После обеда стали собираться на рыбалку.
– На вечерний клёв, – сказал дед.
– Ага, – сказал Олежка.
Дед сделал для Олежки маленькую легкую удочку с двумя маленькими крючками.
– Будешь ловить верховодок, – сказал дед. – На хлеб.
– Ага, – сказал Олежка.
Дед сложил в багажник машины удочки, коробки с червями и всё остальное, что нужно для рыбалки, взял пачку печенья для внука и сказал:
– Садись.
Олежка сел на переднее сиденье и пристегнул ремень. Под ремнём оставалось ещё так много места, что Олежка мог свободно вертеться во все стороны, и даже, при желании, встать на коленки, чтоб смотреть назад, как убегает из-под колес дорога. Но Олежка сидел смирно.
Когда проезжали через большое село, на дороге были такие ямы, бугры и лужи, и Олежку один раз с такой силой подбросило, что он головой едва не коснулся верха машины, лязгнул зубами и больно прикусил язык. И в животе что-то ёкнуло.
– Держись за ручку, – сказал дед и показал на дверце машины подлокотник с отверстием.
Олежка двумя руками ухватился за подлокотник и покрепче стиснул зубы, чтобы больше не лязгали. Подбрасывать стало меньше.
Подъехали к мосту через речушку, что протекала по селу. Дед остановил машину и вышел посмотреть, проедут они через мост или нет. По мосту ходили люди, проезжали велосипеды и мотоциклы, но проедет ли машина? Дед осмотрел мост и спросил что-то у дяденьки на велосипеде. Дяденька кивнул.
Дед снова забрался в машину и сказал:
– Ну, Олежка, держись крепче: сейчас будем переезжать мост.
Олежка пуще прежнего вцепился в ручку-подлокотник, а сам вытянул шею, чтобы всё видеть.
Под колесами загрохотали брёвна. Мост был старый и страшный: перил не было вовсе, а у краёв моста и впереди были огромные щели.
– Деда, а мы не провалимся? – забоялся Олежка. – Деда, а вон в ту яму не упадём?
Дед, очень осторожно ведя машину, едва поместился между большой щелью, образованной трухлявыми досками и краем моста.
– Ух ты, – только выдохнул Олежка. – Деда, а если бы мы свалились? Ведь мы могли же свалиться, правда?
– Конечно могли, – сказал дед. – Но не свалились.
А когда проезжали по последним бревнам, машину так несколько раз швырануло, что у Олежки чуть голова не оторвалась.
– Эх, не догадался я, – сказал дед, – нужно было тебя высадить, чтобы ты пешком по мосту прошел. А то действительно, ещё провалились бы.
– И утонули бы? – спросил Олежка.
– Утонуть бы не утонули: здесь мелко, – сказал дед. – Но побиться могли. А я не имею права тобой рисковать.
– Почему ты не имеешь права мной рисковать, деда?
– Ну… видишь ли… Я отвечаю за тебя… Потому что… люблю. Я думаю, Олежка, если кого-то любишь, его нужно оберегать.
– Я тоже так думаю, – сказал Олежка.
Когда проехали ещё немного, Олежка спросил:
– Дед, а почему мост никто не ремонтирует? Почему ямы на дорогах никто не засыпает? И почему такие лужи кругом, ведь дождя давно не было?
– Охо-хо, – тяжело вздохнул дед. – Как тебе объяснить это, Олежка? Просто никому это не нужно. Ни у кого руки не доходят.
– Как это – никому не нужно? – удивился Олежка. – Нам нужно. И ещё – людям: они ведь тоже ездят и ходят. И почему ни у кого руки не доходят? Давай приедем в следующий раз с лопатами и всё выровняем. И дыры в мосту досками забьём, и перила сделаем. А, дед?
Но дед только хмурился и вздыхал молча.
Недалеко от посёлка, где теперь гостит Олежка у дедушки с бабушкой своя речка протекала. И Олежкин папа в ней купался, когда был такой, как Олежка. А Олежке речки уже не досталось. Она обмелела, заболотилась, стала грязной, по ней плыли перья и всякая гадость.
