Юлианна Орлова, Bambie - Не брат

1. -Глава 1-

"НЕ БРАТ". ЮЛИАННА ОРЛОВА, BAMBIE

—Что ты ему позволила, сестричка? — толкает меня к стене и с силой прижимается вплотную, выбивая весь кислород из легких.
—Какое тебе дело до этого, а?— пытаюсь вырваться, но захват усиливается. Ненавижу тебя!
—Все позволила, да?— рычит грубо в лицо, обхватывая двумя пальцами за подбородок. В глазах плещется адская смесь, что спалит меня без остатка.
—Пошел к черту!
***
Он мой сводный брат. Наглый, грубый, порочный. Доводит меня до белого каления и пытается вывести на эмоции. Возомнил себя невесть кем! Вот только с каждым разом наши ссоры выливаются во что-то запретное и такое же темное, как и взгляд, которым он на меня смотрит.

***

ГЛАВА 1

АДЕЛЬ

Мама сжимает мою руку похолодевшими от явного волнения пальцами и переводит на меня горящий взгляд. Я ее понимаю, я за не рада, но сама мысленно посыпаю голову пеплом. Мы уже подъехали под особняк Муромцевых.

Выразить радость не могу, потому что я слишком хорошо понимаю ситуацию…и то, что мне придется пережить в стенах дома теперь уже мужа моей матери.

—Марьяша, Адель, добро пожаловать, — нас встречают тепло. Мой отчим коротко целует маму в губы, обнимает. На взрослом лице, усыпанным неглубокими морщинами, отпечатывается нескрываемая радость.

Мне как человек он нравится, по крайней мере, он не успел сделать ничего плохого, а значит отношение у меня к нему ровное. Но не к его сыну…это ведь исчадие ада.

Я киваю и тихо здороваюсь, когда мой взгляд напарывается на одиноко стоящую фигуру у двери. Он прижимается плечом к косяку и с коварной ухмылкой поглядывает на меня. Взгляд не обещает ничего хорошего, потому что Илья Муромцев меня ненавидит.

Он это ясно дал понять в первую встречу, во вторую снова макнул лицом в грязь, вот почему сейчас я даже не пытаюсь делать вид, что все хорошо. Настроение падает в ноль.

Пока мама с Пал Палычем о чем-то говорят, а сотрудники Муромцева помогают достать чемодан, я пытаюсь подумать о чем-то хорошем. Как можно вообще в данном случае думать о чем-то хорошем?

Не получается совсем, ведь в лопатки лупит открытый огонь, ненависть меня буквально выталкивает за ворота. Я бы и ушла, но как? Когда сказала “все ок, меня все устраивает, мам. Не волнуйся”.

—Адель, ты бледная сегодня. Хорошо себя чувствуешь? — я вымученно улыбаюсь и киваю, а Пал Палыч меня за ладошку берет и в сторону от дома ведет. — Может пока посмотришь комнату, которую мы выделили для тебя? Илья покажет, а ты сразу говори, если вдруг что не нравится — тут же исправим, — с участием обращается ко мне, в глаза заглядывает. В них плещется столько добра, что я готова расплакаться. Почему отец такой хороший, а сын у него просто катастрофа?

—Ну что вы…

—Ты, — тут же поправляет меня, уже посматривая серьезно.

Да я вечно забываю, что он против “выканья”, ведь мы теперь — почти родственники, да? Ежусь, потому что на это внимание Илья реагирует своеобразно, шепчет что-то, небось проклятия.

С такого расстояния не увидеть, зато легко почувствовать арктический холод.

—Спасибо…тебе, вам с Ильей, уверена, комната прекрасная, — лицо сковывает в одном выражении. Мне стоит выразить свои чувства ярче, но не получается совсем.

В итоге на деревянных ногах иду в сторону дома, в сторону человека, который готов меня размазать по стенке. Каждый шаг отпечатывается новой раной в груди. За что можно так сильно презирать человека?

Решаю не пытаться быть любезной.

Илья складывает руки на груди и играет мышцами, коих у него в достатке. И будь он не таким говнюком, я бы даже могла сказать, что он приятной наружности. Но пока…

—Добро пожаловать в ад, моя дорогая сестричка, — Муромцев перехватывает меня за талию и прижимает к себе. Со стороны похоже на объятия, но по факту его губы проезжаются по виску совсем не дружелюбно.

Он будто бы пытается меня зубами задеть, а ладонь с силой впивается в кожу, оставляя глубокие борозды ненависти.

Рядом с Ильей я становлюсь напряженнее, он меня подключает к бесперебойному питанию и заставляет страдать от разрядов тока, как на электрическом стуле.

Какой же ты! Уф!

—Ты мне не брат, Илья, — шепчу коротко. Меня передергивает от отвращения. Хочется вмазать по самодовольному лицу, но вместо этого я дергаюсь и пытаюсь вырваться из захвата. Муромцев смеется на все мои потуги.

—Даже представить себе не можешь, что я с тобой сделаю, — облизывается и наклоняется ближе, не сводя с меня огненного взгляда.

Угроза для меня явная, понятная. Жить в этом доме он мне попросту не даст.

Дышим одним воздухом, меня морально он пытается поставить на колени. Но ты не дождешься, Муромцев, не дождешься моего падения.

Наглая улыбочка окрашивает губы, искажая их в зверином оскале.

—Пошел к черту, братик!— шиплю, наконец-то вырываясь, но напоследок ладонь почти брата проезжается по бедру ниже, цепляя ягодицу. У меня получается развернуться и шлепнуть по руке.

От злости я готова взорваться. Закипаю. Мышцы начинают вибрировать. Перед глазами плавно стелется пелена.

—Можешь называть меня просто Вседержитель, — цокает он и проходит мимо меня, нарочно цепляя своей массивной фигурой.

Руки сжимаются в кулаки. Мне хочется размазать эту улыбочку по лицу чем-то тяжелым.

2. -Глава 2-

ГЛАВА 2

ИЛЬЯ

Илья идет впереди, властно вышагивая, всем видом показывая, что главный здесь определенно точно он.

А я иду сзади, мечтая исчезнуть. Я не хотела переезжать из нашей квартиры, и даже намекнула маме, что пожить там самой — это не трагедия. В конце концов, мне уже восемнадцать, я вполне в состоянии жить отдельно.

И, конечно же, я считаю, что не вписываюсь в новом доме, а вечно недовольное лицо у меня — это не то, что сделает мать счастливой.

Но нет же! Квартира, оказывается, была уже обещана подруге, оказавшейся в сложном положении. Я не стала выяснять отношения, в конце концов, это не моя собственность, чтобы ею распоряжаться.

Остается пойти на работу или попытаться выбить себе общежитие, что, кстати, не так просто, потому что я изначально заявку не подавала. Мать меня огорошила браком внезапно.

Мы останавливаемся возле одной из закрытых комнат, я в двух шагах от Ильи. Он распахивает дверь, подходит к проему и, уперевшись в него, переводит на меня ленивый взгляд.

—Это твоя комната, малышка-сестричка, — улыбается, оголив верхний ряд зубов. Чисто оскал.

Кивнув, захожу в комнату в надежде, что этот придурок наконец-то оставит меня одну, но стоит мне только взяться за ручку и потянуть на себя, как Муромцев ставит ногу в проем, а руку на мою ладонь укладывает.

Сразу жаром обдает. И отвращением.

—Что еще?— выходит как-то нервно, я вырываю ладонь из захвата и поворачиваюсь лицом к Илье, который продолжает нагло водить взглядом по моему телу.