Татьяна Анина - (Не) фиктивный муж

ПрологВсё неправильно. Это ноги должны быть в тепле, а голова в холоде. А я чувствую, что голову печёт, а ноги ледяные.Немного мутит, кружит.Глаза не открываются с первого раза. С трудом приоткрываю правый. Вижу чёрный мех. Лезет в глаз и нос. Сквозь него просматривается потемневшая фанера прямо перед глазами. На ней красная надпись: «Сортавальский МЛК 1991 год, цена 35 рублей».Всё становится ясно.Я в безопасности, потому что такая мебель водится только на квартире мадам Курочкиной Аллы. Значит, я у неё проснулась.Рука с трудом поднимается. Ощупываю голову. Спала в шапке-ушанке, поэтому голова вспотела и плохо слышно.Стянув шапку, охаю.Сразу слышу храп совсем рядом.Я под стулом, стул под столом, под столом ещё спит пан Паргачевский. Лежит на спине, как в гробу, руки на груди сложены. Он молодец, знает себя, поэтому дорогой костюм тысяч за двести не мнётся. И воротничок белой рубахи светится в полутьме у пола, чистый, накрахмаленный.Артём Паргачевский выглядит странно. Губы алой помадой накрашены, веки сливов-синими тенями обведены. Не замечала за ним таких странностей. Но вчера мы мягко сказать, перебрали...Пытаюсь вспомнить, с чего всё началось.Пан защитил диплом. Он у нас экономист. В этот же день Тимофей Кулаков получал диплом, тот юрист. И Курочкина отмечала годовщину брака. И я, по случайности, узнала, что мой парень мне изменяет. Всё так славно сложилось, что начали в десять утра... Дальше ничего не помню. Вылезаю из-под стула, старюсь тихо, чтобы не задеть Артёма. Думаю его всё-таки надо разбудить, но взгляд впивается в его безмятежное опухшее лицо. И до меня доходит, что это не косметика его так разукрасила. А чей-то кулак. Пан у нас избит и пока не знает об этом. Он очень богатого папы сынок, поэтому не хочу ему портить утро. Пусть сам осознает, что натворил.С кряхтением встаю на четвереньки. Опускаю голову, чтобы посмотреть, всё ли в порядке. Джинсы, лёгкий свитер когда-то нежно-сиреневого цвета. Я – молодец, не пустилась во все тяжкие. Только в часть из них.Делаю два шага вперёд. Передние конечности передвигаются резвее задних.С хрустом в шее поворачиваю голову направо. Там шестнадцать голых ног. Диван разложен, но гости легли не вдоль, а поперёк. Влезло восемь человек, и легли так мило: мальчик-девочка, мальчик-девочка. Грязные волосатые ноги – чёрные пятки и педикюр. И все под одной простыней.Тяжко вздыхаю, поворачиваю голову налево.В чёрном мотоциклетном шлеме, в кожаных штанах, косухе и сапогах-казаках спит байкер Миша. Стекло шлема запотело, «ездуна» не видать. Кругом валяются окурки, банки, пустые бутылки, использованные пачки из-под чипсов.Я медленно доползаю до двери. Она открыта. Но за ней виднеются тонкие длинные ноги в порванных чулках, которые сплелись с волосатыми ручищами. Из чистого любопытства заглядываю за дверь. Госпожа Курочкина спит в неестественной развратной позе, скрутившись и свившись со своим брутальным лохматым мужем в единое целое. И непонятно откуда у Аллы Курочкиной растут ноги. Если из ушей, то из чьих?По косяку поднимаюсь, как вырастаю, медленно, покачиваясь.Встаю, заглядываю в темень коридора. Там вдоль стен, как бомжи на вокзале, спят какие-то люди.Мяукая, обтирается об них серый котик Мурзик. Заметив живого человека, кидается ко мне, как к родной. Ведёт меня, управляет мной.На кухню. Я даже ему доброго слова сказать не могу, потому что в голове летает перекати-поле, издаёт звуки пустых бутылок, катящихся по полу. Во рту выжженная пустыня. На глазах пелена. В маленькую комнату не рискую заглядывать. Иду по мрачному коридору. Иду долго. Останавливаюсь на подходе к прихожей, задумчиво смотрю на дверь в санузел. Вспоминаю.Санузел был напрямую связан с попойкой.Точно!В ванной мы делали Оливье перед тем, как пришли гости. Я привезла с собой две пластиковые бочки с варёной картошкой, солёными огурцами. Высыпали всё в ванную, накрошили колбасы, залили майонезом и бегали весь день в санузел за закуской.Захожу в ванную комнату, включаю свет. В ванной на последнем слое салата спит сын депутата, Тимофей Кулаков. В костюме и белой рубахе, как пан Паргачевский. Рот открыт и при каждом вдохе к нему на губы заваливается зелёная горошина. Я подхожу к старой раковине включаю кран. Трубы подозрительно гудят. Кран плюётся ржавчиной, шевелиться Кулаков мордой в салате.– Маркуш, – хрипит в мою сторону Тимофей.Вода в кране пошла вполне прозрачная, и я жадно припала к струе ртом. А потом и всем лицом и частью своих белых волос.Полегчало.Я, раскрывши рот, откидываю свои светлые волосы назад и вижу своё отражение в зеркале. Оно мне напоминает плохую ксерокопию моего паспорта. Но хотя бы без сюрпризов. Отекла, косметика поплыла. Пана Паргачевского ждёт сюрприз.– Маркуш, – жалобно скулит Тимофей Кулаков и хватается мозолистой рукой за край ванны. Кулаки разбиты, и я даже представляю об чьё лицо. – Я пропитался твоим Оливье.– Теперь это твой Оливье. Ты его пометил, – начинаю смывать косметику с лица. У мадам Курочкиной из лучших средств для снятия макияж – кусок хозяйственного мыла. Я знаю, что у неё есть настоящая косметика, но когда гости в доме, она всё прячет.Кулаков ревёт, как медведь, вываливается из ванной.– Твой вид оставляет жевать лучшего, – замечаю я. – Ты давай, одежду смени, а то папа на порог не пустит.Тимофей охарактеризует ситуацию нелитературными словами. Встаёт к моей спине, своей пропитавшейся майонезом спиной и пристраивается к унитазу.– Куля, – начинаю вспоминать прошедший день под журчание. – А с чего это нас так развезло?– Это твоя подруга Янка нас домашним вином угостила, – хрипло отвечает Кулаков.Янка?Я набираю номер телефона Янки, выхожу из ванной и направляюсь в кухню, где собираюсь покормить Мурзика.– Марина, привет, – торопливо кричит в трубку Яна. – Я уже уехала домой. Сменю номер, так что можешь больше не звонить. Спасибо тебе большое, что вы вчера собрали с друзьями мне денег. Я очень благодарна вам. Теперь я поняла, почему мы еду не заказали, а сами решили готовить. Деньги отдали беременной, брошенной Янке, и мне страшно представить, сколько могли насобирать такие золотые детки, как мы. Яна едет покупать квартиру и машину?– Свидетельство о праве собственности на твою квартиру я кинула тебе в почтовый ящик, – продолжает говорить Яна.– Что?! – пытаюсь быстро прийти в себя. – Откуда оно у тебя?– Ты прописала у себя Оскара. Я очень тебе благодарна...– Ты уже благодарила. Кого прописала? Это временная прописка?– Да. На полгода.Облегчённо выдыхаю. Кажется, пьянка обошлась малой кровью...

