– Скажу вам братцы по секрету, нет ничего лучше гусиной охоты! – Георгич сделал паузу и с сожалением посмотрел в окно. Поезд, набирая скорость, медленно выбирался из Москвы. – Гусь, птица хитрая, – подытожил рассказчик, – можно даже сказать организованная. Прежде чем стая на поле сядет, разведчиков высылают. Те покружат над местом, каждую кочку изучат. Плюс ко всему, нюх как у собаки. Человека за версту чуют. Поэтому и выходит, ежели что не так, только вы их и видели. При таком раскладе, большим умельцем надо быть, гуся промышлять, – Георгич хитро прищурился и, почему-то шепотом, добавил, – секрет знать надо.
Сидоров, не прекращая нарезки колбасы, тут же вмешался:
– Знаем мы твои секреты, проходили! Вот так и нас в прошлом году интриговал, мол, высший пилотаж, только профессионалу по зубам. Ну, мы и попались, идиоты! Пришли вечером на поле, выкопали ямы по пояс. Вокурат могилы. После этого Георгич и открыл свой секрет. Надо навозом обложиться и залечь, а сверху тебя им же и прикроют, еще и сеном припорошат. При такой маскировке гусь не за что не догадается. И все мы на гиблую фантазию подписались. Сгоняли в лесничество, закупили телегу навоза. Георгич собственноручно отмерил дерьма на ямку, даже ружья измазали. Ну, зарыли нас под утро, одни носы торчат, лежим, ждем. А он, – Сидоров показал пальцем на притихшего Георгича, – с панталыки ведь не сантехников сбил. Среди нас банкиры, коммерсант, писатель, все в засаде. Тишина, туман над полем клубится, солнце вот-вот взойдет, где-то вдалеке курлыканье журавлиное, а тут пять уважаемых мужиков лежат в дерьме по самые уши, и ждут сраных гусей. А премудрый Георгич с лесником в кустах водку жрут спозаранку. До нас истина дошла именно в момент, когда появились птицы. Кто-то хихикнул, и тут, братцы, началось. До конца дней не забуду! Так что вы особо на инициативы не поддавайтесь.
– Ну, вот тебе благодарность за науку! – Недовольно пробурчал Георгич. – Сколько с тобой, Вовка, возился, пока охотником сделал?! Забыл, каким лопухом начинал?
– Это точно! – Согласился Сидоров, – водку дуть в три горла, вот и вся наука! По началу с охоты мышь дохлую не привозил.
– А чего, дичи не было? – Спросил Николай.
– Ну, какая дичь, подумай! – Возмутился Сидоров. – Обычно, как сейчас, вчетвером собираемся, а пойло запасаем на взвод. И пока Георгич с егерем водку не вылакают, ни какой охоты. Меня с первой попытки переломанного привезли. Если память не изменяет, в январе дело было, морозы лютые стояли. Вот это и сгубило. Сел наш славный Георгич со товарищами в избушку и принялись мы глушить сердешную, а надобность справляли не выходя из дома, прямо с крыльца. За три дня нассали следопыты пригорок, а когда я надумал потревожить природу своим присутствием, при выходе из избушки поскользнулся и упал, получив серьезную травму.
– Мрачную картину рисуешь! – Подытожил Георгич. И, подумав, предложил: – Доставай, родимую, вспрыснем за успех нашего безнадежного дела!
– Ну, вот, видели?! – Развел руками Сидоров, – как тут бороться?
Стол снарядили быстро. На секунду замерли, любуясь делом рук.
– Ну-с, приступим! – Дал команду Георгич и с хрустом свинтил пробку с бутылки.
– Чур, Митьке не наливать! – Отодвигая стакан в сторону, предупредил Сидоров.
– А чего так? – Опешил раздающий.
– А он у нас феномен. На него алкоголь перестал действовать. Он водку как воду переводит, ведрами. Только плюется от горечи.
– Да ну! – Удивился Георгич. – И давно это братан?
– Да с год, как отрубило. – Нехотя отозвался Митька. – Кайфа никакого.
– Погоди, погоди, – ставя бутылку на стол, заинтересовался Георгич. – Ты мне разъясни секрет.
