Когда Осознание Максимально Абстрагируется…
Кромешная тьма скрыла очертания действительности. Я повела глазами, но беспросветная пелена не спадала.
– Кто я? Где я? Что со мной?
Мысли блуждали по глади рассудка, словно бумажные кораблики по бескрайнему океану. Ощущая умиротворение, я поняла, что меня ничто не волнует. Я нежилась в бесконечной нирване.
Вдруг, после тягостной тишины в сознании забрезжили крупицы воспоминаний. Вопросы пробивались к свету, словно хрупкие ростки из растрескавшейся от засухи земли.
– Меня зовут Раиса?..
Безмолвие поглотило кроткую мысль. Время застыло. Неожиданно ответил внутренний голос:
– Да… Раиса.
Подсознание сыпало вопросами. Несложный диалог продвигал к тайне моей внезапной дрёмы:
– Может я сошла с ума?
Тишина, как и в прошлый раз, была ответом.
Я не унималась:
– Мне слегка за тридцать?
– Да… – услышала я ответ.
Как вопросы и ответы перемежались в моей голове, я не понимала. Окружённая тьмой, я уяснила, что рассчитывать могу только на себя. Я сильная, разберусь с вакуумом. Суждения, будто родник, настойчиво прокладывали путь сквозь песок времени, обещая превратить воспоминания в реку жизни.
– Тридцать – много это или мало?
Ответ не заставил ждать:
– Не мало… – я снова спросила: – Это я сама ответила… или кто-либо другой?
Ответы на нескончаемые вопросы хлынули потоком: «Для подростков – уже старуха. Для родителей – ещё ребёнок. Для коллег – опытная и ответственная сотрудница. Для друзей – весёлая подруга. Для мужчин, причём всех возрастов, – привлекательная и обаятельная девушка. Для семьи – любимая жена и мамочка. Для себя – состоявшаяся женщина, встретившая любовь; родившая детей; преуспевшая в карьере и идеальная во всём.»
– Что ещё можно пожелать в жизни? Оказывается, можно… Стоп! – крикнула я в пустоту. – Слишком быстро. Так не услежу за ходом мыслей и пропущу значимые моменты… Хм… Это я сейчас о себе подумала или образно, о тридцатилетних женщинах? Похоже, что о себе.
Я собралась привстать, но ни черта не вышло. Тело усердно не подчинялось разуму. Руки, словно колоды не гнулись. От усердия приподнять голову, я ощутила, как в глазах набухли слёзы. Тёплые – они стекали по щекам. Просачиваясь сквозь губы, они попадали на язык и поили солоноватым вкусом.
Сглотнув, я испытала боль, как от острой ангины. Крикнув от боли: «А-а-а!», я поняла, что звук запутался в связках и канул в никуда. Шершавый язык разросся и, будто кактус, жалил в нёбо. Я пробовала выговорить слово, но ватный орган не повиновался командам. Ком с теннисный мяч мешал дышать, я задыхалась. Это было похоже на дурной сон, другого объяснения я не нашла.
Продираясь сквозь тьму, усилием воли я тянула веки вверх, чтобы взглянуть где нахожусь. Но, будто сшитые мёртвым швом, они не разлипались. Радужки метались в поиске щели, чтобы разглядеть обитель, но место, где приземлилось тело, я не увидела.
Смущала некоторая странность. Не было ни звука и только сердце стучало с силой кувалды по наковальне, пробуждая новые суждения, которые сбились в неуправляемый табун. Ухватить нить истории мне не удавалось. Мысль в конце концов унеслась, будто необъезженный мустанг. Навалившаяся усталость вмиг скомкала предыдущие размышления. Вспомнить и упорядочить прожитую жизнь не получалось. Угодив в кромешную тьму, я блуждала по ней до следующего пришествия сознания.
Будто вечность, пролежав овощем без единого проблеска мысли, мне не хватало сил проговорить собственное имя. Неизвестно сколько я валялась бы в сумеречной зоне, но внезапно произошло чудо.
Перед глазами расползалось белое пятно. Оно меняло форму и очертания. Вскоре я различила парящее в воздухе божественное создание и восхитилась его неземной красотой. Светящийся нимб над курчавой шевелюрой из белоснежных облаков завораживал сияньем. Ажурное оперение игриво искрилось радугой цвета, а улыбка на добром лице гостя, склонившегося надо мной, предвещала спасение.
Видение вселяло надежду. Это хороший знак, что происходят перемены, иначе я скончалась бы от мучительной тоски.
Если мою крышу окончательно снесло, я согласна иметь любого противника рядом, всё лучше, чем ни-че-го.
Это точно был Он, – ангел хранитель. Чтобы распознать его, – не нужны знания, для этого существует интуиция. Он навещал время от времени и раньше, хотя я не придавала значения появлению его в моей жизни, считая видения бредом.
Протянув руку к кудрям, я хотела коснуться их, но ухватить призрачные пряди не удалось. Пальцы увязали в тумане и не чувствовали тверди физического тела. После стараний дотянуться до неземного создания, утомлённые руки, напрасно блуждающие в пространстве, камнем упали от изнеможения. Ухватиться за ангела я не смогла, и снова провалилась в небытие.
– Чёрт, чёрт… – вторила я при пробуждении.
Но, как и прежде, голос увяз в груди, порождая мысль: «Сколько длится забвение?!» Надтреснутая черепушка казалась пустым горшком. Я осознавала, что нахожусь в каменном мешке, что не могу пошевелиться. Но радовало то, что здравые мысли ещё не покинули голову. Утешением стало то обстоятельство, что спаситель витал в шаговой доступности.
– Он здесь, – со мной! Слава Богу! Он не оставил меня одну справляться с проблемами.
От лёгкого прикосновения небесного создания к моим волосам, я возвратилась к логическим размышлениям. Видя любовь ко мне моего ангела, я плакала. Он оглаживал крылом лицо и тело, а в душе за грудиной щекотали бабочки. Наружу рвались похожие на звёзды яркие энергетические сгустки. Взмывая, они рассыпались в пыль. Сканируя моё тело пронзительным взглядом, ангел, ровно механик, старательно чинил сломанный механизм. Осматривая внутренние органы он, как и хирург, латал раны, но вместо боли я любовалась звёздной пылью.
– Привет! – крикнула я ему. Но старания были напрасны, он не слышал или не слушал меня.
Ангел витал, напевая голосом Уитни Хьюстон. После слов «Lave you!..», я погрузилась во тьму.
Когда я очнулась, ангела рядом не было. Меня захватило яркое чувство раздолья. Мысли стали конструктивными. В том, что я доберусь до правды, не было сомнений.
Вечно отягчённая работой и занятая семейными заботами, я неожиданно овладела свободным временем и пустилась в путешествие по волнам своей жизни. Тревога нарастала, когда я приближалась к печальному этапу, и я решила, что лучше бы порыться в добром детстве. Возможно обретённая свобода, лишь вынужденная мера.