1Было у царя три сына, младший –дурак. Мой отец, конечно не царь, но я, хоть и дочь , по-любому, дурак. Это связано именно с наличием двух старших братьев, которые «удались» да выбились.Здоровая конкуренция между братьями затмила всё. У них высшее образование, хорошая работа. Две богатые невесты, которые стали жёнами. И конкуренция перекинулась на них. У кого больше силикона, у кого дороже туфли. Москва - Питер, Спартак -Зенит, шаверма – шаурма и булочная, против булошной.А где Марина? А Марина – дурак.А я считаю, мне повезло, что я родилась в семье последней и, когда исполнилось пятнадцать, у мамы, с остервенелым желанием обучить дитя и выставить в лучшем виде, появились внуки.Учёбу я не тянула. Училась бы хорошо, если б меня не запихали в гимназию с тремя иностранными языками и совершенно ненужным углублением в изучении математики. Собственно, все мои знакомые из золотой молодёжи, именно с тех времён и остались в друзьях. А потом я объявила, что поступаю в училище на кондитера. Мать в шоке, внуки плачут, отец негодует, невестки хихикают, братья усмехаются.Училище приподняло завесу в иной мир, где не пьют шампанское и не ходят в брендовых джинсах. Там у меня случилась первая любовь, вторая и третья. Первые пьянки, драки и попадание в обезьянник. И Яна там тоже случилась.Яну родители выковыривали из меня насильно, пытались всячески её ампутировать, но она прилипала, поняла, где водятся деньги и никак не хотела отлепляться.Отец принял крутые меры. Последний год учёбы, я провела почти под домашним арестом. Выгуливать меня имели право только пан Паргачевский, господин Кулаков или мадам Курочкина. Мне грозил институт по профессии ресторатор и появился в жизни завидный жених, сын владельца автосалонов, Мстислав Боровой.На одном из бомондов мои родители имели неосторожность высмеять меня перед гостями. Марина-дурак, но при хорошем воспитании я стану светской львицей. Всё умильно-приторное отношение ко мне взбесило не на шутку. Тогда мне было целых восемнадцать лет. Я собрала спортивную сумку, взяла паспорт и уехала за самостоятельной жизнью к бабушке на север. Была выловлена на Ладожском вокзале и подвержена катастрофическому скандалу.Я наотрез отказалась возвращаться в семью, заявив, что хочу жить самостоятельно.Так у меня появилась однокомнатная квартира в центре города, и работа в папиной кондитерской у прибыльной кафешки.Никаких карманных расходов.Самостоятельная жизнь мне понравилась, но денег не хватало. Поэтому я согласилась быть Мстиславу гражданской женой. Если честно, я в него влюбилась и старалась быть паинькой.Не я одна влюблена в Мстислава, такого приятного стройного молодого мужчину с карими, покрытыми тайной, глазами. Поклонницы кружили, как коршуны. Но после того, как мой папа Мстиславу нашептал, что в случаи моего замужества отпишет на меня кондитерскую и три кафе, неожиданно появились разговоры о свадьбе и даже были куплены обручальные кольца.Но враг не дремлет. Лиза Тополёва, одна из тех, кто считает, что Марина-дурак недостойна ездить на Мстиславкиной Вольво последней модели, выслала мне вчера утром фото. На них Мстислав в развратной позе с двумя распутными девками в одном из клубов Москвы. Вначале в клубе, потом в ВИП-кабине.Это был толчок к принятию на грудь Янкиного домашнего вина, которое оказало на меня и друзей странное гипнотическое действие и подвигло пить весь день, закусывая Оливье из ванны.Вчера было клёво, а сегодня совсем плохо.****На работу я пришла, как новенькая. Пока шла от дома Курочкиной до кондитерской, проветрилась, освежилась. Выпила кофе из автомата. На работе, как самая младшая собрала комплементы. Без косметики, я выглядела совсем юной. Куда ещё «юней»? Не все знали, что я дочь хозяина сети кафе и кондитерских, поэтому можно было верить добрым словам в мой адрес.В колпаке, который прятал все мои волосы, в перчатках и халате, я после обеда вышла на улицу. Девчонки курили, а я заворожённо смотрела на фото своего благоверного, неверно поступающего.Боль. Очень сильная, удушливая с острыми клинками в сердце. Когда пытаешься повзрослеть, выйти на новый уровень. Мечтаешь о семье и себя приводишь в порядок. А тут такое предательство со стороны мужчины, с которым живёшь. Мстислав часто ночевал у меня. Можно сказать, мы уже жили вместе. Привыкли к быту. Я с утра баловала его плюшками, и он млел от вкуса и запаха. Хватал меня к себе в объятия и говорил, что это самое прекрасное утро в его жизни. И каждое утро было прекрасным.Я верила его словам. Он старше на пять лет. Мне всегда казалось, что у меня будет муж старше, потому что с детства вдалбливали в голову, что я – дурак и без присмотра оставаться нельзя.– Марин, что такая грустная? – спросила у меня коллега по цеху.– Муж гражданский изменил, – ответила я. – Фото доброжелатели прислали. Что делать?А кто мне друг и доброжелатель? Тот, кто утаивал от меня, что Мстислав гулящий, или тот, кто рассказал горькую, но правду?– Отправь ему фото, – посоветовала коллега. – Скажи, что всё знаешь.Голова была не в силах соображать в стрессовой ситуации, и я последовала совету. Выслал фото и сообщение: «Я так тебя любила, булочки пекла на завтрак, а ты растоптал меня. Теперь нет в моей жизни…»Пафосные слова закончились, и я решила на этом поставить точку.Сообщение улетело. Но почему-то к моему отцу. Я трясущимися руками стала стирать и исправлять ошибку. Но было поздно.– Блин,– в негодовании всплеснула руками и посмотрела за мусорные баки на двор-колодец.Под арку заехал дребезжащий старинный мотоцикл с коляской. За рулём сидел бородатый Миша-байкер. Он у нас, как айсберг в океане холодный, молчаливый, как рыбка в аквариуме и брутальный, как дровосек. За ним сидел Кулаков, а в коляске, прикрытый шлемом расписной пан Паргачевский.Я мигом сгоняла в кондитерскую и вышла встречать гостей с пирожными.Мотоцикл подъехал почти к чёрному входу. Я раскрыла белую коробку, и мужские руки расхватали угощения. При этом Артём Паргачевский, шлем не снял, а кушал пирожное через поднятое забрало.– Маркуш, – шмыгнул носом Кулаков. – У нас проблема, шляхтичу некуда деваться. В таком виде он отцу показаться не может.– Скажите, что отбивались вдвоём в подворотне от хулиганов, – придумала я.– Хорошо бы, – вздохнул Артём, поглядывая на меня двумя лиловыми сливами с чёрными чёрточками глаз. – Но батя уже в курсе, что мы с Кулаком в хлам разругались. Вчера бухало двадцать пять человек, кто-то стуканул.Двадцать пять человек! Хорошо, что я с утра не заглянула в маленькую комнату на Аллкиной квартире. Представляю, как они там все укомплектовались и в каком виде.– И что вы от меня хотите?– Мы скажем, что подрались из-за тебя. Ты с Мстиславом развелась, а мы воспылали страстью, – придумал Кулаков.– Шикарно, – рассмеялась я. – А чего на самом деле подрались?– Кто его знает, – мужики переглянулись.– Что твоя брюхатая Янка в своё вино добавляет, что ничего вспомнить невозможно? – с подозрением поинтересовался Паргачевский.Я пожала плечами и вытерла с бороды Миши сливочный крем.– Но нам с паном ссориться нельзя, – продолжал выдумывать Кулаков. – Мы скажем, что ты никого из нас не выбрала, а уехала с Мишей.