– Да, все равно не поверите. – Замялся Митька. – Сон раз приснился. Мне пить запретили. Проснулся, как завороженный. Сначала думал – иллюзия. Попробовал. Такая гадость, скажу вам, это заливное!
– Ну, кому как. – Возразил Георгич.
– Точно. – Согласился Митька.
– Бедняга! – Посочувствовал Сидоров. – Вот так всего лучшего в жизни лишился. – И, дернув Георгича за рукав, попросил: – Может, все-таки, раздашь?! Нам сны не снились.
– Ну, давай! – опомнился Георгич, – приступим.
Первую осушили быстро, почти не закусывая. Воздействие алкоголя сразу проявилось на лице Георгича, разгладив морщины добродушной улыбкой.
– Вот, тебе, Митька, повезло! Такую красоту увидишь. – Изрек Георгич блаженно щурясь. – Ну и охота, конечно, дело увлекательное. Вон, Сидорова, за уши не оттащишь. Он когда на птицу идет, собаку обгоняет. А все почему? Азарт! Видимо сидит в нас звериное, все царем природы себя утвердить желаем.
– Да я не по этому делу, Георгич. – Возразил Митька. – Мне Колька рыбалку роскошную обещал. Ну и всякие изыски на плезире, за деньги собственно.
– Не приврал нисколько Николай, не сомневайся! – Успокоил Георгич. – Это же Михайловское озеро, рядом река великая – Северная Двина. Места чудные, леса вековые. Там даже на полуострове монастырь был преподобного Антония, Сийского чудотворца. Так в тихую погоду звон колокольный слышится. Тут, испокон, и зверя и рыбу добывали. Сейчас заповедник. А вот по границе его самая охота. Егеря откуда-то дебаркадер уволокли и поставили на прикол недалеко от берега. Привели в божеский вид, и вышла неплохая гостиница. За тридцать зеленых в день, ты получаешь снасти, места прикормленные, с рыбой. Жратвы от пуза, а по вечерам приезжают бедрастые дивчины Гальки. Одним словом, Европа.
– Ты смотри, прямо сервис пятизвездочный! – удивился Митька.
– А ты думал?! Там все солидно поставлено. – Подтвердил Сидоров. – Даже психологию изучали. Жор, рыбалка, охота, все в стоимость входит. А вот кайф, за отдельные деньги покупай. А там пьется как в Сахаре.
– Ну, а если уединиться в тишине захочется, возможно? – Допытывался Митька.
– Да ты что?! – Возмутился Сидоров. – До Архангельска километров 300, от Холмогор 150 озеро огромное, через него протекает река Сия. Протоков не счесть. Там чуть зазевался и гудбай, не найдут. Места дикие. Мы раз с Барановым Серегой на кабана зимой поехали. Вывели нас егеря к тропе, по которой свиньи на кормежку ломятся, подождали, ну нету зверя. Сан Саныч торопится, все мнется, а мужик обстоятельный. Вот увидишь его, мастер. А тут, ну надо куда-то. Серега его уговорил. Ты, мол, иди, а мы еще часик покараулим и вернемся. Не успел он скрыться, выходит из зарослей хряк размером с запорожец, и прет на нас. Мы, не долго думая, с двух рук дуплетом. Кабан, без звука набок. Подходим, лежит туша огромная. А у Баранова дурацкая привычка. Чего не подстрелит, обязательно запечатлеть трофей надо. Для данной цели и фотоаппарат таскает. А тут на наше счастье Сан Саныч возвращается, выстрелы услышал. Вот его Серега и просит момент увековечить. Меня, значит, на свинью усадил, сам встал, ногу на рыло, на ружье облокотился, напыжился, и кричит: «Давай, Саныч, снимай!» Тот только примерился, а свинья как хрюкнет, и давай подыматься. А у него клыки, что сабли. Мы втроем как чесанули, очнулись только в лесу. Стоим с Барановым без ружей, босяком в снегу. От страха с низкого старта из валенок выпрыгнули. Спасибо Сан Санычу, вывел. А свинью, видимо, мы в лоб жиканом оглушили, она и очнулась. Вот такие там дела творятся, Митька. – И, достав вторую бутылку из-под стола, предложил Георгичу: – Ну, приступим?!
