Морозно. Тёмная улица, тёмные дома – всё нагоняло суету, мрак. Кругом люди, люди. Девушка по имени Зоя шла неторопливо. На лице были видны следы усталости.
С крыш полились капельки. Кажется, что зима уже отступила, ещё чуть-чуть – и будет весна.
Она вспоминала, когда в последний раз приезжала к маме. На дворе было лето, деревья были усыпаны спелыми яблоками. Мама накрывала на стол во дворе, приготовив любимые Зоины ватрушки, разговаривая с дочерью:
– Зоечка, Зоечка, как я рада, что ты приехала! Вот заживем теперь. С работы мне пришлось уйти. Работы так много, что я не управлюсь.
Нину Борисовну – так звали маму Зои – на работе очень уважали. Она работала на фабрике закройщицей, лучшие годы отдала любимому делу. Но здоровье подкачало. Ее сердце постепенно давало сбои, сама она постепенно угасала. Придет на кухню, сядет…
– Я немного позже уберу, – говорит Нина Борисовна.
– Мамочка, не волнуйся, я сама приберу, – отвечает Зоя.
Зоя шла, и в ее памяти отложился каждый эпизод жизни.
– Эх, мама, мама, что ж я натворила? – горевала Зоя.
– Девушка, вам плохо? – останавливались прохожие.
Большой город, большие дома. Зоя брела по переулкам, забрела в тёмно-серый подъезд дома, где снимала на первом этаже комнату в трёхкомнатной квартире возле лестницы. Остальные две комнаты были закрыты. Марья Петровна, хозяйка квартиры, женщина лет шестидесяти, в этих двух комнатах держала добро, нажитое за всю жизнь. Жила она по соседству в другом доме со своей дочкой, прибегала к Зое. Открывала комнаты со своим богатством (богатством она называла много-много платьев, шляпок, корсетов и разной всячины. В молодости работала в театре костюмером и после каждого представления половину нарядов умудрялась забирать домой).
Начался новый сезон, и спектакль, который репетировали месяцами, не удался.
– Куда вы смотрели? – кричал постановщик. – Давай Годунова сюда! – скомандовал он.
Бегали актеры.
– Марья Петровна, давай костюмы! – крики, крики, шум.
Марья Петровна всех одела, а Ивана Грозного одеть не смогла – его шубу забрала домой. Крики, крики, шум.
– Моль съела шубу, – ответила Марья Петровна с грустью.
– Раздевай Годунова, пусть в трусах ходит! – скомандовал режиссёр.
– Ищи ему одежду Сусанина, – режиссёр раздавал приказы.
Зрители, может, и обратили внимание, что Годунов вышел в лохмотьях и за ним волочился большой кафтан.
– Марья Петровна, я доверяю вам сценические костюмы, сделайте так, чтобы ни одна мышь, ни один таракан или моль не попали в гардероб, иначе все актеры в трусах выступать будут, – скомандовал директор театра.
Марья Петровна вышла из кабинета директора и пошла домой.
Тук, тук…
– Кто там? – спросила Зоя.
– Марья Петровна, это вы? – спросила Зоя.
– Да, я.
– Пойдём, моя дорогая, в магазин – шляпки завезли.
Зоя везде сопровождала Марью Петровну. У самой Зои денег даже на еду не было. Бывало, пробегает до полуночи с Марьей Петровной.
– Смотри, смотри, какая я была красивая! – говорила Марья Петровна после очередных покупок.
– Что смотришь, моя дорогая, собирай! – сказала Марья Петровна.
– Марья Петровна, уже в шифоньер не влезает, – сказала Зоя.
– Ох, неуклюжая ты у меня, – ответила Марья Петровна.
Марья Петровна пошла домой. Зоя поела суп на воде и побрела спать.
Новый день. Зоя работала курьером. Папки, бумаги.
Какая-то пышная дама швырнула большой конверт.