– Куля, – рассмеялась я. – Вы взрослые мужчины, дипломированные специалисты. Вот зачем вам этот детский сад?– Так ведь отцы спросят, – понуро ответил Тимофей.«Отец спросит» - это вирусное заболевание современной золотой молодёжи. Оно очень опасно. Отнимаются деньги, машины и квартиры. Больной начинает впадать в депрессию, метаться, искать выходы. В итоге: становится вялым, податливым и очень послушным.– Ладно, – отмахнулась я и, забрав коробочку, пошла дорабатывать смену.****Когда папа тебя забирает с работы – это серьёзно. Серьёзный папа, серьёзные коллеги, которые выходили со мной с чёрного входа и, заметив папин Мерседесе, серьёзно сдрейфили.– Это же хозяин кафе, – шипели мне на ухо.– Да, – с прискорбием согласилась я.– Марина, он женат.– Марина, не езди с ним.– Марина, добром не кончится.Последнее было точно подмечено, но я буду держаться и делать всё, чтобы никто не узнал, что я иду к отцу в машину.– Надо, – сказала я и, низко попустив голову, побежала к машине. Юркнула на переднее сидение. Закрыла дверцу, а когда машина тронулась, я припала к стеклу ладонями и в ужасе открыла рот, перепугав коллег.– Марина, – строго сказал папа. – Теперь оттирай стекло.Я печально посмотрела на него. Тёмные очки, классические седые усы и прямой профиль. Дорогой костюм. Ненавидела, когда он так выглядел. Мне он больше нравился в кондитерском белом фартуке и колпаке.Я полезла в ящик, взяла салфетки и оттёрла его драгоценное стекло. Был поздний вечер, зажигались огни посреди белой ночи. Движение уже рассасывалось, и мы спокойно ехали по проспектам в сторону дома-утюга, где располагалась моя квартира.– Я получил твоё сообщение, – начал несмело отец.– Прости, я ошиблась, – отозвалась я, опустив «с похмелья».– Не посылай ему.О, нет!Папа, нет!Ты не можешь со мной так поступить!Но он поступил. Он показал, что происходит и, что за всё в этой жизни нужно платить. Раз я живу в квартире, купленной на его деньги, я должна его слушаться. Если Мстислав одевал, обувал меня, то я должна ему простить его неслабые слабости.– Вы просто не женаты. Мужчина не чувствует ответственность в сожительстве. Он всегда свободен в такой форме общения с женщиной.– Девушкой, – поправила я.– Вам надо расписаться, – тяжело вздохнул он. – Его отец сейчас развернулся с новым салоном…– Остановите Мерседес, Михаил Юрьевич, я сойду, – прошипела я глядя на него со всей своей яростью.Он не стал напрашиваться на скандал. Они с мамой считают меня не просто дураком, а трудным дураком. И прекрасно знают, что я могу вспылить. А так же они знают, что меня можно припереть к стенке и уговорить.– Значит так, Марина, – жёстко начал отец. – Мстислав приедет, и мы назначим свадьбу…– А если бы ты увидел такие фото, где мама развлекается? – зло прорычала я.Папу, как кипятком облили, он уставился на меня в гневе. Хорошо у папы фантазия работала. Страшно стало.– В браке таких вещей не происходит!– Мне не шестнадцать! Ваша лапша на ушах не держится! Это навсегда, папа! Я за такого козла замуж не выйду!– На себя посмотри! – вспылил отец. – Где ты вчера была? Таскаешься по притонам, пьёшь, гуляешь!– Я себя хорошо вела. Это с горя я согласилась с Паргачевским и Кулаковым к Курочкиной пойти.Тут главное нужные фамилии употребить. Потому что папа хоть и был богат, до родителей названых людей даже с моими старшими братьями и их жёнами не догонял. Он бы и был рад, чтобы я вышла замуж хотя бы за Курочкину, но в нашей компании сложились очень необычные панибратские отношения, которые даже интимную связь не предполагали. А почему? Никто объяснить не может. Возможно, когда мы все станем «бракованными», как Алла Курочкина, появятся такие мысли. Но сейчас ни-ни.– Уволю. Квартиру отберу, – решился папа на угрозы.– Ошибочка вышла, квартиру ты на меня переписал.Насчёт работы решила промолчать. Это будет конец, если он меня уволит. Куда я? Официанткой к конкурентам?Ого!Страшно то как!– Отлично. Продавай, проедай. На порог не пущу, – он успокоился, почувствовав мою слабость. – Неделю думай, потом уходи на свои харчи. Вот и посмотрим, какая ты у нас сильная и самостоятельная.– Спасибо,– замогильным голосом ответила я.Плакал мой новенький телефон, и я даже слышала рыдания в своей голове. Сквозь пиликающий стон спросила:– Скажи мне, почему ты не отпустил меня, когда я собиралась из города к бабушке уехать?– Теперь не буду мешать,– спокойно ответил Михаил Юрьевич. – Мстиславу ничего не говори, подумай вначале. А я с его отцом пообщаюсь.– О чём? Чтобы его сынок лучше прятался? – я вышла из машины и хлопнула дверью.Мир плыл, наводнение случилось. Из моих слёз. Я знаю, почему они в восемнадцать не отпустили меня, чтобы я покрепче села на этот крючок, чтобы на денежной игле торчала, как наркоманка. Как я себе буду отказывать? А если уволит? Отец может в воспитательных целях. А желание уехать и начать самостоятельную жизнь исчезло вместе с юношеским максимализмом. Теперь я трезво смотрела на вещи, ну или почти трезво, потому что ни одной своей клеточкой не прощала измену.Не могу!Я заревела, и какие-то добрые люди даже спрашивали что случилось.А у меня случилось. Думала, просто мужчина мне изменил, но добравшись до квартиры, осознала, что «СЛУЧИЛОСЬ» меня догнало и убило.****В нашем дворе-колодце было большое разнообразие всяких предприятий. В подвале сауна, студия фотографий и детский сад с крохотной площадкой для прогулок. Я поднялась по лестнице, открыла ключом кодовый замок и оказалась в старинной парадной. Подошла к почтовым ящикам. Из покорёженной ржавой дверцы вывалились рекламные брошюры, квитки на оплату коммуналки, свидетельство о праве собственности на квартиру и мой паспорт…Я в ужасе схватила удостоверение личности, пока никто не видел. Тайком в него заглянула. Мой.Выпала из паспорта бумажка. Там синей пастой было написано: «Мариночка, прости меня. Когда ты будешь беременной без денег и мужа, ты поймёшь. Яна».– О-о, блин, – вымученно вздохнула я, запихивая документы в сумку.Мне ж вчера жильца прописали. Теперь за двоих платить придётся. Надо будет найти этого фиктивного мужа Янки и попросить… А что я с него возьму? Деньги заплачены за прописку, они отданы Янке, которая свалила в свою Тьматаракань и будет теперь припеваючи там жить лет пятнадцать на чужое бабло.Медленно поднялась на второй этаж, прошла по узкому коридору мимо соседских дверей. Мрачновато у нас. Потолки четыре метра, ремонта не было.Открыла дверь к себе в квартиру.Встретила меня просторная прихожая. Она такая огромная, что в дальнем углу мы с Мстиславом собирались ставить угловой диван и столик. На полу светлый ламинат. Небольшой шкаф для одежды там же полка для обуви. Огромное зеркало и рядом с ним крюк.Об этом крюке ходят легенды. По одной из версий, строители лоханулись и поставили слишком длинную железную рельсу в перекрытие. Получилось неэстетично, поэтому обтесали под крючок. По другой версии крючок материализовался из неоткуда, для удобства жильцов. Я верю, что это крюк короля Артура – хрен вытащишь. Для сумочки. Я повесила свою сумку на него, туда же повесила свой свитер. Осталась в джинсах и чёрном лифчике.