Пролог
* * *
— Борис Александрович, можно вас? – сильно нервничал охранник, подошедший к нам, а я беззаботно глазела по сторонам, подмечая сколько на сегодняшнем большом празднике гостей, друзей, подчиненных мужа и конечно детей.
Мой муж очень хочет мальчика. Но нет гарантий, что первых тяжелых родов я смогу подарить ему еще одного малыша.
И страх, что однажды он меня бросит, что, несмотря на всю одержимость мною, придет и выскажет: «Мне нужен сын. Мне нужен наследник» портит каждый день моей жизни.
Но его желание понятно...
Громадный металлургический комбинат, которым владеет мой муж, требует принца. Потому что Борис Распутин не доверяет никому, кроме членов своей семьи.
В настоящее время его семья — это я и наша дочь Мирослава. Он прекрасно к ней относится. Иначе и быть не может.
Она маленькая принцесса этого Сибирского королевства, где сегодня торжественно отмечается её пятилетие.
Она солнышко, что, несмотря на определенные сложности жизни и дерьмо реального мира, освещает нас и делает лучше.
Она лучик надежды, благодаря которому, все то зло, что творил Борис, а я попустительствовала ему, может быть искуплено.
И сегодня я готова сделать для неё буквально все.
Лучший торт в виде грандиозного замка. Лучшие аниматоры-принцессы. Воздушные шары и любимые батуты...
Опасаюсь я их. Как прыгнет и улетит.
А она самое родное и любимое, что у меня есть.
На каждый её прыжок я затаивала дыхание, потому что вокруг столько детей. Кто ж знает, что у них на уме, или они не могут разделить себе пространство. Но рядом муж и он уверенно держит меня за талию, тоже держит под наблюдением происходящее
И один его взгляд обеспечивает дочери такой уровень безопасности, который не смог бы дать и целая рота солдат. Может быть поэтому охранник трясется как желе.
— У меня от жены секретов нет вроде. Что там?
— Там женщина и мальчик без приглашения.
Он так противоестественно смотрел на меня, что его страх начал невольно перетекать в меня. Что происходит?
— Ну так в шею их гони, — однозначно заявил муж, за что получил мой укоризненный взгляд, но я не тот человек, который может его переубедить, если конечно дела не касались спальни. Я просто рядом. Всегда готова поддержать.
— Я бы с радостью, но думаю вам надо знать, — он опять-таки неловко посмотрел на меня, а я, чтобы избавиться от тягостного предчувствия беды, бросила взор на дочь. Один взгляд, и я снова стала заряжена позитивом. Ровно до того момента, как охранник не поверг меня в пучину отчаяния.
— Женщина утверждает, что она ваша жена Элеонора, а мальчик ваш сын.
* * *
Глава 1.
Меня полюбил миллионер.
Осознание этого пришло не сразу. Постепенно, планомерно эта мысль проникала в мой мозг, въедалась и не давала покоя, скрываясь тенями событий, которые с нами происходили.
А все потому что муж никогда этого не говорил. Да и никогда не скажет.
Борис, именно так его зовут, уверен, что только поступки имеют смысл, а слова всего лишь воробьи, которые разлетаются и не оставляют после себя ничего.
Так и случилось между нами.
Были поступки, которые мне порой казались дикими и отвратительными. Аморальными. Жестокими. Вселяющими ужас даже в моих родителей. Ведь Борис далеко не святой человек. Да и, если честно, после того, как я стала вариться в этой среде, пришло понимание, что святых-то и нет.
Тем не менее я встала за ним, чтобы подавать ему патроны. Я смирилась с его тяжелым характером и полюбила настолько, что прощала предательство, обман и манипуляции.
Сейчас, размышляя об этом, я осознаю, что поступала вне логики, а только из-за настигших чувств. Но ни разу не пожалела об этом. Не пожалела, что стала его женой. И не пожалела, что родила, несмотря на полный запрет врачей. Но обо всем по порядку.
Борис влиятельный человек, имеет много врагов, не имеет друзей. Так что покушения, ради металлургического комбината, владельцем которого он является, привычное дело.
И обычно он успешно их предотвращал. Но отношения со мной расслабили его, и машину, где мы в очередной раз скандалили, подорвали.
Героически или нет, но я смогла оттащить Бориса от машины. И укрыла собой, когда прогремел взрыв. А когда ему поставили инвалидность, не ушла от него.
Но Борису было необходимо, как можно скорее встать на ноги, ведь враги не дремлют, они день и ночь обдумывают, как отобрать один из самых прибыльных заводов в мире.
Поэтому он принимал весьма опасный немецкий препарат. Он проник в меня, когда мы занимались сексом, а значит нарушил течение беременности. И врачи настойчиво рекомендовали избавиться от ребенка, настойчиво просили не рисковать своим здоровьем.
Я же не думала ни секунды.
Я верила в силу медицины и денег, которыми обладал Борис. В тот момент уже ставший мне мужем. И была счастлива, когда на свет, спустя несколько часов тяжелых родов, появилась она.
Мирослава.
Она почти не дышала, но оказалась весьма сильным ребенком и смогла выжить, несмотря на прогнозы врачей. Мне же сказали, что иметь детей я больше не смогу, что очень расстроило Бориса, ведь он мечтал о сыне, которого научит так же ловко управлять бизнесом. И так же жестоко расправляться с врагами.
Миру он полюбил всей силой отцовской любви, и она отвечала ему полной взаимностью. Даже учитывая то, что виделись они редко.
Борису было необходимо находиться в Усть-Горске, городе плотно прилегающем к его комбинату. Именно там я родилась.
Именно там мы с Борисом познакомились.
Именно там, обдуваемый сибирскими ветрами и обнимаемый огромными соснами, стоял наш замок. Дом, в котором мы жили.
А мы с Мирой регулярно уезжали на обследование в Берлин, где была лучшая кардиологическая клиника во всей Европе. Там мы жили почти по шесть месяцев в год.
Лечились, делали необходимые операции и возвращались домой. К Борису, в верности которого я была уверена на сто процентов. Как и он в моей.
Потому что, встречаясь, мы выплескивали друг на друга всю накопившуюся страсть. В нашей постели не было холодно даже после ссор. И это несмотря на искушения, которые были вокруг нас.
Сейчас речь идет о враче фон Беккере, который наблюдал нашу девочку. Лечил дочь и часто и довольно откровенно посматривал на мать. Но я никогда не давала, и намека, что могу ответить взаимностью.
Но его этим было не пронять, и однажды он постучался в дверь квартиры, где мы жили с Мирой.
– Я вроде неплохо говорю по-немецки, – произнесла я устало, прислонившись к дверному косяку и осознавая, что врача-таки придется менять. Не то, чтобы я была недовольна или мне не нравилась его нордическая внешность и жесткий подбородок, но мой отказ мог вывести его на эмоции. А они вряд ли помогут в лечении моей дочери.
– Вы прекрасно говорите по-немецки, но я придерживаюсь мнения, что женщина, столько долго находящаяся вдали от мужа, нуждается в ласке.
