Доктор суетился и приговаривал: – Потерпите, мадам, уже скоро.
– Да я-то терплю, это вы бегаете туда-сюда. Сядьте!
– Не могу, не могу я сесть. У меня всегда подъем энергии перед рождением ребенка.
– Тогда бегайте. Ой, кажется, началось.
– Вот и чудесно, сейчас осчастливим мир.
Крик, плач, смех и слезы, все слилось в едином счастливом мгновенье.
– Девочка, у вас опять девочка.
– Вот и хорошо. Будут две сестры.
Клементина улыбалась, как улыбаются только матери, смотрящие на своего желанного ребенка. Муж вбежал, на ходу снимая шляпу и перчатки.
– Кто?
– Девочка, у вас вторая девочка.
– Понял уже, что не сын. Дорогая, прости, так хотелось сына. Хотя бы имя в этот раз я могу придумать сам? Будет – Мишель.
– Мишель?
– Да, и пойдет по моим стопам. Будет архитектором.
– Антуан, но какая же девочка сможет стать архитектором? Не смеши меня.
– А я сказал, будет!
Антуан поднял новорожденную и принялся расхаживать с ней по спальне, весело припевая:
– Станешь умной, станешь лучшей, удивишь весь белый свет. И не будет ни счастливей, ни прекрасней никого.
– А Жозефина?
– Само собой, мои дети самые лучшие на свете!
Маленькая двухлетняя девочка стояла возле маминой постели и хитро посматривала на родителей.
– А я?
– Доченька, ты тоже станешь умненькой и разумненькой, как твой папа.
Клементина погладила старшую дочь по голове и поцеловала ее в щёку.
Дом в предместье Тулона, где жила семья Бертье, тоже встречал новую жизнь. По желанию хозяина он похорошел за те три дня, пока Клементина не вставала с постели. Известный на весь юг Франции архитектор Антуан Бертье, кружил по саду, заставляя слуг развешивать больше фонариков и цветных шелковых лент.
Построили этот дом три года назад, в 1857. Тогда молодой архитектор женился на аристократке Клементине, а жить вместе с родителями жены ему не очень-то нравилось. Нужен был свой дом. Не знатный, но очень честолюбивый и талантливый, Антуан делал себя сам. Учился в Италии, потом в Англии, выполнил несколько хороших заказов и прославился. Весёлый, энергичный, готовый осчастливить весь мир своими домами и замками, он влюбился в одну секунду. Приехал взять заказ на загородный дом и влюбился. Скоро Клементина приняла решение:
– Я выхожу замуж за Антуана.
– Он что, сделал тебе предложение? А почему мы об этом не знаем?
– Сейчас приедет, узнаете.
Действительно, к воротам городского тулонского дома подкатила карета. Но в салоне кареты было пусто… Жених сидел на крыше. Он размахивал флагом французской республики и кричал:
– Да здравствует моя любимая Клементина! Лучшая победа в моей жизни, давшая мне согласие на любовь!
– Он ненормальный, – с улыбкой произнес отец невесты.
Антуан взялся за разработку чертежей нового дома, казалось, что ему не нужен ни медовый месяц, ни поездка в Париж. Он всё время что-то рисовал и совсем не спал по ночам.
– Готово, – сообщил муж через два месяца. – Моя дорогая Клементина, смотри!
Антуан взволнованно развернул лист бумаги и жена увидела двухэтажный загородный дом с садом и фонтанами.
– Мы будем жить за городом?
– Конечно, детям нужен свежий воздух, море и сад, в котором живут сказки и много загадочных и таинственных мест.
– Хорошо. С тобою хоть куда.
Строительство продлилось целый год, и вот уже вся родня Клементины расхаживала по новому дому.
– Антуан, ты превосходный мастер, – одобрил архитектора тесть.
– Да, я знаю, – смеялся молодой муж.
И жизнь закружилась в неугомонном ритме молодости и любви. Архитектор редко бывал дома, уезжал на многочисленные строительные площадки в Тулоне и в Марселе. Портовые города росли как на дрожжах, каждая семья со средним достатком желала иметь собственное жилище, желательно лучше, чем у соседей. Торговали, производили вино, строили корабли: денег хватало.
Родители Клементины являлись известными виноделами: у них во владении были и виноградники, и погреба, а главное свои магазины. Но Клементину не интересовали торговые сделки, она находила себе множество других интересных занятий. Она занималась живописью, пела и любила танцевать. Вместе с первой дочерью на руках она могла кружить по дому полдня. Порой на неё нападала жажда знаний, и Антуан устроил в доме библиотеку. Начитавшись книг по медицине, Клементине захотелось всех подряд лечить. В первую очередь пациентами пришлось стать горничным и садовникам. И поскольку хозяйку в доме все очень любили, лечились послушно, даже когда были совершенно здоровы.
Мишель повезли крестить в старинный собор в Тулоне. Семья Клементины, да и сам Антуан были скорее людьми светскими, чем религиозными. Но праздники – святое дело. А крестить дочерей – это повод для праздника.
Подъехали шумно, с Антуаном по-другому было просто невозможно. Вышли смеясь и бросились обнимать встречавших их родственников.
– Вы опаздываете, – строго отстранился тесть.
– Мы по дороге рвали цветы, – улыбнулся Антуан.
– Священник сердится.
– Да пусть сердится, мы его развеселим.
Ввалились в собор. Звук органа успокоил Антуана, но улыбка не сходила с его лица. Навстречу ему шел священник.
– Нехорошо, нехорошо. Опоздание на крещение, как опоздание в жизни, к Богу.
– Да будет вам каркать, – вырвалось у Антуана.
Священник удивленно взглянул на неугомонного мужчину.
– Поживем – увидим, – только и ответил он.
Обряд прошел быстро и спокойно. Всем хотелось скорей на воздух, на море. Дома ждали друзья и музыканты. Положив деньги на алтарь, Антуан взглянул на священника:
– Благодарю, Святой отец, не сердитесь. Я так счастлив, что, думаю, Бог не обиделся.
Молча, не поднимая глаз, священник взял деньги и отвернулся. Но Антуан уже не видел этого, он догонял свою жену, выходящую из собора вместе с дочерью. Священник посмотрел им вслед и тихонько прошептал:
– Слишком много радости не бывает в этом мире, будет и печаль.
Карета увозила семью Бертье из Тулона. Дорогу, бегущую вдоль моря, освещало яркое солнце, блеск воды, яркая зелень и запах цветов. Все веселились и баловались. Жозефина сидела у папы на спине и держалась за его уши. Ее громкий смех возвещал о том, что мир не может быть плохим, он бесконечно хороший.
