– Девочки, я минут на пятнадцать отбегу, хорошо? – Дана заглянула в бухгалтерию, застегивая пуговицы легкого пальто.
«Девочки» как раз заваривали чай. В начале рабочего дня обязательна чашка чая и отчет о проведенном накануне вечере, об успехах детей и промахах мужей. Разговаривать об этом в уютном кабинете, уставленном цветами в разноцветных горшочках и наполненном ароматами духов, было приятно и легко, и Данины коллеги неукоснительно соблюдали данную традицию долгие годы.
– А ты куда? Ой, а ты в магазин не пойдешь? – встрепенулась Ирина, красивая, полная и энергичная женщина лет сорока. Она всегда обращалась ко всем с улыбкой, немного ироничной, и Дане часто казалось, будто Ирина подшучивает над ней или тихо посмеивается.
– Да нет, я до Сбербанка добегу, за квартиру заплачу и быстро обратно, – Дана повесила сумочку на плечо, готовясь выйти из кабинета.
– Фу, какая ты, – наморщила нос Ирина. – А за пятнадцать минут все равно не управишься. Я вчера весь обед там просидела: такая очередь была. Центр города, чего ты хочешь.
– Ну я же к открытию бегу, может, с утра не много народу наберется. Буду надеяться, что все еще спят, – улыбнулась Дана.
– Ну, ну, давай, дерзай, оптимистка ты наша, мы тебя прикроем. Но чтобы через час была в офисе, а то начальство заподозрит что-нибудь, ясно?
– Ясно, спасибочки!
Вопреки ожиданиям, за десять минут до открытия народу набралось достаточно, и через час Дане пришлось бы покинуть битком забитый зал, чтобы вернуться в офис, так и не дождавшись своей очереди. Она остановилась в нерешительности у самых дверей, рассматривая разношерстную толпу, заполнившую просторное фойе перед заветной дверью, пока еще закрытой. Оставаться или возвращаться обратно?
Самым первым стоял уроженец Кавказа и, обратив на Дану внимание, принялся бесстыдным образом ее разглядывать. С чувством, с толком, с расстановкой, как умеют делать только лица кавказской национальности.
Дану всегда раздражала подобная бесцеремонность. Она начинала испытывать неловкость и неуверенность, словно стояла раздетая на сквозняке, поэтому неприязненно покосилась на мужчину. Он же улыбнулся ей, и улыбка вышла такой залихватски компанейской и заговорщической, что девушка не удержалась и улыбнулась в ответ, иронично и смущенно одновременно. Мужчина это оценил. Когда охранник банка торжественно и неспешно открыл двери в вожделенный операционный зал, стоящий первым черноглазый чернобровый мужчина кивнул Дане, пропуская ее вперед себя.
С округлившимися глазами она несмело шагнула через порог, ожидая в свой адрес упреков и грубостей от честно отстоявших очередь посетителей, но прошла в абсолютной тишине и первая оторвала билетик.
Уже через пятнадцать минут она вернулась в офис и в длинном узком коридоре столкнулась с Ириной, несущей на подносе грязные чашки.
– Что, я же говорила, что бесполезно пытаться, – сочувственно покивала женщина головой, направляясь в дамскую комнату.
– Ну, я бы так не сказала, – загадочно улыбнулась Дана, помахав оплаченными квитанциями у нее перед носом и любезно раскрывая дверь.
– Вот это да! – Ирина завистливо посмотрела на нее со своей фирменной насмешливой улыбкой. – Вот что значит красивая женщина. Спасибо, дорогая, – и с легким вздохом прошла к умывальнику.
Дану всегда смущали подобные утверждения. Красивой она себя не считала, таких людей вообще на свете очень мало. Больше – миловидных, симпатичных, приятных, но и к ним Дана могла отности себя с большой натяжкой, если только пребывала в хорошем настроении.
Вот ее Андерсон красавец, как раз из той небольшой горстки людей на земле. Их единицы, и они на перечет.
У нее перехватило дыхание, как только вспомнила о нем, как бывало всегда, когда перед глазами вставало точеное лицо с безупречными чертами, красивое и выразительное. Безупречный молодой человек. Манекенщик, модель.
Дана поспешно вошла в свой крошечный кабинетик и закрыла дверь, прижавшись к ней спиной. Здесь, в замкнутом пространстве три на четыре метра, в окружении стен в светло-зеленых тонах она чувствовала себя в полной безопасности, надежно укрытая от посторонних глаз и излишнего любопытства – ее коллеги любили постирать чье-нибудь белье и перемыть кому-нибудь косточки. Что ж, это сколько угодно, только без нее.
Она с трудом справилась с пуговицами на пальто, в котором вдруг стало нестерпимо жарко, и, стащив наконец его с хрупких плеч, не глядя набросила на металлическую вешалку в углу. Мысли об Андерсоне выбили из рабочего ритма, и сейчас ей требовался свежий воздух. Дана прошла к окну, по пути бросив сумку на стол, заваленный документами.
Уличный шум проник в помещение, но девушка привычно не замечала снующих пешеходов и проносящиеся машины, все ее мысли были поглощены мужчиной ее мечты.
Она живет только им, а в остальное время или страдает от невозможности соприкасаться с ним, или благополучно забывается на время, когда можно спокойно поработать или сделать какие-то обыденные дела, бессмысленные, как и вся ее жизнь до встречи с ним и без него.
Нежная мелодия звонка вывела ее из раздумий. Очнувшись от грез, она подбежала к столу и принялась рыться в сумке в поисках мобильного телефона. Отдельные листки со стола слетели на пол, но девушка даже не заметила этого. Главное – успеть нажать вызов до того, как мелодия оборвется. Успела.
– Милый, – выдохнула она, счастливо улыбнувшись. Снова слушать его голос, снова пропускать сердечные удары, волноваться, как в первый раз, и падать в эту бездну страсти и красоты – да, она согласна.
– Привет, Данюсь, – похоже, он навеселе. – Слушай, Данюсь, я это… Я сегодня задержусь, мы тут отмечаем удачный контракт. Сама понимаешь, повод сильный. Меня потом домой отвезут, так что ты меня сегодня не жди, хорошо? Я буду пьяный, глупый, в общем, никакой. Ага?
Почему так заколотилось сердце, сжало и скрутило внутренности? От того, что ее ждет унылый вечер в пустоте и одиночестве? Или потому, что в трубке слышны взрывы хохота и женские голоса? Модели, красавицы, воровки. О, мало кто из них равнодушен к ее Андерсону.
Дана осторожно обошла стол и села в свое кресло, уставившись на циферблат настенных часов на противоположной стене. Обычные круглые часы, единственные свидетели Даниных мечтаний и печалей.
– Эй, ну ты что молчишь? Детка, ты расстроилась? Не хочешь порадоваться вместе со мной моим успехам? – голос мужчины такой нежный и ласковый. Как можно оставаться равнодушной к этому тембру, к мягкой и нежной буке «ш»? И плевать, что он забыл сообщить ей, что ждал этот контракт, и не важно, что не поделился новостью о его удачном заключении. Главное, он все же позвонил и предупредил ее.
