо везучей я никогда не была, но три дня назад началась такая полоса происшествий, что, верь я в проклятия, уже неслась бы к экстрасенсам порчу снимать.
Сперва потёк кран в ванной. Плохо, но терпимо, поскольку капал он над раковиной и не грозил устроить потоп. Следовательно, мог подождать до зарплаты. Потом разбилась любимая кружка, да так, что осколком продрала линолеум. Тоже не смертельно.
Отвалившийся с потолка на кухне кусок побелки так же не представлял особой трагедии, хоть и умудрился плюхнуться в кастрюлю свежесваренного супа. У стула треснула ножка, заискрила розетка, задымил фен…
Одна мелкая поломка следовала за другой, но все они померкли перед пришедшим вечером субботы сообщением об увольнении. Уведомление прилетело в мессенджер и дубликатом легло на электронную почту.
А ведь ещё вчера я уходила из офиса, даже не подозревая, что уже в нём не работаю. Более того – роковое послание настигло меня в процессе сборов на корпоратив в честь юбилея фирмы. И Люська – секретарь директора, в чьём ведении находилась вся деловая переписка, – точно знала, что на аренду наряда я потратила последние деньги.
Похоже, так и не простила, что её бывший пытался меня склеить прямо в кабинете. Как будто я виновата, что он кобель неразборчивый и на каждую юбку кидается.
Как итог, я оказалась в самой настоящей за… Пусть будет – в западне!
В квартире, где буквально потолок валится на голову, и сразу в нескольких местах требуется срочный ремонт. Без денег, без перспектив, даже без запаса продуктов, зато в вечернем платье и с боевой раскраской на лице.
В шкафчике на кухне нашлась изрядно припылённая бутылка коньяка, оставшаяся ещё от папы. Родителей не стало почти три года назад – спешили в больницу и влетели в столб на скользкой дороге. Получив известие о смерти сына и невестки, бабушка с койки уже не встала, а я осталась круглой сиротой.
Хорошо хоть с жильём, хотя коммуналка за просторную четырёшку в старом доме съедала половину моей зарплаты. Но обратиться за помощью мне было не к кому.
На пустой желудок, рассчитывавший вкусить деликатесов на банкете, алкоголь подействовал мгновенно. Я так захмелела, что принялась бродить по комнатам и вслух жаловаться на жизнь. В бабушкиной спальне уселась прямо на пол, привалившись спиной к незадёрнутой шторе, и разрыдалась. Тут то меня и настигло обрушение карниза.
К счастью, отвалившийся край, вооружённый выдранными из стены саморезами, до моей головы не долетел – зацепился за сервант. От этого столкновения стеклянная дверца распахнулась, едва не заехав мне по щеке, и шкаф выплюнул к моим ногам целую стопку каких-то тетрадей.
Несмотря на солидный срок, прошедший с тройных похорон, вещи родных я так и не разобрала – не находила в себе сил этим заняться. Казалось, что если не буду ничего трогать, однажды родители вернутся, а с кухни снова потянет ароматом травяного чая и пирожков.
Всхлипывая и покачиваясь, я поднялась и начала заталкивать тетради обратно на полку, но одна никак не желала возвращаться на место – раз за разом выскальзывала из рук и падала, открываясь на одном и том же развороте.
На страницах, так активно подсовываемых мне судьбой, красовались две похожие схемы.
«Вызов домового» гласила надпись слева, «Исполнение заветного желания» вещала строчка справа.
Это что?
Почерк был бабушкин – аккуратный, кругленький, очень разборчивый и сдобренный вензелями. А вот содержание… хм… На спор она, что ли, этот бред сочиняла?
Прихватив тетрадь и коньяк, я вернулась в гостиную и принялась читать. По мере изучения текста мои глаза всё круглели, а бутылка пустела. Чего там только не было: и охранные контуры для жилища, и ритуал приманивания нетопырей, и метод сбора кладбищенской крапивы.
На расслабленный алкоголем мозг бредовая информация ложилась легко. Ну, написала бабуля, что локон недоброжелателя надо сжечь на перекрёстке в безлунную ночь. Почему нет? Я бы вот Люськин спалила с удовольствием.
В голове навязчиво зудела мысль, что, может, не зря бабушку соседки побаивались и ведьмой называли?
Начитавшись разного, я вернулась к тому самому развороту со схемами и задумалась. Кажется, на той же полке в серванте коробка с мелками была. И свечи…
Левый или правый? Какой из ритуалов опробовать?
Что мне нужнее – домовой или исполненное желание? Какую проблему решать сначала – налаживать быт или карьеру?
А может, совместить?
Сложную конструкцию из двух переплетённых между собой схем рисовала в каком-то бреду, не иначе. В нём же расставляла свечи, дырявила палец, чтобы окропить углы кровью, и старательно выводила второй круг, не предусмотренный ни одним из чертежей – так, на всякий случай. Заклинание, тоже составленное из двух, читала, пьяно подхихикивая.
Но мигом протрезвела, когда над центром пентаграммы заклубился туман, и в нём возникло нечто. Высоченное, широкоплечее, покрытое бурой, словно запёкшаяся кровь, чешуёй. С внушительными когтями, с глазами, светящимися, как две фары, с горящим на ладони огненным шаром и… почему-то в брюках и сапогах.
Это что? Я вместо домового демона вызвала? Демона для быта? Для порядка?
Ой, мамочки!
– Ты кто? – грозно спросил гость, а я… швырнула в него недопитой бутылкой.
Арроркорт Стремительный, властитель Западной долины, повелитель Хрустального побережья, герцог Майтский и так далее, и тому подобное… Короче, просто Ррорк
День был таким же скучным как всегда: бумаги, облёт побережья – ничего интересного. А вечером предстоял такой же обыденно-пресный визит к любовнице. В замок я принципиально девиц не таскал, как и почти все мои знакомые. Не место краткосрочным увлечениям в родовом гнезде.
Странная петля, сотканная из незнакомой магии, застала меня в ванной, где я одевался после принятия душа. Обвилась вокруг пояса, пощекотала голую кожу и дёрнула. Обернуться полностью не успевал, да и не дело разносить собственное жилище – использовал частичную трансформацию, намереваясь врезать когтями и огнём по морде наглеца, додумавшегося похитить дракона.
И я бы так и поступил, не окажись наглец нахалкой. Не то чтобы я женщин вовсе не бью – некоторые особи посильнее мужчин будут и поопаснее тоже. Но ЭТА выглядела так жалко, что рука не поднялась. А вот неблагодарная замарашка меня не пожалела, запустив… хм… Что за пойло? Пахнет соблазнительно.
Повертев в руке пойманную бутылку, я сделал глоток. И на вкус отлично! Может, это вовсе не агрессия, а какой-то приветственный ритуал? А я зря девчонку обвиняю.
– Ты кто? – сипло спросила она, копируя мой вопрос. Оставшийся, между прочим, без ответа.
