А в нашей жизни всё не просто так!
Моменты, люди, взгляды не случайны…
И каждый, кто войдет в неё хоть раз,
Оставит отпечаток изначальный.
Янина Бурмистр
Тьма. Искорки звёзд. Размытые пятна галактик. Тишина. Всегда одно и то же. Надоело!
В салоне корабля тоже царила тьма. Под стать настроению. На душе было скверно. Тарла отвлеклась от грустных мыслей, чтобы скорректировать курс, и опять удалилась в страну печали. К концу долгого путешествия её деятельную натуру всегда одолевала скука. А ещё она готовилась к тяжёлой встрече.
Сигнал вспорол тишину. Служба навигации прислала запрос идентификации. Тарла отправила электронный паспорт. Сразу же пришло разрешение на посадку. Её тут знали, ведь прилетала и раньше, и пропускали без излишней волокиты.
Путешествие окончено.
– Лука, а народ правду говорит? – спросил Иван, покосившись на спутника. – На нашем кладбище водятся призраки?
Осенними дождями расквасило почву, и ночную тишину сейчас нарушало лишь чавканье сапог ночного сторожа, делавшего обход кладбища.
– Водются, – пробурчал старик. – Один тошно. А чё тя потянуло на тему то?
– Да народ всякое болтает, – ответил Иван, поправляя дождевик. – Говорят, дни эти какие—то недобрые. Не по себе от таких разговоров. А у кого спросить, как не у бывшего сторожа?
– Верно, – кивнул Лука. – Но ты, мил человек, лучше не суйся к мертвякам. Им тоже не сладко. А всё почему? Добра от них никто не видел. Набедокурють при жизни, а потом маются в загробье, поскоку никому там не нужны.
– Скажи, Лука, а почему сам работу сторожа бросил?
– Да, ить, здоровьюшко подкачало. Годков—то уж немало. Отбегал я своё.
– А ты видел призрака? – вернулся Иван к волновавшей его теме.
– Кажись, пару раз, – ответил старик, обходя стороной памятник с крестом.
– Не страшно было?
– А чего бояться—то? Сам я не маленький, и проработал тута не один годок. Да, а како сёдни число?
– Тринадцатое октября. А что?
– Если свезёт, и сам увидишь призрака.
– Это почему? – насторожился Иван.
– Да потому. Число тринадцатое, а месяц – октябрь. В ентот день призрак и является.
– А что это за дата?
– Идём, покажу, – сказал Лука и за металлической оградкой свернул с тропы. – Или сдрейфил?
– Есть немного, – признался Иван, но последовал за товарищем. – Я ведь ещё и месяца здесь не работаю. Спасибо тебе, что приходишь, а то одному как—то не по себе.
– А чё ты ваще на кладбище устроилси? Тута мало хорошего.
– Нужда. Диплома нет, а работать лопатой здоровье не позволяет. Уже за сорок мне.
– Эх, парень, не тама ты места в жизни шукаешь, – заметил Лука и, остановившись на развилке дорожек, кивнул: – Вот тута я и видел призрака.
За невысокой чугунной оградкой будто палец, указывающий в небо, стоял двухметровый камень. На необработанной поверхности лишь в одном месте ровный срез. В бледном свете луны глаза различили выбитые цифры – 13.X.1812.
– А чья это могилка?
– Не знаю, – выдохнул Лука. – Надписей—то нет.
Иван молча рассматривал памятник.
– Чистенько тут. Прибрано, – заметил он.
– Эге. Кто—то приглядывает, – согласился Лука. – Вона и лавочка окрашена. Сорняков нет, и дорожка вокруг ровненькая. А ведь могилка—то старая.
– А что ты видел? Ну, какой был призрак?
– Давай отойдём, – предложил Лука. – Хоть и не боюся привидений, но неспроста же народ байки о них сказывает. Негоже поминать лихо у ентого места.
– Точно, не стоит. – Иван поспешил за стариком. При упоминании о потустороннем у него всегда мураши по спине. – Как говорится, не буди лихо, пока тихо.
Отойдя на десяток шагов, Лука остановился. Иван, не сводивший глаз с указывающего в небо камня, зацепился ногой за оградку соседней могилки и едва не упал.
– Тише, горяча душа, – буркнул старик. – Ещё голову расшибёшь. Тута и похоронют тя.
– Да ну… тебя, – перекрестился Иван. – Попридержи язык. Накаркаешь ещё.
Окрепший ветерок колыхал деревья, и по земле метались тени. Скрипящие ветки добавляли жути, и новый сторож затравленно осматривался по сторонам. «Вот же работу себе нашёл» – подумал он с досадой.
– Я впервой увидал призрака лет десять назад, – поведал Лука. – Сам токо устроился сторожем.
– Долго же ты проработал тут, – хмыкнул Иван.
– А то. Иду я, значит, в ношной обход, – продолжил старик. – Гляжу, шой—то светится. Ну, думаю, перебрал малость, коль духи мерещатся. Ан нет. Подхожу ближе, сам чуть живой. А там сидит кто—то. Я, значит, кумекаю: взял парень лишку на душу, как и я, да и попутал лавочку парка с кладбищенской. Хотел погнать нарушителя—то, но шой—то будто держит. Стою я и соображаю: тута дело не чисто. Тот, подле могилки, должон быть тёмный, как памятник. Ночь ведь. Но я хорошо его вижу, будто кто на него фонарём светит. Гляжу – а он, подлец, движится. А сам—то голубой. Тут я и смекнул: призрак.
Иван с опаской покосился на загадочный камень.
– И что потом?
– Да ничё, – выдохнул старик. – Исчез супостат окаянный.
– Ты кому рассказывал?
– Я шо, пришибленный? – отмахнулся Лука. – Ещё сказали бы, из ума выжил, да со сторожки попёрли бы. И куды я опосля? Вот тя я могу предупредить. Сам поймёшь, кады увидишь.
Тарла остановилась у транспортатора. Пальцы коснулись голограммных клавиш, настраивая прибор для перемещения. Время суток на планете сверила заранее – там, куда она собиралась, лучше появиться ночью. В этот час обычно не бывает местных жителей, и никто ей не помешает.
Тарла поймала себя на мысли, что сегодня немного рассеянна – едва не покинула корабль без защиты. А это чревато последствиями. На каждой планете свои микробы и вирусы, обожающие иномирян. В лучшем случае начинаются болезни, и ты уже неэффективен. Но чаще – летальный исход.
Накинув плащ со встроенным активатором защитного поля, тут же засветившийся голубым, Тарла встала на платформу транспортатора. Если б собиралась в длительную командировку, сделала бы необходимые вакцины. Но ей и одного посещения достаточно.
Вскоре тело окружила лёгкая дымка, а пространство наполнилось пощёлкиванием статического электричества. Миг тьмы – и ты в новом мире.
– А когда второй раз призрака видел? – спросил Иван, неспешно шагая между памятниками.
– Второй… – Лука задумчиво почесал лоб. – Ага. В тот год померла моя соседка, баба Нюра. Пяток лет тому. Напарник тады прихворнул. Значит, иду я, о призраке уж и забыл, ведь является не каждый год. И вот гляжу – кто—то сидит у памятника. Я думаю о своём, и не смекнул, шо та самая могилка. Но тут чую – со мной неладно. Дыхалку спёрло, и ноги не идут.