Посмотрела на себя в зеркало.Маркова Марина Михайловна двадцать два года. Красавица, натуральная блондинка с голубыми глазами. Никто замуж не берёт, кроме козла Мстислава Борового.Я провела по своей груди пальцами. Раньше я как-то не задумывалась, что выгляжу круче самой мадам Курочкиной. Не было конкуренции и желания кому-то понравится. Поклонники штабелями укладывались у ног. Но все не нравились папе с мамой. А теперь меня укладывали к ногам блудливого, вероломного подонка. Ради денег.Я распустила волосы, они упали по пояс.– Знай себе цену, – сказала я отражению. – Не продавайся. Борись. Надо, в официантки пойдёшь. И долбанный университет тебе не нужен.Я скинула обувь и прошла к кухне.Замерла в маленьком холле. Справа санузел, прямо большая кухня. Там и столик с диваном, и уголок для готовки еды, и холодильник большой, а главное печь с духовкой, как я люблю.Слева за стеклянной дверью единственная комната. И в ней кто-то был. Звучал телевизор.Панель стояла прямо на полу, рядом со шкафом и стенкой с прозрачными створками. Был ещё старый камин, побелённый Мстиславом. Он это воспринял, как подвиг и всем хвалился впоследствии. Окно огромное было приоткрыто. Напротив окна великолепная низкая двуспальная кровать застеленная белым меховым одеялом. На ней лежал здоровый молодой парень.2Теперь я знаю, что такое ступор. Это когда двинуться не можешь и вынужденно перестаёшь дышать. На время останавливается сердце, а потом начинает колотиться в груди с бешеной скоростью, а вдох полной грудью сделать не можешь всё равно.Парень был большой. Вот как смотрелся на моей кровати Мстислав и как вот эта горбина, так чёрное и белое. Кстати, о цвете. Он был чёрный. Нет, он не принадлежал негроидной расе, но точно оттуда нахватался. Очень смуглая кожа, полные губы. При этом небольшой нос и голубые глаза. Острые скулы, что подчёркивала небрежная щетина. Высокий лоб и коротко стриженые чёрные волосы. А фигура просто пугала. Плечи широченные. Куртка спортивная с капюшоном расстёгнута и виднелся накаченный торс и пресс кубиками. Он спортсмен.Длинные пальцы дёргали кнопку на пульте, и звук на телевизоре, где дрались бойцы на ринге, стал уменьшаться.– Ты кто? – ахнула я и прикрыла грудь руками.– Оскар, – хмыкнул парень уголками своих мясистых губ. – Забыла?– Мы разве… встречались? – тяжело сглотнула я во все глаза рассматривая незнакомца.– Вчера в ЗАГСе, – он прищурился.– Погоди, – мне нужно было продышаться. – Ты фиктивный муж Янки. Я прописала тебя… Но брак фиктивный, ты не можешь проживать здесь. Тебе же только прописка была нужна.Парень выключил панель телевизора и сел на кровати. Широко раздвинул колени, уронил на них свои руки. Он смотрел на меня своими странными ярко-голубыми глазами почти синими, сканировал, изучал.– В брачном договоре была твоя фамилия, Марина Маркова, и совместное проживание во избежание конфликта с властями прописано. За договор ты получила охрененную сумму денег. Отдала их своей подруге беременной, которая нашла меня. Пьяная ты была в жопу. Но пришла с тремя свидетелями. Бабой длинонногой, двумя мужиками, которые подрались на крыльце загса. И все они расписывались. С моей стороны был тренер и его юрист.Я тонко и жалобно заныла. Спотыкаясь, побежала в прихожую, где трясущимися руками открыла сумочку. Дрожащими пальцами пролистала свой паспорт и с ужасом обнаружила печать из ЗАГСа о вступлении в брак с…– Боже, кто ты такой? Лахно Оскар Джермонович.– Дже́рмо переводится, как Прославленный господа, это эфиопское имя. Мой отец оттуда, – пояснил он, припав одним широким плечом к стене прихожей. – Лахно, фамилия мамы, она с Украины. А усыновили меня дядька из Казахстана.– Жить приехал в Россию с такой обширной географией, – я сунула паспорт обратно в сумочку, как буде-то он был горячий. – Оскар, нам надо поговорить.– Я уже понял, – недовольно усмехнулся он. – Только ничего изменить нельзя.Я даже боялась на него смотреть. Дышала, как загнанная лошадь. Я убью Яну и сяду в тюрьму, чтобы меня не убил папа, и не перегрызла горло мама.– Здесь мужская одежда. У тебя парень есть? – спросил Оскар.– Был, – я стёрла пот со лба. – Он мне изменил, поэтому я вчера перебрала. Мы можем оставить всё в тайне? – пришла мне в голову великолепная идея.– Как хочешь. Только на год вперёд я заплатил за проживание.– Ты рехнулся! Какое проживание?! Я скажу, что меня опоили и расторгну договор.– Сядешь вместе со мной за фиктивный брак. И деньги возвращать придётся.– Какие деньги?! Шмотки собрал и свалил. Я всё папе расскажу!Я кинулась в шкаф. А там кроме куртки Мстислава висела куртка на четыре размера больше. Внизу стояли огромные кроссовки и лежала спортивная сумка.Я открыла дверь и стала выкидывать чужие вещи из квартиры.– Эй! – возмутился громила и выбежал, чтобы поднять свою сумку.Я быстро закрыла за ним дверь. Но услышала, как он ключом открывает замок. Навалилась на дверное полотно и вместе с ним отлетела к стене.Горилла кинула свои вещи обратно в шкаф, закрыла дверь, потом…– Не смей меня трогать!!! – заорала я.Горячие широкие ладони. Они обжигали и, казалось, впивались в меня мельчайшими иглами, что пробирались под кожу и напитывали её мелкой дрожью. Легли на талию. Я втянула живот и вцепилась руками в чёрный капюшон спортивной куртки.Он одним рывком оторвал меня от пола и приподнял. Зажмурив один глаз от моих тумаков, сделал несколько шагов и… Повесил меня за пояс джинсов на проклятый крюк.Крюк не подвёл, брендовые джинсы тоже. Я стала болтать ногами, неудобно накренившись вперёд. В промежности зажал толстый шов и впился между половых губ похабно натирая клитор. Мне и плакать надо, и охать, и смеяться от абсурдности ситуации.– Слушай внимательно, светлячок, – Оскар сложил руки на груди. – «Скажу папе» не проканает. Потому что если я скажу тренеру, то начнутся неприятности. Я элитный боец, меня сюда не просто так привезли…Я истерично рассмеялась.– Что смешного? – повысил он голос, но говорил всё это время очень сдержанно и спокойно.– Он с элитными проститутками, а я с элитным бойцом. Оставайся Оскар! Только сними меня с крюка.– За сравнение с проститутками будешь висеть, пока я с пробежки не вернусь, – недовольно сказал он и застегнул свою куртку.– Что?! – кричала я в закрывающуюся за ним дверь.****Я в детстве верила, что Мюнхгаузен действительно вытащил себя из болота за волосы. Это оказалось ложью! Человеку даже с крючка слезть катастрофически сложно. Я пятками упёрлась об стену и попыталась вверх подпрыгнуть. Джинсы расстегнула и только с пятой попытки спрыгнула со злополучного крючка, упав на пол.Вся моя жизнь пролетела перед глазами.Что будет?Родители узнают, меня порубят на котлеты.