Я смотрю в зеркало.
– Я люблю тебя.
Мои слова обращены к моему отражению.
Я продолжаю смотреть. Впалые щеки, тяжелый взгляд… Выгляжу немного уставшим. Жизнь измотала.
– Спасибо.
Моя искренняя благодарность обращена к тому, кого я слишком долго игнорировал.
Это я сам.
Я слишком долго слушал других людей. Они говорили много и разное. Им не нравилось мое тело, им не нравился я, им не нравились мои поступки.
И я их слушал.
В этом была моя главная ошибка.
Я был ребёнком и поэтому наивно считал, что другие люди глаголют истину. Ложь! Они говорили лишь то, что удобно дополняло их ущербную картину мира.
Второй моей ошибкой было неуместное стремление стать частью этого ущербного мира. Я не понимал, что «я» есть единственный мир, который мне нужен. В нем есть все!
– Толстогубый!
– Жираф с длинной шеей!
– Дистрофик!
– Чересчур умный!
– Настырный!
«Сколько же злобы в этих людях? Зачем они меня мучают?» – думал тот ребенок.
Я не понимал, что все это были лишь миражи, отблески далеких галактик чужих миров, наполненных болью и отчаянием, что это чужая отрава, которая мне не нужна.
– Это тяжело, но я справлюсь. Просто нам нужно чаще встречаться лицом к лицу.
Глаза в отражении наполнились слезами. Глубокая боль пронзила тело.
– Да. Я знаю. Только все это не важно. У меня получится.
Что именно?
Справиться со всей ерундой, забившей мне мозг!
Это, несомненно, будет тяжело. Это уже сейчас тяжело. Я смотрю на руки, ноги, торс, гениталии и вижу не себя, я вижу чужие шаблоны восприятия, живущие в моей голове.
– У меня получится, – повторяю я, – У нас получится.
Мои пальцы с нежностью и любовью пробежались по груди. Они смыкаются над сердцем.
– Я здесь и я есть. Я в гармонии с собой и миром.
Ритуал завершён. И теперь нужно идти заниматься другими делами.
Справа от меня на вешалке висит белая рубашка. Слева на стуле располагаются трусы, носки и ремень.
«Начну с мелких деталей туалета», – решаю я.
Разобравшись с мелочью, я с наслаждением погружаюсь в мягкую хлопчатобумажную ткань.
– Как тебе? – спрашиваю я у своего отражения в зеркале.
Другой «я» выглядит довольным, удовлетворённым.
– К ней я выбрал вот эту чёрную бабочку…
Отражение удивилось.
– Знаю… Я никогда не носил галстук-бабочку. Но тут подумал: почему нет?
Огонёк игривости блестит в моих глазах, и я понимаю, что другой «я» поддерживает мой эксперимент.
– Спасибо.
На мгновение я отхожу от зеркала. Нужно дойти до шкафа и натянуть штаны. А еще захватить пиджак.
– Как тебе?
Поглаживая ладонями рукава и отвороты, я излучаю восторг.
– Настоящая английская ткань, идеальный итальянский покрой, безупречный чёрный цвет…
Я знал, что он меня поймёт.
– Ну, вот и все!
Отражение улыбнулось.
– Пожелай мне удачи.
В уголке рта появилась легкая печаль.
– Да, да… Но это нужно сделать. Этого никак не избежать.
И снова улыбка.
Немного погодя я вышел из комнаты и плотно запер за собой дверь.
– Начало положено.
Чёрные замшевые туфли мягко перемещались вниз по ступенькам, крытым темно-синим вельветом. Внизу меня ждал Сурен.
– Здравия, хозяин.
– И тебе того же.
– Будут особые указания?
– Я жду посылку.
– Ещё не доставили.
– А это что?
Я имел в виду большое серебреное блюдо в руках моего дворецкого, поверх которого небрежно лежала большая стопка конвертов.
– Письма с извинениями, – ответил дворецкий и в повиновении склонил голову вперёд.
Я сделал ещё несколько шагов вниз. Была возможность подумать…
Сурен.
Я приобрёл его чуть больше трёх сотен лет назад на невольничьем рынке города Сторобаска, столицы бандитской планетарной колонии Пять из звездной системы Восемь. С идентификацией галактики я так и не разобрался. Возникли другие дела. Наверное, более важные.
По деньгам в принципе получилось недорого. Всего три тысячи рублей. На Сторобаске ценят русские деньги. Говорят, что у них какой-то особенный запах. А в плане эксплуатации вообще одна сплошная выгода: кушать Сурен не просил, жил в чулане, да и глаза лишний раз не мозолил.
Кроме того, мне очень нравился его специфический внешний инопланетный вид. Вытянутая треугольная голова, глаза сразу под ушами, клювоподобный рот с хищными клыками, зелёная кожа, трёхпалые кисти рук – такое может либо присниться в страшном сне, либо жить в моем доме.
А ещё эта особая манера одеваться…
Кажется, его родные из других миров постоянно присылали ему что-то новое и необычное. Вот и сегодня мой дворецкий был одет как на праздник…
Собственно, а почему бы и нет?
Это можно было назвать свитером или пуловером с глубоким округлым вырезом в области шеи. Только вот он ниспадал до пола, и тут этимология впадала в ступор.
– Мне нравится цвет, – сказал я.
– Благодарю, хозяин.
Цвет действительно был прекрасен. Салатовый с крупинками небесно-голубого, розового и сочно-желтого.
Ещё несколько шагов по темно-синему вельвету привели меня к неприятному вопросу.
– То есть они не приедут?
– Думаю, что нет.
– Они как-то объяснились?
– Письма доставил курьер. В каждом случае свой собственный.
– И ни слова?
– Нет. Но…
Я с досады сжал кулаки. Однако тут же вспомнил про прозвучавшее в конце реплики «но».
– Ты что-то говорил? – с надеждой в сердце поинтересовался я у слуги.
Он снова покорно склонил голову вперёд.
– В гостиной вас ожидает довольно странный персонаж.
– Насколько странный?
– Очень.
– Кто он?
– Я не знаю.
– Он что-то сказал?
– Вроде бы: помни о смерти. Или же я неправильно перевёл.
Ненужный гость в моем доме – это меня разозлило. Я ждал нужных, но те, судя по всему, меня беспардонно отвергли. Это меня, естественно, обидело, ранило до самой глубины души.
«Обязательно нужно на ком-то оторваться», – прошептал разум.
Обычно я его не слушал. Но сегодня был особый случай. Сегодня можно было позволить себе все.
– Кто вы?! – грозно рявкнул я, врываясь в гостиную.
– Здравствуй, Цезарь, идущий на смерть приветствует тебя!
Вот теперь я был по-настоящему в шоке. Посреди моей гостиной гротескно рапортовал римский легионер.
Я хотел было что-то сказать ему в ответ, но получилось лишь:
– О…
А потом я поспешил покинуть гостиную.
– Что прикажите делать, хозяин? – спросил осторожно приблизившийся ко мне Сурен.
Он, конечно же, понимал, что мне нужно немного отдышаться после такого вот сюрприза. Но и бездействовать он тоже не мог.
– Я могу перегрызть этому человеку горло, а потом расчленить. Такое мясо потом удастся выгодно продать на базаре в отделе мясных деликатесов…
Сделав ещё один жадный глоток воздуха, я посмотрел в блестящие оранжевые глаза дворецкого. Он явно был серьёзен. Он не шутил.
– Мне бы сначала хотелось узнать кто он и чего хочет.
С этой мыслью я направился обратно в гостиную. Легионер был по-прежнему там. Он никуда не делся и пребывал в неизменной позе боевого патриотизма.
