В сопровождении трех архитекторов и нескольких старших учителей Гая по хозяйки расхаживала по расчищенной для стройки площадке. Она излучала уверенность, она неторопливо и изящно порхала среди этих мужчин, выслушивая их пожелания и давая свои рекомендации, переданные советом. Она была спокойна, всем своим видом, всей своей статью показывая, что нет никакой угрозы, нависшей над ними. И нет никаких сомнений, эту школу следует отстроить. Школа это всегда надежда и мысли о будущем. Общество должно успокоиться – раз ведётся стройка школы, значит все наладится.
Несколько раз из глубин земли выходили наружу мощные толчки. Они волнами расходились по площадке, растекались скрежетом в соседних полукилометровых зданиях, расходились гудя по всем их каменным поверхностям, скрипели на стеклах, застывая на вершинах шпилей где-то высоко за облаками. Здания стояли. Несмотря на исполинскую высоту, они способны выдержать и более сильные сотрясения. Они не выдержат лишь того, что скоро случится. Это уничтожит их. Построенные на века, уходящие ввысь со статуями, барельефами, колоннами, балясинами, консолями, на протяжении всех сотен этажей, каждое украшенное шедеврами скульптуры и живописи. Тысячи зданий в великолепном ансамбле, который строили тысячи лет – все сгинет.
Мужчины расставляли руки в стороны, чтобы удержать равновесие. Они в страхе смотрели себе под ноги, а потом сразу вверх – туда, откуда придет смерть. Эти толчки, были таймером на бомбе, которая вот вот сдетонирует. После каждого толчка все замолкали. Все, но не Гая. Она продолжала говорить. Она не раздвигала руки в стороны, она не смотрела под ноги, не смотрела на небо. Она ходила среди них, не замечая толчков, как будто их нет. Нет этого скрежета, нет гула, ничто не сбивает с ног. Гая продолжала повторять рекомендации совета.
Закончив, она обвела всех взглядом:
– Каковы же сроки? – обратилась она к одному из архитекторов.
– Все зависит от выделенных ресурсов. В столице ничего не строится и если нам отдадут все доступные машины, мы закончим за неделю.
– Все доступные машины и целая неделя на здание в… – Гая задумалась. Она обратилась к одному из старших учителей, – сколько этажей проект этой школы?
– Проект всего лишь в сто два этажа, чуть больше пятисот метров, – испуганно ответил учитель, все ещё расставив руки в стороны, в ожидании толчков.
– Не забывайте, что это школа! – резко ответил архитектор, преуменьшение значимости его работы разозлило его – максимальные требования безопасности! Сорок этажей только на роботодинамику! Внутренняя отделка и оборудование тоже занимают время. Таких специализированных школ столица не строила века!
– Но в памяти машин уже есть подобные здания, проект готов, вам останется только… – возражал учитель, ему хотелось побыстрее перебраться в новое грандиозное здание и любая задержка его раздражала. Но архитектор его перебил:
– Неделя! Мы закладываем все риски! Быстрее никак нельзя! Я строил полуторакилометровый центр господина Каула Вара! Я знаю о чем говорю!
В спор вступили остальные. Учителя хотели больше пространства внутри, меньшие сроки и небольшое изменение проекта. Архитекторы стояли на своём. Проект менять нельзя.
Они уже забыли, что высаживают дерево в горящем лесу. Теперь в их речах и мыслях зародился азарт. Особенно у архитекторов. Пусть строят, пусть ведут занятия. Пусть не ждут неминуемой смерти, пусть живут, как жили, до конца. Пусть жители столицы и всей Талтаны перестанут верить в грядущее обострение войны.
– Хватит спорить! – властно сказала Гая, – неделя хороший срок. Лучше обождать пару лишних дней, это и правда школа и безопасность превыше всего. Начинайте свою работу, господа, – обратилась она к архитекторам, – а вы можете ежедневно контролировать процесс, на случай, если что-то по вашему мнению будет критично, совет решит и возможно в проект внесутся некоторые изменения. И через неделю вы начнете свою работу здесь. Мне пора, – добавила она, – вы знаете как со мной связаться, а если не выйдет, то любой член совета поможет решить вам возникший вопрос.
Гая села в свой транспортёр. Она полулежа присела на мягкое сиденье в свое любимой позе звездочки, раскинув в стороны руки и ноги. На сегодня все. Заседание совета, посещение обеда с новой распродажей мест для беженцев из провинций и инспекция стройки. Всё. Наконец-то.
– Домой, – скомандовала она.
Транспортёр плавно набирал высоту, неспешно уходя за облака. “Тысячи тысячеметровых домов” так говорила ее дочь про вид столицы сверху И правда, над белым ковром из облаков стройными рядами возвышались верхушки зданий.
“Безопасность!” – думала Гая с усмешкой, – “Да я даже не знаю, проснусь ли завтра или стану пеплом! Как же меня выматывает эта игра, Кай, в “Мадам все хорошо!” Будет забавно, если школу разнесут в пыль на следующий день после постройки, вместе со всей столицей! Ох, Кай!”
Транспортёр быстро долетел до их загородной резиденции. Никаких больше высоких домов. Кругом вековой сосновый бор. Кругом этот первобытный запах леса. Кругом этот его то нарастающий, то убывающий маятником шелест. Кая вздохнула несколько раз полной грудью через нос концентрированный запах хвои. Несколько минут она простояла, вращая головой то в одну сторону, то в другую, разглядывая высокие деревья, окружавшие дом. Зелёный цвет успокаивал и ласкал глаз. Стоя здесь в лесу ни за что не подумаешь, что вот вот орудия дадут залп и это сосны и все живое на всей планете исчезнет за считанные минуты.
Муж вернулся. Его транспортёр также стоял возле дома. Гая такой же отточенной походкой и статью, как ходила весь день – сильной, уверенной, властной зашла внутрь. Муж был в спальне, она последовала туда.
“Я дома, всё, всё, всё!” – скидывая верхние одежды думала она. Кай лежал на спине, убрав руки за голову.
– Кай!
Голос её звучал уже не так, как на заседаниях совета, на обедах с распродажами помещений, сама она вновь стала своего роста, ушла властная стать жены первого канцлера, она больше не всесильная и бесстрашная женщина на инспекции стройки. Она может снова насладиться этим. Насладиться тем, что можно быть слабой в этой комнате с мужем.
Гая легла возле него в позе эмбриона, положила голову ему на грудь и приобняла шею одной рукой. Да! Наконец она просто слабая женщина. Она вспомнила как жутко боялась этих толчков. Как не видела смысла в этой стройке, заседании совета и помощи беженцам. Она вспомнила, что весь день ей было страшно, каких усилий, неимоверных усилий воли и каждого мускула её слабого тела стоило ей держаться так, как подобает жене своего мужа. Гая не могла поступить иначе. Кай шел к этому всю жизнь. Он ушел ради этого из семейного бизнеса по производству роботов, поссорился с отцом. И ему теперь на порядок тяжелее. Он взвалил всю ношу, всю ответственность на себя. Он должен был стать канцлером мира, а возмозможно станет просто последним канцлером самой страшной войны.