Я взяла телефон и позвонила Алле. Сама пошла на кухню и, как в любой стрессовой ситуации, стала быстро месить тесто, потому что единственная отдушина в моей жизни – это выпечка.– Привет, Маркуш, – прохрипел низкий голос Курочкиной.– Кура, у меня проблемы.– Проблемы? Это писец, Маркуша. Вино твоей Янки нужно прировнять к оружию массового поражения! – она заржала, как пропитой сапожник и курильщик со стажем.У неё такой голос. Сама худая и длинная, а басит, как мужик.– Ты помнишь вчера в ЗАГСе были? – начала я.– Помню.– А что мы там делали, помнишь?– Не-а, не помню.– Мы заключали фиктивный брак, а в соседнем здании оформляли временную прописку.– Вспомнила! Там был офигенный парень-спортсмен, я б дала!– Муж не слышит? – скривилась я, складывая ингредиенты в мисочку и помешивая их венчиком. Курочкина не такая, она верная жена, но проскальзывает у неё в лексиконе всеобщая распущенность. – Так вот, этот офигенный спортсмен теперь живёт в моей квартире.– Секи момент, Маркуш. Твой Бородин паскудник, нужно мстить.– Кура ты в своём уме?! Меня отец всех благ лишит за такие выкрутасы.– Послушай умную женщину, Марина. Папе знать необязательно с кем ты живёшь. Шиканёшь с шикарным парнем, потом простишь своему уроду Мстиславу все его дела и замуж выйдешь.– Кура, я уже замужем! В ЗАГСе вы присутствовали на моей свадьбе! Я с этим спортсменом расписалась!Сказала я, а потом подумала.А подумала о том, что зря я правду рассказываю. Потому что Курочкина не оценит манёвр. Она в своё время осталась без родительских благ, и мама с папой её гоняли, как курицу по птичьему двору.– Вот это ты попала! Одно дело гулять, другое – браки заключать, – и голос стал, как у моего отца. Такое чувство, что я с мужиком разговаривала. – Маркуша, на развод подавай, пока никто не знает.– У меня какой-то брачный контракт, – заныла я. И, поставив телефон на громкую связь, стала нервно лепить булки.– Хочешь дам раскладку твоего будущего? – Кура приобретала ко мне спортивный, точнее юридический интерес.– Давай, – меня неожиданно стало трясти от горя.– Если узнает Мстислав, то он по городу слух пустит, и тебя вычеркнут из списка приглашённых на праздник жизни. Я Бородина знаю, он человек подлый.– Я сейчас разрыдаюсь, в клубе последний раз была на новый год, а по випам вообще не хожу, – фыркнула я.– Если узнает твой отец, то кроме квартиры у тебя ничего не останется. Я знаю, какая это задница.Я как бы тоже знала. Если б не Мстислав, я бы умерла, ни с голода, а от ломки по шоппингу и разалечениям. – Кура, что мне делать? – заныла я, протирая поддон кисточкой с маслом.– Скажи, что квартиру сдала, а сама съезжай к родокам. О том, что замужем никому не говори. И найди этот брачный договор, привези мне, я посмотрю, как ты попала.– Спасибо, Алла! Что бы я без тебя делала?– Не знаю, пока я ещё ничего не сделала. Но, как будущий самый лучший адвокат по бракоразводным делам, заинтересована в твоём вопросе, – она прокашлялась и шёпотом, потому что скорей всего муж там появился на горизонте, добавила, – ты узнай у твоего спортсмена какие дела. Просто, если у него перспективная блестящая карьера, то это куш, Маркуш. Они охрененно поднимаются. Так что не спеши с решениями. Но к родителям съезжай, так надёжней. Я немного успокоилась после разговора. Но остался непонятный осадок на душе.Дело было в том, что мне последние четыре года не хватало решительности уйти в свободное плавание. Я податливый воздушный шарик, куда папа хлопнет, туда и лечу. А мне твёрдости хотелось. И вот жизнь сама меня так завернула и вывернула, что вся ситуация выглядела, как шанс на свободу. Я приняла душ, поставила печку на таймер и прилегла, забыв о том, что я почти не спала. Только уткнулась носом в подушку, как провалилась в сон. А подушка пахла терпким запахом незнакомца. Сны от этого стали краше, насыщались яркими картинками с привкусом секса.****Ранняя смена в пекарне начинается в пять утра. Чтобы к шести и семи утра был хлебушек и булочки. Поэтому в свою первую смену я просыпаюсь рано. Просто умываюсь, одеваюсь и бегу. Завтраки, прихорашивания в перерыве на работе.Телефон сыграл заводную мелодию. Я сонно щупала по кровати рукой, чтобы его выловить. Наткнулась моя ладонь на твёрдое тело. И я резко проснулась, потому что твёрдого тела по определению рядом со мной лежать не могло. Тело Мстислава не было твёрдым, оно с мягкими опухлостями к тридцати годам.Мысли медленно просыпались. Я дико испугалась и с визгом стала скидывать чужого мужика со своей кровати. Укрывшись одеялом, пинала его в бока голыми пятками, подталкивая к краю.Я не привыкла к таким размерам мужчины. Его так просто с кровати не спихнёшь, но сыграл эффект неожиданности, я его скинула на пол.Он щурил на меня голубые глаза и морщился. Плечи широченные, руки мускулистые в ращноцветных наколках.– Ты охренела?! – возмутился он.Я вскочила на ноги и, спотыкаясь об подушку, прижала к себе одеяло. Убрав растрёпанные волосы с лица, испуганно уставилась на Оскара.– У нас всё фиктивное! Ты зачем ко мне спать лёг?!– А где мне ещё спать? – буркнул он.Поднялся на ноги и, ухмыляясь толстыми губами, почесал себя между ног. А в длинных чёрных шортах воспрял член.Орган медленно рос, также медленно округлялись мои глаза. А мне всегда казалось, что у больших мальчиков в штанах очень скромно. А тут вон оно как!– Ты! – вспыхнула я, чувствуя, как краснею.– Нечего белыми сиськами трясти, – довольно улыбнулся он и направился в ванную.Я кинула одеяло и бросилась за ним.– Ну, ты наглый! – возмутилась я и, обогнав его, первой залетела в ванную комнату. – Потом подрочишь.Закрылась на защёлку, а сама смеялась тихо. Если б не моя ситуация с родителями и Мстиславом, то…Ох, Марина, доиграешься.Я довольная посмотрела на себя в зеркало. Маечка честно почти ничего не прикрывала, трусики - одно название. Волосы белые чуть ли не дыбом стоят. А глаза голубые сверкают, щёки розовые.Когда я последний раз так в четыре утра выглядела?Улыбка не слезала с лица, я умылась и почистила зубы. Причесалась и собрала волосы в высокий хвост.Вышла из ванной, насильно заставив себя убрать улыбку с лица.Замерла, глядя на кухню. В её глубине, у большого окна, за которым светлело северное утро, стоял совершенно незнакомый мне молодой мужчина. С ним я спала в одной постели. Он пил из своей большой кружки и смотрел во двор нашего дома. И мой взгляд прилип к его сильной смуглой спине.Почему-то захотелось накормить его, угостить булочками. Не прятать улыбку. В этот момент всё происходящие казалось мне совершенно нормальным, обычным и настолько правильным, что на душе вдруг поселилось тепло и спокойствие.– Спасибо за булки, очень вкусные, – он повернулся ко мне и присел на подоконник. Сам наглее угостился. – Прости, что так вышло. Чтобы попасть в команду мне нужно гражданство. Легче всего было найти жену. Я не знал, что тебя подставили или как там у вас с этой Янкой вышло. У тебя проблемы?