О СВЕРХСЛОЖНЕЙШЕМ – НАИКРАТЧАЙШЕ …Чтоб сложность страшную прошедшего представить – т`о надо в нём суметь понять, – что мироспасающим в грядущем станет… А понимание всегда из настоящего – из череды мгновений бесконечно малых, составляющих реальность: то колесо событий, обстоятельств, которым прошлое в грядущее врастает….
…Притандемиваясь, дошедевриваю стихотворение очень своевременное поэта неизвестного
Мой друг, пора на хутора!
Там, средь унылой, серой хери
нет преопаснейших бактерий
для нашего с тобой нутра
Там браги сварим мы бидон, нарежем сала, хлеба, лука – и ни одна болячка, сука, – не пошатнёт здоровья трон!
Сначала было восхитился, – надо куда ведь автор клон`ит …но вскоре изъяны выперли: «средь унылой, серой хери», – вовсе не вдохновительно …От вирусов лишь бегство и бактерий – в «унылую и серую херь», – недостаточная совершенно мотивация для грандиозного грядущего неизбежного мегаполисов гибельных расселения …Кроме того – «трон» неприемлем совершенно: как смрад уже давно изжитого прошлого …Вхожу поэтому в тандем с несомненно талантливым поэтом… 12 марта 2020-го (моё – полужиром)…
Мой друг, давно пора на хутора!
Там, вне людей погибельных скоплений, —
и успокоительной летом зелени,
зимою свежести девственно-белого снега, —
нет пакостно-опаснейших вирусов и бактерий
для нашего с тобой животного нутра…
…Заварим браги мы бидон,
нарежем сала, хлеба, лука, —
и ни одна болячка, сука, —
не пошатнёт здоровья бастион… 1.22
Дальнейшее можно бы озаглавить «БЕЗВОЗРАТНО УТРАЧЕННОЕ ВРЕМЯ», написано, в основном, в дневнике и в попытках публикаций
…Какой-то таинственный наслад. от словес – и безупречности хочется текста…
Уважаемый Василий Олегович!
Давненько мое внимание привлекала «Новая», как наиболее близкая моим настроениям-устремлениям… Подписался даже на полгода в Таежке (от Кипарисово километра три на восток) под Новый год последний (2012-й); а поелику мне уже почти два года за семьдесят, – и живу один почти в тайге – еще от Таежки полтора километра на север (и изрядно вверх, что за семьдесят существенно), – то ходил в магазин (где и «почтовое отделение» в виде ровесницы женщины) раз в две-три недели; с началом весенне-летних работ (коза с козочкой трех-с-половиномесячной, – покос, кроме сада-огорода) – раз в полтора месяца; и назад дня три – принудило за мобильники платить, – забрал причитающиеся мне два номера последние, – где к очерку «Мальчик с Татарки» Ваши портретики… …Здесь у нас, В.О., с Вами, несмотря на столь сокрушительную разницу лет, – знаменательное пересечение… В моей весьма причудливой судьбе я тоже был невзгаданно, в возрасте пятидесяти одного года почти, «колумнистом» «Красного знамени», тогда с более чем трехсоттысячным тиражом краевой газеты, – и хотя еще весной 74-го вышел из партии по заявлению, имея партстажа более десяти лет, – и почти 20 лет – с пятнадцати! – ей, партии, в первые два года верного наивного служения, – с 1990-го по 95-й еще партийная в первые три года газета опубликовала – сразу передовицей статью мою по хозяйствованью на земле первую! И потом еще более тридцати моих проблемно-прогнозных статей; и в из них одной, за год, помнится, 94-й, на странице второй, в «колонке редактора» под заголовком «Принимаются только наличные» был опубликован мой отклик на приезд Солженицына. Его отсыл за границу был такой глупотрусостью брежневщины, с самыми сокрушительными последствиями, неимоверной. Это явился последним для меня довеском подать на выход из партии заявление: оскорбительно было моему разумению числиться в партии со столь маразмным управлением! Тогда кончался второй год моей самоссылки одиннадцатилетней – в Совгаванском госпромхозе «бедовал» (кейфовал!) промрабочим, то бишь «штатным» охотником, – после двух университетских «красных» дипломов и незаконченным высшим техническим… Подавая заявление, рисковал несколько: КГБешники в Совгавани знали всех, – особенно бывших функционеров комсомола и партии; и пострадал – стали в совхоз под Хабаровск гонять, – но это оказалось в 82-м весьма к благу: изгнанию в 82-м из охотников тому обязан, что вновь (буквально в последнее лето!) прописался во Владике в формально своем (на деньги и труды отцовские), шедшем под снос на Чуркине доме, – чему только благодаря ТЕПЕРЬ имею от городской комнаты некоторый минимальный доходец, позволивший приобщиться ко всей этой электронике (так что партийцы выгнали меня из тайги в 82-м весьма во-время; и это не единственное совпадение, позволяющее меня считать свою жизнь успешной! Мне удавалось столько раз ухватить в последний момент «за хвост» убегавшее время, – что мог бы считать себя ведомым неким внешним «провидением», – если бы с самой младости твердо не знал, что только в каждом из нас по отдельности заключено всё разумение вселенной, – и только друг от друга – даже через тысячелетия! – возможно лишь научение). Но этим «вселенским разумением» (господин) случай («бог» изобретатель, по Пушкину, кавычки мои) не одаряет равно всех. Никакая гениальнось, способность к выводам неожиданным (парадоксальным) – не восполнит во-время обретенного общественного опыта… И мне тут чрезвычайно «повезло»… Никак не зависевшей еще от меня случайностью рождения именно 12 окт. 39-го, – почему в 46-м в первый класс не взяли, – почему в 54-м, напротив, мог быть я комсомольским «богом» избран в самой крупной школе края, 27-й, тогда в Ворошиловском районе, давно Первомайском, – был старше ¾ восьмиклассников, и равен годами ¼ девятиклассников; восьмиклассник возымел над школой – во благо! – власть, какую нынешним нельзя и представить; за таковую власть расплачивался в начале 57-го, в десятом классе, – зато тогда же в дневнике определение (и приговор!) дал командной системе: «Силы у них (у начальства – в скобках везде от нынешнего времени) уже нет, – и одним администрированьем никак нельзя действовать».
Той рождения случайности благодаря – успел захватить «во власти» последние два года – после смерти уже вождя – времени сталинского… Чем дан мне был в развитии забег колоссальный (тут и рифма, – и на самом деле так!). Почему и берусь – общественная потребность возникает!, – хотя и в преддверии старости – самое историю рассуждать…
Эк отнесло меня от той статейки лета 94-го – к проезду через Владик Солженицына (в «колонке редактора», с моим в верхнем углу маленьким портретиком). А вспомнил о ней благодаря не только Вашим, Василий, портретам в «Новой газете», – а тому случаю, поистине чрезвычайному, что напротив в «простыне» разворота тогдашнего номера «Красного знамени», смотрел на меня с фотки, моей несколько покрупней, еще молодой Степашин Сергей, тогда как раз осчастлививший Владик своим посещением: ни намека на нынешнее ожирение, полы пиджака развевает ветер, относит галстук от торса градусов на сорок пять, взгляд, подобающий на некогда столь грозном месте сидящему, – гор`е, – но видно, все-таки: человек обыкновенный, не злодей, не добродей… Из мягкости (услужливой) характера усажен на месте важном (страну чтоб грабить не мешал, – являя строгость на словах – словом сказать, Сергей Степашин)…