– Видишь конверт? То, что в нем находится, нужно разнести по четырем адресам. Деньги получишь и принесешь обратно, – сказала она.
– Хорошо, – ответила Зоя.
Зоя побрела по сырым улицам. Жижей раскуроченные дороги, слякоть намочили порванные Зоины туфельки, в которых она так любила красоваться в своем родном городе.
– Здравствуйте, я принесла документы! – сказала Зоя.
– Проходите! – сказал кто-то из большого ярко-светлого офиса.
Темные пиджаки, светлые рубахи с манжетами – все бросалось в глаза.
– Мне сюда? Я из курьерской службы, меня попросили отдать документы, – сказала Зоя.
– Вот конверт с деньгами. Это вы должны передать вашему менеджеру. Расписывайтесь тут, – протянула бумаги девушка.
Зоя расписалась.
Ходила от одного адреса до другого. Ни крошки хлеба ни ела, а так хотелось!
«Нет, еще чуть-чуть. Я должна дойти. Я обещала. Это мое, – думала она. – Я буду лучшая, меня заметят», – проговаривала она.
Проходили месяцы.
Менеджера Светлану— так звали самого грозного начальника Зои – ничего не интересовало. Она часами наблюдала за своими ногтями и за диковинной своей прической. Выглядела она как кукла в магазине с этими желтыми светящимися от ярких ламп лучами офиса.
– Зоя, вы нам больше не нужны. Данная вакансия закрыта, – сказала Светлана.
Зоя шла по улице, увидела недоеденную еду возле кафетерия. Вцепилась в эту еду. Рядом лежал на скамейке мужчина, солидно одетый, в крокодиловых кожаных туфлях. Бормотал что-то себе под нос. Он был сильно выпившим. Сумка перевернулась, из неё вывалились деньги.
Зоя смотрела на эти деньги.
– Нет, не могу, – бормотала она. – Нет, но как же это? Нет.
Со всей дури ударила рядом лежавшим кирпичом по голове лежавшего на скамейке мужчину. Вырвала сумку. Забрала деньги.
Окровавленный мужчина лежал на брусчатке под скамейкой возле темного переулка.
Зоя побежала.
В её голове все перевернулось.
«Господи, помоги, неужто это я сделала?! Не хочу!» – твердила Зоя.
Скрылась в подворотне. Забежала домой. В карманах лежали пачки денег большого достоинства.
«Господи, сколько их!» – смотрела она.
На следующее утро Зоя вышла на улицу. Проходила мимо того места. Дворник мыл асфальт, где прилипла кровь.
– Дедушка, что тут произошло? – спросила Зоя у старика.
– Убили кого-то. Утром следователь ходил, узнавал что-то, – сказал старик.
Зоя пошла дальше.
«Меня будут искать», – твердила себе она.
Она стала работать чернорабочей в подсобке. Выходила на улицу крайне редко. Ей чудилось: вот-вот ее схватят.
Зашла в магазин. Пакет надорвался, продукты посыпались на керамический пол. Она спешно стала собирать рис, осматриваясь по сторонам.
Пришла домой.
«Господи, как жить?» – подумала Зоя.
Она собрала вещи свои и прыгнула в поезд. На платформе маячил полицейский. Поезд тронулся. Зоя ехала к маме.
– Девчата! – вспоминала она.
– Вот школу закончили – кем мы будем?
Раздался смех.
– Зинка будет поваром, – сказала одна из подруг.
– Зоя, а ты кем? – спросила Ульяна.
– Я буду модельером. Буду придумывать разные модели, – сказала Зоя.
– Ха-ха, Зойка нас будет одевать, – смеялись девчонки.
Поезд ехал всю ночь. Огни, огни на столбах и поля. Стук колес мешал спать.
– Подъезжаем, станция, – пробежала проводница.
– Ой, девчата, поеду в столицу. А там жизнь другая, – вспоминала Зоя.
– А я не хочу никуда ехать. Тут дом, моя родина, я тут выросла, – сказала Зина.