– Пока нет. Оставим в тайне, там посмотрим, – спокойно ответила я и пошла одеваться в комнату.Он в ванной. Душ принимал. А я слушала приглушенные звуки воды, натягивала джинсы, влезла в широкую белую кофту и взяла новую сумку, спортивного типа.– Ты куда так рано? – Оскар выглянул из ванной. Опять в своих шортах до колен, на теле капли воды.А вот не буду я Аллку слушать. Не поеду жить к родителям. Меня до ужаса пугает их квартира и хозяева тоже неприятные. А здесь Оскар…Я ничего подобного в жизни не испытывала. В юности было любопытно погулять с парнем, позажигать. Мстислав дарил подарки и баловал, поэтому мне казалось, что я в него влюблена. Хотя теперь понимаю, что это было желание угодить маме с папой. Никогда раньше не делала, и нечего было начинать.А вот теперь, глядя на очень красивого парня, во мне проснулось нечто глубокое. Оно переплеталось с желанием плоти, при этом обрастало фантазиями. А ещё древнее первобытное, притаившееся в каждой женщине, вылезало наружу. Я самца хочу. И рожать потомство нужно вот такому.Как же он сложен хорошо. До чего ж зажигательный, интересный и кровей в нём намешено. Потрогать хотелось, что даже пальцы зудели.– Я в пекарне работаю, – улыбнулась я. – Ранняя смена. А ты как?– Почти целый день на тренировке часов в семь приду, – он приблизился ко мне и внимательно рассматривал, тоже с улыбкой.А я раньше не понимала фразу «дело молодое». А оно означает почти мгновенный взаимный интерес.– Пирог с мясом на ужин, – подмигнула я.– Что-то купить надо, светлячок?Презервативы.– Кофе заканчивается. У тебя ключи откуда?– Ты и дала в загсе ещё, – он рассмеялся. – Что вы пили?– Если б я знала, – рассмеялась и пошла на работу в приподнятом настроение.Это точно! Я никогда такого не испытывала! Все эти первые "любови" были чем-то таким мимолётным, как вспышка гнева, игра гормонов. А здесь прямо до глубин души толкнуло.Надо познакомиться. Обязательно! Потому что я порхала по проспекту, как бабочка, подпрыгивала и крутилась вокруг себя. Танцевала под музыку сердца. И случайные прохожие мне улыбались. А я им.Телефон заиграл. Я шла, не чувствуя утреннюю прохладу, светилась изнутри и предчувствовала что-то новое и необычное.Номер был незнакомым, но я решилась ответить.– Мар-Мар?– Джень до́бри, пановы, – смеялась я. – Кому не спится в ночь глухую. Что ответило эхо?– Классная ты Мар-Мар, – печально вздохнул в трубкутрубку Артём. – Но я с плохими новостями.– Судя по номеру, новости из Ляхостана.– Батя в наш филиал отправил, буду здесь работать, – Паргачевский долго вздыхал в трубку, а потом выдал. – В общем, я вспомнил, почему мы с Кулаковым подрались.– Просветление? Мне страшно вспоминать.– Кулакова отец женит через месяц, поэтому он ищет себе любовницу на постоянку.– Для него это не проблема.– Это да, но вот у него вкусы и желания с годами не меняются.– К чему ты клонишь? – скривилась я, вспоминая, как Тимоша Кулаков предлагал мне отсосать за колечко с брильянтом. Потом вроде замяли это дело, но пощипывания и влажные намёки…– Я хотел отобрать у него твой брачный договор. Если кому-то станет известно, что ты с гастарбайтером расписалась, то у тебя будут неприятности. А зная Кулю, я тебе сразу скажу, от тебя отвернуться все. Отец твой взорвётся, а что Боровой сделает, даже страшно представить. Марина, мне жаль, но свой фиктивный брак ты не утаишь. Я думаю, тебе надо сразу Мстиславу признаться и к родителям жить переехать.– Спасибо, пан. Шляхтичам привет.Я отключила звонок.Почему всё так сложно? Почему я не могу, как обычная девчонка пожить с тем парнем, который мне интересен?А Оскар мне очень интересен. Иду я на работу и мечтаю, что завтра с утра я его скидывать с кровати не буду. А мне вообще завтра во вторую смену… Если папа не уволит.3В кондитерской меня встретили сочувствующими взглядами. Я девчонкам сказала, что меня могут уволить. И услышала их шёпот: «не дала».Капитолина Петровна всегда говорила, что пока ты ешь начинку, будешь стройной. Как только дойдёт дело до мучного, сразу разнесёт. Ей верить можно в ней сто килограмм веса, она у нас большая начальница на кухне. Единственная знает, что я дочь хозяина. Присматривает за мной, не гоняет и хранит тайну.Поэтому в перерыве я ела варёное яйцо с луком, лизнула шоколадных сливок и запила всё это бодрящим кофе. Сбегала глаза подкрасила. И работа спорилась вплоть до обеденного перерыва, когда пришла пересменка.– Марина, там к тебе парень приехал. На шикарном джипе!Я поморщилась и, взяв с собой два вида начинки в пакетик, пошагала к чёрному входу.У мусорных баков стояла чёрная машина, а рядом с ней красовался в деловом костюме Тимоша Кулаков, как веером опахал себя брачным договором.Я смело подошла к нему и отобрала свой помятый договор. Сразу бросилась строка с предложением: «… не подают на развод в течение пяти лет».– Курица промолчит, пан сдриснул в Польшу,– сообщил Тимофей.Я вскинула бровь, внимательно посмотрела ему в глаза с вызовом.Он мне никогда не нравился. Ни его внешность слащаво-лукавая, ни его богатый мерзостью внутренний мир. И водились мы с ним только потому, что он ходил в паре с паном, который мягкотелостью своей компенсировал склочно-крысиный характер Кулакова. – Бородин старший с твоим отцом открывают огромный центр с автомастерскими, магазинами кафе и рестораном на выезде из города. Проект перспективный, – Куля надменно закинул голову вверх. – Мой батя им земельку выбивает. Всё приурочено к первому сентября и твоей свадьбе с Мстиславом Бородиным. Это большие деньги, Маркуш. Здесь нет места твоей ревности и твоим желаниям.– Впервые слышу, – тихо сказала я.Понятно, почему папа меня так сильно уговаривал не спешить рвать отношения с Мстиславом. Проект у него. Проект, а дочери нет. Марина-дурак, как разменная монета.– Предлагаю помощь, – решился Кулаков. – Найду этого залётного, оформим быстро развод, и пусть он женится на подходящей бабёнке, в очередь выстроятся за деньги.И мой Оскар уйдёт?Вот такой губастенький, такой весь крепкий и высокий уйдёт к другой даже не попробовав моего пирожка?– Я сама найду, – хмыкнула я.– У меня ксерокопия, – он пощипал свой нос, потупил взгляд. Побоялся что-то ещё добавить.– Ты мне угрожаешь? – поинтересовалась я.– Нет, что ты, – не решался. – Просто предлагаю…Даже любопытно стало, как он мне это предложит.– Отсосать за колечко? – мурлыкнула я.– И не только, – ощерился, как зверь и посмотрел прямо мне в глаза. – Я тоже жениться буду. По старой дружбе могли бы встречаться. Даже не попробовала ни разу, у нас же так много общего.– Например, что? – подошла к нему ближе, чтобы лучше рассмотреть ублюдочное личико.– Несвобода, – с каплей горести произнёс он. – Подумай до вечера. Я Бородину старшему твой договор отправлю.Он отвернулся и сел в машину. Стекло мажор опустил.– Колечко в силе. И машину тебе куплю, – расщедрился Кулаков. – А то папка я смотрю, отобрал.