Наум Синдаловский - Мятежный Петербург. Сто лет бунтов, восстаний и революций в городском фольклоре

Оформление художника Е.Ю. Шурлаповой

Хронологически сложилось так, что в 2017 году мы отмечаем рубежи двух важнейших столетних периодов отечественной истории. Первый из них – это, бесспорно, 100 ЛЕТ ОКТЯБРЬСКИМ СОБЫТИЯМ 1917 года. Достаточно сказать, что многие крупнейшие социальные и общественно-политические события и явления мировой истории XX века, включая Вторую мировую войну, корнями своими уходят в предоктябрьские и октябрьские дни 1917 года.

Но в нашей истории есть и второй не менее значительный период. Для его определения достаточно оглянуться в прошлое. Первое крупное организованное антиправительственное выступление в имперской России произошло в декабре 1825 года на Сенатской площади Санкт-Петербурга. И это не учитывая незаслуженно забываемую порой «Семёновскую историю» 1820 года.

Октябрьский переворот, начавшийся 25 октября 1917 года в том же Петербурге, незадолго до этого переименованном в Петроград, по мнению многих историков, окончательно завершился установлением советской власти на всей территории тогдашней России только в 1922–1923 годы, когда революционная Красная армия освободила Владивосток и вышла к берегам Тихого океана. И то надо сказать, что в Средней Азии басмачи сопротивлялись до 1932 года, а отдельные боевые операции по их уничтожению продолжались вплоть до 1938 года. Мы берём некую усреднённую отметку: это середина 1920-х годов, или условный 1925 год. Рассуждая таким образом, мы можем выделить ещё один столетний период нашей отечественной истории – СТО ЛЕТ БУНТОВ, МЯТЕЖЕЙ, ВОССТАНИЙ И РЕВОЛЮЦИЙ.

Такая периодизация важна и правомерна ещё и потому, что почти весь XIX и начало XX века, на которые выпало это столетие бунтов и революций, в рассматриваемом смысле принципиально отличались от предыдущего, XVIII столетия – столетия дворцовых переворотов при непременном и обязательном участии императорской гвардии на главных ролях. Практически весь XVIII век общественная и политическая жизнь гвардейских полков Петербурга сводилась к активному участию в непрекращающихся, следующих один за другим дворцовых переворотах. Неслучайно XVIII век называют «Гвардейским матриархатом». Возведение на престол императриц Екатерины I, Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины II произошло при непосредственной и решительной поддержке императорской гвардии. Столичные лейб-гвардейцы активно участвовали не только в возведении на престол императриц. Они физически устраняли обречённых на свержение императоров. Якобы случайная смерть заключённого в Ропшинском дворце супруга Екатерины II императора Петра III, как и злодейское убийство императора Павла I в Михайловском замке с последующим возведением на трон его сына Александра I, произошли при прямом участии петербургских гвардейцев. С гибелью Павла I век дворцовых «революций», как их любили именовать в прошлом, в России закончился.

Повторимся, XIX век оказался принципиально иным. В значительной степени на это повлияли блистательная победа в Отечественной войне 1812 года, изгнание Наполеона из России и знаменитые Заграничные походы русской армии. Освобождение Европы от захватчиков, взятие Парижа, окончательное поражение Наполеона, последующее его низложение, установление общеевропейского мира не могли не сказаться на общественно-политической ситуации в России.

В 1814 году с поистине античным размахом Петербург встречал вернувшиеся из Парижа овеянные славой войска. Весь путь от Ораниенбаума, куда они прибыли на кораблях, до столицы был усеян цветами. Победителям вручали награды и подарки. В их честь произносили приветственные речи, служили молебны и возводили триумфальные арки.

Одна из таких арок, правда, не совсем та, сохранилась до сих пор – это Нарвские триумфальные ворота. Триумфальные ворота установили на границе города, вблизи Обводного канала, в 1814 году. Они строились по проекту архитектора Джакомо Кваренги. Это была величественная однопролётная арка, украшенная колоннами ионического ордера и увенчанная фигурой Славы, управляющей шестёркой коней. Всё лето 1814 года через Триумфальные ворота, приветствуемые ликующими петербуржцами, в город вступали полки, славные имена которых золотом сияли на фасаде ворот.

Нарвские триумфальные ворота

Но возведённая из недолговечных материалов (дерева и алебастра) конструкция постепенно ветшала и через десять лет уже представляла серьёзную угрозу для прохожих. В то же время все понимали, что столица империи не может лишиться памятника славы и доблести в Отечественной войне 1812 года. Ещё живы были ветераны, ещё свежи воспоминания. Ворота решили возобновить – но уже «в мраморе, граните и меди», как об этом было сказано в «высочайшем рескрипте», и установить на новом месте, к тому времени граница города передвинулась на запад от Обводного канала. Проектирование поручили архитектору В.П. Стасову. Строгий и последовательный классицист, он в основном сохранил замысел, идею и пропорции кварен-гиевских ворот. Конную группу для них создал П.К. Клодт. Торжественное открытие новых ворот состоялось в двадцатую годовщину возвращения русских войск на родину – 17 августа 1834 года.

Благодаря этому мемориальному сооружению петербургская лексика обогатилась удивительной фразой, выражающей высшую степень приблизительности, неточности: «Плюс-минус Нарвские ворота». И действительно, Нарвские «Трухмальные» ворота, как их часто называли простодушные обыватели, возводились дважды, в разных местах, в разное время, из разных материалов и по проектам двух разных архитекторов. Вторые, существующие ныне, – и те и не те, что первые; они приблизительно одинаковы.

Мрачные эсхатологические ассоциации, связанные с Нарвскими воротами, возникли давно. В смутные послереволюционные годы в городе родилась легенда о том, что на вершине триумфальных ворот поселился колдун. Время от времени он отстраняет фигуру Славы, берёт в руки вожжи и «сам управляет шестёркой коней, которые мчатся вместе со всем Петроградом в чёрную бездну».

Но вернёмся в начало XIX столетия. Кроме блестящей победы и громогласной славы, молодые герои 1812 года вынесли из Заграничных походов вольнолюбивые идеи, в лучах которых отечественные институты крепостничества и самодержавия предстали в ином свете. Само понятие патриотизма приобрело в эти годы новую окраску, взошло на качественно новую ступень. Петербург жаждал общения. Один за другим создавались кружки, возникали общества, появлялись новые салоны. Но если раньше, говоря современным языком, в их функции входила организация досуга, теперь эти объединения становились центрами общения, получения информации, местом формирования общественного мнения. В первое десятилетие после победоносного 1812 года Россия переживала удивительный общественный подъем. Вызревал 1825 год.