ГЛАВА 1. Не ходите девки замуж
Свадьба. Белая фата, белое платье, белый лимузин.
День счастливых улыбок, день кружащейся от радости головы, ведь именно сегодня ты соединяешься судьбой не с кем-нибудь, а со своим любимым человеком. Так? Ну ладно, можно сделать скидку на двадцать первый век, статистику разводов, вот это все.
И все-таки я думаю, любая девочка уверена — у неё не будет как у всех, у неё будет по-настоящему, раз и навсегда. И что она-то со своим избранником надолго, и все-то у них будет счастливо, и умрут-то они в один день.
Что я могу сказать по этому поводу?
Дуры!!! Завязывайте с этой романтичной чушью! А лучше — не ходите замуж. Никогда!
Я вот в настоящий момент вишу на кованных прутьях балконных перил, и мне жизненно необходимо разжать руки и прыгнуть. Вниз и чуть-чуть вперёд.
Что? “Дура, не делай этого, ты еще такая молодая?”
Да вы чего там, совсем, что ли? Мне просто нужно спрыгнуть на балкон этажом ниже. А вы что подумали? Тьфу! Хотя…
Нет, высота четвертого этажа в промежутке между двумя балконами меня ужасно удручает. И голова от высоты у меня ествественно кружится. А еще я в одной только белой шелковой комбинашке и белых чулках, и все. Ну, это лучше, чем прыгать с балкона на балкон в свадебном платье, не находите? А иной одежды в моём распоряжении не имелось.
Уф-ф, кажется, из моего сумбурного рассказа ничего не понятно. Кто я такая, почему у меня распухший нос и кровит губа и как я вообще докатилась до того что сбегаю из номера для новобрачных в одной только ночнушке, забыв надеть под неё трусы?
Сколько у вас вопросов… Ну, давайте с последнего, трусы я не надела, потому что надевать мне нечего. Те стринги, что шли в комплекте с этой комбинашкой, лежат разорванные на полу в номере, и надеть их не представляется возможным. Ну кто мог подумать, что мой новоиспеченный муженек окажется настолько страстным, что решит что порвать на мне трусы — это прям отличная идея. Впрочем, на тот момент я ничего против не имела.
Ну, скажем честно, вряд ли мой муж предполагал, что после первой брачной ночи я буду прыгать по гостиничным балконам в чем мать родила. Да что там, я и сама этого не предполагала, но мои планы скорректировала жизнь.
Ну… Как жизнь…
Правая рука моего мужа и скорректировала. Та самая, что ударила меня по лицу так сильно, что я, только-только встав с постели, чтобы обнять его, вышедшего из душа, кувырком полетела на пол.
Лелеяла романтичные мечты, а, Соня? О том, что муженька тебе папочка нашел замечательного? Получай свидание с реальностью!
Было больно. И плечо я ушибла сильно.
— Ты что, озверел? — взвизгнула я, поднимаясь на ноги, и тут же получила вторую оплеуху. Тут уже упала снова. Спасибо, в этот раз хотя бы на кровать. Господи, какая же у него тяжелая рука… Хотя я в принципе первый раз столкнулась с такой темой, как насилие в мой адрес. Папа у меня хоть и строгий, но и пальцем не тронул ни разу за всю мою жизнь. А тут?
А Сережа, мой уже двенадцать часов как муж, молча стоял надо мной, тихонечко поскуливавшей от боли и пытающейся разглядеть хоть что-то кроме точек, мечущихся перед глазами.
— Какого хрена? — простонала я, наконец садясь на кровати.
Мы только что занимались… Ну, чем там обычно муж и жена в первую брачную ночь занимаются, и все вроде только что было нормально, Сережа доделал все, что мог доделать, снял презерватив и ушел в душ. Ладно, физиономия у него была при этом немножко странная, но я в принципе не так близко знакома с Сережей, откуда мне знать, какое у него выражение лица, когда он трахается? Я, если честно, вообще не знаю, какое там может быть выражение лица у мужика после того, как он потрахается.
Если вы сейчас меня спросите, а какого мифического создания я оказалась замужем за малознакомым мне Сергеем Бариновым, то тут у меня одно объяснение — вообще-то брак наш сугубо договорной, и… Да, так бывает. Я, может быть, и хотела бы чего-то сказочного и романтичного, но у моего отца на меня были иные планы. А я… Я не из тех, кто спорит с папой. Тем более что с Сережей мы общались полгода до свадьбы, он казался мне вполне симпатичным, приятным парнем.
Сережа был обходительный, смешной, я находила в этом очарование. Без ума влюблена не была, но единственный раз я в своей жизни влюблялась в пять лет, с той поры гораздо больше в моей жизни определяли прагматизм и цинизм моего отца.
“Ты — дочка Афанасьева, София”, — любит поговаривать мне папочка. — А значит, вокруг тебя обязательно будет крутиться всякая нищая шваль, которая будет рассчитывать обвести тебя вокруг пальца и поиметь меня на деньги. Даже если бы ты была страшная — они бы крутились, а ты у меня хорошенькая получилась. Вся в мать. Её я хорошо выбрал. Значит, швали будет много”.
Так оно и было на самом деле. Было немало парней, которые пытались за мной ухаживать, но они довольно быстро испарялись после того, как папа обрисовывал им, что выставит дочь, то есть меня, с голой задницей на улицу, если я вздумаю проникнуться чувствами к какому-нибудь голодранцу. Папа, разумеется, это говорил не всерьез, так, “для проверки чувств”, но мальчики-то об этом не знали. И знаете, как восхитительно отрезвляет, когда тот, кто неделю назад, смущаясь, говорил что ты ему нравишься, послезавтра уже подкатывает к твоей подружке Маринке, у которой тоже деньги есть, но папа не такой резкий.
И вот ты выбираешь неплохой вариант, папа одобрил, парень весьма приятен, отличает Мане от Ван Гога, что в фас, что в профиль, что по работам. Полгода с ним встречаешься, проникаешься, думаешь — ну окей. Ну все равно же придется замуж, и папа намекает, что этот брак откроет ему хорошие перспективы, и…
И вот!
Стоит себе надо мной этот “приятный парень” с таким отвращением, будто и не меня водил на выставки, не меня целовал украдкой на прощанье, не мне говорил, что я, мол, ужасно очаровательна. Ей-богу, не на всякое дерьмо так смотрят.
— Ты еще спрашиваешь, да, потаскушка мелкая? — холодно выдыхает Сережа, и я чуть не откусываю себе язык.
Вот просто: “Какого хрена (2)”.
А меня тем временем прихватывают за волосы и тыкают лицом в белую простынь на кровати, как напакостившего котенка. И снова больно, снова я взвизгиваю от такой грубости, потому что — какого черта он так со мной обращается? И что, что ему вообще надо?
— Кровь где, кровь? — яростно шипит мой муж. — Знаешь ли ты, что твой отец мне гарантировал твою целку? И на что я, собственно, повелся вообще, по-твоему? У меня таких как ты — как грязи. Жениться на шлюшке в мои планы не входило.
Я практически глохну от этого заявления. Убойного заявления. Он повелся? На мою девственность? Охренеть. Нет, я слышала, что некоторые мужики видят в этом такой фетиш, что готовы любые деньги заплатить, но… Никогда не думала, что стану участником таких отношений. И тем более что рекламировать меня по этому показателю будет мой отец…