– Только стукни, – предупредила я.– То что? – рассмеялся гад.Действительно, что? То, что он бухает, гуляет и тратит народные деньги, знают все. Наверно его будущая невеста тоже. Она наверняка такая же. А я так не умею. Курочкина так тоже не смогла. Она по любви замуж вышла, хотя лились реки крови, и семейные разборки были ужасными.Я подмигнула Кулакову и пошла по двору. Он со свистом проехал мимо меня и на выезде из «колодца» помигал мне аварийной сигнализацией.– Алла, – заныла я в трубку. – Курочка моя, я с таким к тебе иду, даже страшно сказать.– Тогда беги быстрее, а то рассыплешь, – ответила Алла. – Мы дома.****Дверь открыло лесное чудовище. Аллкин муж огромный и страшный. У него чёрная густая копна на голове и бородища, которая распространяется на всё тело: перетекает в волосатую грудь, мохнатами дорожками обвивает пузо, отдаётся шерстью на толстых мощных ручищах, а что до ног страшно даже представить, там точно лапы звериные. Ещё оно почти не говорит. Поэтому сдружилось с Мишей Байкером, тот тоже молчун.Но Курочка тащится.– Привет, – печально поздоровалась я, чудовище кивнуло и пропустило меня в квартиру.Было проветрено и запахов посторонних не присутствовало. Алла вызывала клиниговую компанию после каждой гулянки.Квартира имела такой старинный задрипанный вид неспроста. Алла с мужем живут на свои деньги. Точнее в последний год родители перестали Курочку прессовать и подкидывают деньжат. Начали поддерживать, когда она окончила университет с красным дипломом, они поняли, что терять такую дочь нельзя. А ведь всё начиналось очень печально. Маленькая Алла поехала в Москву на какую-то выставку авангардного искусства и тусанулась на неформальной вечеринке, где встретила свою мохнатую половину. Забесплатно подарила ему свою девственность и влюбилась. (Не в обратном порядке).Зверя она привезла домой и с ним пришла к родителям. «Мама, папа, это хороший Женя, он будет жить с нами». Эффект был круче чем в тот момент, когда я своим родакам заявила, что поступаю в кулинарное училище. Аллу родители выгнали из дома, лиши всего, капали на мозг двадцать четыре часа в сутки. Пытались договориться, подкупить, убить лесное чудовище. А оно показало им волосатый кулак, забрало Курочку и увезло в неизвестном направлении.Два месяца Алла путешествовала с чудовищем по Алтаю. Пока добрая бабушка Нина не отписала вот эту квартиру любимой внученьке. Чудовище хоть и имело крутой нрав, но поняло, что девочке нельзя портить учёбу и будущую карьеру, вернуло ребёнка на место. Алла училась в университете, чудовище просиживало штаны у компьютера, но не просто так, оно оказалось крутым дизайнером и зарабатывало неслабо. Поэтому у Курочки всегда дорогая косметика, самые лучшие украшения, шикарная тачка, потому что чудовище равнодушно к ценностям этого мира и не имеет водительских прав, а жену боготворит.Так они прожили три года, а на четвёртый к окончанию университета расписались.Мебель в квартире они не меняли, ремонтов не делали, часто собирали тусовки у себя. Их безмерно все любят и ценят. Они копят деньги себе на дом, как любит чудовище - у леса. И родители Аллкины подтянулись, но уже поздно злое лесное чудовище заявило, что ни копейки от них не возьмёт за их плохое поведение. А если вякнут, то и к будущим внукам не будут допущены. Курочкины притихли, стали подлизываться к своей единственной дочери, теперь по паспорту Шкваркиной. И папочка риелтор-с-размахом, своей дочке кабинетек для адвокатской практики присмотрел. Алла высокая девушка, в ней метр восемьдесят роста, очень длинные и стройные ноги. На лицо непримечательная, но по повелению мужа отрастила тёмные волосы за четыре года до колен. Сочетание длинных ног и длинных волос делали её невероятно привлекательной для мужского пола, поэтому чудовище редко её отпускает одну. А после Янкиного вина наверно и вовсе перестанет отпускать.Чудовище старше Аллы на восемь лет и оно реально крутое, поэтому моя Курочка его во всем слушается.Мурзик радостно обтёрся об мои ноги. Я для домашних животных самая привлекательная из людей. Кроме духов от меня пахнет вкусняшками.Я чмокнула Курочкину в щёку и прошла на кухню с пакетом.– Чётам? – рыкнуло чудовище, зная, что Марина - это пожрать.Я выделила немного мясного Мурзику и побольше чудовищу. Нам с Курочкой по фиолетовому пирожному к чаю.В тишине, я отдала свой брачный договор Алле. Мурзик довольный поел. Он более приличный, чем его хозяин. Прыгнул мне на колени с благодарностью. Чудовище-Женя съел мясную начинку, непоблагадорив, ушёл.Поглаживая серую шкурку кота, я смотрела, как поджимает губы Алла.– Не парься, – сказала я, наливая себе чая. – Я решила, что останусь в браке и всех пошлю лесом.– Это очень серьёзное решение, – вздохнула Алла и взяла пирожное. – Тебя всего лишат, как меня в своё время.– Но ты ж пережила, – усмехнулась я.– Маркуш, у меня был Женя. А мой Женя…– Всех поженит, переженит, выженит, – недовольно перебила я. – Почему ты считаешь, что я не смогу?– Ладно, – Алла глотнула чая и посмотрела мне в глаза. У неё тоже глаза голубые, но с жёлтыми струйками. А у меня много серого цвета в глазах, а вот у Оскара они чистые, аквамариновые. АкваМарин. – Сразу делай расклад. Деньги, даже если есть, нужно экономить. Салоны, маникюр всё самое дешёвое. Продукты… тут ты сама разберёшься, как дёшево и вкусно. Об одежде брендовой забудь, одевайся проще. И не срывайся, пока не будешь уверена, что имеешь права потратить на себя десяточку другую.Алла задумалась, продолжала выдавать мне план действий.Какая же она классная!– Сама не увольняйся, – придумала моя Кура. – Пусть папа увольняет сам и по законодательству. Ты лучший работник, ты эти булки с пяти лет крутишь, ему не выгодно, если только лбом упрётся. Если на бобах останешься, не бери кредиты, живи по средствам. И запомни, есть льготы и субсидии на оплату коммуналки.– С такой подругой, я точно выживу, – тихо расплылась я в улыбке.****Пирог благоухал так, что во дворе нашего дома, граждане закидывали голову к моему открытому окну на кухне. Я сидела на подоконнике, ждала, когда заварится чай. В телефоне перекидывала с папиной карточки деньги себе на личный счёт. Думала ещё с маминой, подаренной успею. Не успела. Заблокировали.На листочке был список того, что жизненно необходимо купить, и красным цветом слово «Нельзя», о чём нужно забыть.Мастер маникюра и педикюра были занесены в чёрный список на всякий случай, чтобы я вдруг не сорвалась и не грохнула в дорогущие процедуры последние средства, на которые могу существовать месяц.А перед глазами картина, когда мне нечего есть и очень хочется себе сделать эпиляцию и съездить на море…Как я хочу на море!Я пошла вытаскивать пирог. Могла бы испечь к семи часам вечера, но у меня по плану ещё пару салатиков, что зря начинке пропадать. Большой мужчина наверно много кушает. А я обожала, когда кушают. И терпеть не могла эти заявления: «Я хочу купить у вас пирожное, вы мне его не разрежете? Мне целого много». Именно после этого, я уговорила папу на пирожные-канапе. И то находились «Фи», которым много.Позвонила мама. Она первая блоконула карточку с карманными деньгами, как только узнала, что Мстислав мне изменяет. Изменяет Боровой, а страдать должна я. Вот за эту беспощадную несправедливость я свою маман и не любила.– Марина! – строгий голос родительницы, вынудил меня замесить ещё тесто. – Пожалуйста, объясни мне, что происходит?– О чём ты? – если честно не было желания ничего объяснять.– О твоих очередных заскоках! Что значит, ты не выйдешь замуж за Мстислава.– Спасибо, напомнила. Я забыла его вещи собрать!Я перестала замешивать тесто и отправилась в комнату. Пока мама мне читала лекции о мужских гормонах, которые якобы приходят в порядок исключительно в браке. В браке никто не изменяет!!! Вы только послушайте её. Она до сих пор думает, что мне шестнадцать.Я достала старый баул и стала с отвращением скидывать туда вещи Мстислава. Все его трусы, похожие на женские плавки и пару стильных боксерок. Оставила только шорты Оскара, которые мой наглый фиктивный муж мило стопочкой положил рядом. И это почему-то вызывало улыбку. Носки тоже по размеру можно было определить, где чьи. Рубашки, костюм. Подарки. Сняла с пальца колечко, кинула туда же и потащила баул в прихожую.– Никогда не была разумной!!! – истерила мама в трубку.– Я всё поняла, – кидала в баул ботинки Мстислава и его куртку. – Я от тебя возвращаюсь к Аисту. Ты была недостойна такого подарочка, как я.– Что?! Что ты говоришь родной матери?!– А на счёт родной, я сомневаюсь! – ответила я в трубку. – Ещё нужно тест на родство сделать, чтобы понять, откуда в вашей семье голубоглазая блондинка.На самом деле у меня дед такой, остальные все тёмненькие. Но надо же было мамочку задеть. Она слишком много из себя строит. Папа водитель автобуса, мама педагог, а девочка не получилась. Аристократка видите ли. И мама с родителями не общается, как королева с чернью. Оскара ей вообще показывать нельзя.– Всё, ко мне пришли, – отключила я звонок, когда дверь открывали ключом.Вот сейчас мой пирог по достоинству оценит настоящий большой парень.Дверь открыл Мстислав.Он с меня ростом, худощавый и на лицо смазливый. В джинсах и свитере выглядел, как подросток. Улыбнулся широко, кинув чёрную сумку у ног.– Как вкусно пахнет! – принюхался в блаженстве прикрыв глаза. – Я с подарками к своей киске.Он протянул ко мне руки, в надежде, что получит объятия и вопросы о том, что он мне купил.Мне действительно было любопытно, что он мне купил, но желание спрашивать я подавила. Пнула к его ногам баул с вещами и нашла в телефоне фотографии с его московскими развлечениями.Мстислав заяц стрелянный. Всего на одну долю секунды у него на лице появилось изумление, но потом он резко взял себя в руки. Улыбка стала шире, и он посмотрел своими крысиными глазками мне в лицо.– Что это, киска? – как ни в чём не бывало спросил он.– Это ты и твои проститутки, – ответила я.– Марина, – строго сказал он. – Это же фотошоп.– Я не настолько глупа, как вы все думаете, – зло ответила я. – Это ты. Лизка Тополёва не стала бы рисковать ложной информацией.От упоминании знакомого имени, у Мстислав неожиданно дёрнулся глаз. И тут до меня дошла ещё одна истинна, Тополёва ездила с ним. Это вполне возможно. Она подкатывала к нему со всех сторон и добилась чего хотела. Охотница опытная прокололась, я выдала, кто прислал фото.– Кис, – он смотрел на меня с улыбкой исподлобья. И было в этот момент что-то животное в нём. Когда добыча из когтей хищника вырывается и даже хвостик не откусить. – Мариночка, у нас есть некоторые обязательства с тобой перед родителями.– Шикарный проект автосалона с ресторанами? – ехидно хмыкнула я. – Мне пофиг на него. Шмотьё забрал и свалил из моей квартиры и жизни.– Так не получится, – он отрицательно покачал головой и стал приближаться, а я отходить назад. – Мы с тобой вместе. У нас будет свадьба. И все наши ошибки останутся в прошлом.****Гипнотический шелестящий голос Мстислава, туманил разум. Всплыло желание узнать, что он мне привёз. Он добавил пару ласковых слов, которые, как у собаки Павлова вызывали слюну, потому что сейчас должен был быть минет и куни минут на двадцать. И фотографии уже казались чем-то дурным, на что не следует обращать внимание.Меня в детстве не ласкали, и нежность была моей матери не свойственна, поэтому любое трепетное отношение ко мне, я воспринимала, как необычайный подарок. На этом Мстислав играл почти четыре года нашей дружбы. Я закрывала глаза на признаки измен, старалась отгородиться от слухов. Потому что со мной он всегда был ласков, не был скуп на комплементы. И очень любил кушать мою стряпню.Я вроде стала уже смягчаться. Спиной дошла до дальнего угла коридора, где по плану должен стоять диван и столик. Но теперь без Мстислава здесь всегда будет пусто. Денег нет.Или есть. Ещё же не поздно… Всё исправить.А жить потом как?– Кисуль, – подходил ко мне Мстислав. – Ты же знаешь, как много ты для меня значишь. Как сильно я тебя люблю. Нежная моя, хозяюшка моя. Я без тебя не смогу, ты мне очень нужна, кисонька.«Киса» – это слово употребляют блудники, чтобы не перепутать имена любовниц.И как хорошо, что мне отступать некуда. Я замужем и сплю с красивым парнем.– Не надо врать. Не подходи, – я вытянула руку вперёд. – Всё кончено, мы расстаёмся.– Это невозможно, киска, – он приблизился. Мои руки упёрлись в его грудь. И он стал прижимать меня к стене. Появился знакомый запах моего мужчины. Губы коснулись моего виска. – Я навсегда с тобой. Буду заботиться и любить. Любые твои капризы и в кровати тоже. Мне так нравится, когда ты выдумываешь, моя идеальная девочка.– Ненавижу, – сквозь слёзы всхлипнула я, заглядывая ему в глаза. – Ненавижу тебя, предатель. Мои родители меня так опозорили в тот раз на випе, выставили меня полной дурой, наивной спиногрызкой, с которой можно делать всё что захочешь. И ты четыре года так меня и воспринимаешь, как дуру-потребительницу. Ты во мне личность не увидел, человека для тебя нет. Я просто выгодный контракт между нашими отцами. Курочка-несушка ждущая тебя с пирогами дома, пока ты трахаешь проституток и моих знакомых девчонок. И они смеются надо мной. Марина-дурак всё простит. Можно отсосать её мужику, и он ещё денег отвалит.Он ударил меня по лицу.Я ахнула от такого. Кожу сильно зажгло на щеке. Я ухватилась за неё руками и захотела отвернуться. Но Мстислав ухватил меня, воткнув свои корявые пальцы мне в плечи и с силой тряханул так, что я ещё затылком об стену ударилась.– Кисонька! – рычал Мстислав. – Да у тебя истерика. Сейчас вызову скорую, тебе прокапают, что надо и всё встанет на свои места.– Урод!!! – закричала я и вцепилась в его волосы.Он ударил меня по второй щеке и стал выламывать руки. Я билась, как могла.