1. Глава 1. Поворот не туда
Из капота валит дым, а Пит кашляет и матерится. Мало того, что свернул не туда, так еще и его развалюха взяла и заглохла посреди пустой дороги, на которую с двух сторон напирает густой и мрачный лес.
— Не ловит, — с безнадегой смотрю в экран смартфона.
— Сука, — парень пинает по колесу.
Зачем я согласилась с ним поехать в горы на озеро? Потому что он его так описал, что я представила сказочное место с голубыми и бездонными водами. Оказалось, что этот тощий лгунишка, во-первых, не был там, а только видел фотографии в сети, а, во-вторых, отвратительно ориентируется по карте. Когда навигатор начал шалить из-за перебоев с сетью, мы съехали не на ту трассу, что и привела нас в лес. Шесть часов дороги коту под хвост.
— Дождемся кого-нибудь, — криво улыбается.
— Кого?
— Другую машину, — рявкает Пит и отворачивается. — Или пешком пойдем!
Вот повезло же мне с кузеном. В следующий раз, когда он явится ко мне с грандиозной идеей поехать к черту на кулички и отдохнуть на природе, я его грязной тряпкой выгоню с порога. Ясно теперь, почему никто из его друзей не поддержал идею с озером. Видать, не в первый раз, он так облажался. Радует одно — воздух тут замечательный. Чистый, свежий и бодрящий.
Оглядываюсь на Пита. Стоит себе и играет во что-то на смартфоне. Такой простой.
— Сделай что-нибудь!
— Что, например? — поднимает злой взгляд на меня.
— Почини машину, — вскидываю руку в сторону раскрытого зева капота. — Что там сломалось?
— Без понятия! — нервно отвечает Пит и шагает прочь. — Пойду отолью.
Гляжу в спину парня, пробирающегося сквозь кусты в лесную чащу, и клокочу от ярости. Ладно я не знаю, что могло сломаться. У меня и прав нет, но Пит же всегда хвастался, какой он мастер на все руки и отлично разбирается в автомобилях. Вот же лжец.
Отчаянный вопль отвлекает меня от попыток поймать сеть. Кричит Пит. Секунда замешательства, и я уже бегу сквозь кусты на помощь кузену.
— Пит!
Перепрыгиваю через кочки, камни, и корни. Очередной вопль, и я выскакиваю из кустов можжевельника к перепуганному парню, который жмется к дубу, и с ужасом смотрит на огромного, мать его, волчару. С визгом падаю на пятую точку и прикрываю рот рукой. Пасть зверя в крови, глаза желтые и равнодушные.
— Нахрена ты пришла?
— Ты кричал, — шепчу в ладони.
— Нет, не кричал, — шипит Пит.
— Кричал.
— Нет, — хрипит кузен и медленно застегивает ширинку.
Волк переводит взгляд на меня и облизывается. Кажется, сегодня я стану его ужином.
— Надо его отвлечь, — Пит тянется к палке.
— Какова вероятность, что мы встретились с волком-людоедом? — я отползаю назад и замираю, когда зверь делает мягкий и бесшумный шаг ко мне, облизывая нос.
— Эй, бобик, — Пит истерично посвистывает и кидает палку в кусты.
Волк недоуменно оглядывается. Затем оскорбленно смотрит на бледного Пита, будто у него есть разум, и с утробным рыком скалится на идиота. Кузен тоненько взвизгивает и кидается прочь. Зверь незамедлительно срывается с места, и я в панике хватаю с земли камень и швыряю в волка. Не сказать, что я особо целилась, но удача на моей стороне, и снаряд попадает прямо в волчью макушку. Хвостатое чудище спотыкается, валится на влажный мох, но тут же с ворчанием поднимается и разворачивается в мою сторону, злобно рыкнув.
Сглатываю. Зверь с угрозой встряхивает головой с широким покатым лбом и обнажает клыки, с которых тянется кровавая слюна. Вздрагиваю, потому что мне мерещится, что мохнатая тварь очень нелестно высказалась обо мне. Пячусь и бегу куда глаза.
— Стой, сука мерзкая! Стой! Не беги, идиотка! — шуршат над головой листья. — Да остановись же ты!
Оглядываюсь. Волк нагоняет меня уверенными и мягкими скачками. Глаза горят желтыми и очень недобрыми огоньками.
— Помогите! — мой вопль пролетает над кронами деревьев. — Помогите!
Путаюсь в ногах, наступив на развязанный шнурок, и прощаюсь с жизнью. Если не волк меня сожрет, то сломаю шею — я оказалась у каменистого покатого обрыва. С криками заваливаюсь вперед, но кто-то хватает меня за капюшон и буквально отшвыривает в сторону. По крайней мере, мне кажется, что меня отбросили в кусты папоротника. Вскакиваю на ноги, оглядываюсь, но никого не вижу.
— Не беги, — шелестит пожухлая трава.
Нервно тру щеки и делаю несмелый шаг.
— Стоять, сука, — слышу за спиной рык. — Просто, мать твою, не шевелись и дай мне уйти. Или я от тебя живого места не оставлю.
Оборачиваюсь через плечо и не мигая смотрю в горящие голодом и злобой волчьи глаза.
— Не ешь меня, — сипло прошу и слабо улыбаюсь. — Хорошие волки не едят людей.
Дергает ушами, и вновь с воплями убегаю. Мозгами понимаю, что нельзя провоцировать дикого зверя, но не владею телом и вялыми конечностями.
— Я же сказал! Стой!
Вновь кто-то рывком тянет за капюшон и вжимает в дерево. Разъяренный голый мужик! Жилистый, с обритой под машинку головой и перекошенным от гнева лицом. Бандит, не иначе, но откуда в лесу бегают нагие уголовники?!
— Ты глухая? — хрипло рычит в лицо. — Я же сказал — стоять!
— Отвали! — кусаю лесного эксгибициониста в мускулистое предплечье.
Зло шипит, отдернув руку. Толкаю в грудь и рву когти, однако опять падаю, споткнувшись о корягу.
— Смотри-ка, и правда глухая, — извращенец гнусно усмехается и разминает плечи.
— Я буду кричать.
Он не только голый, но и возбужден. Эрегированное естество покачивается внушительной дубинкой от каждого его движения. Самое время появиться страшному и голодному волку и вгрызться зубами в хозяйство жуткого мужика.
— Кричи сколько влезет, — разминает плечи. — Это еще больше меня заводит.
И я кричу, проклиная себя за то, что не могу контролировать ни тело, ни эмоции. Мужчина скрипит зубами и кидается ко мне. Глаза его вспыхивают желтым огнем безумия, и я поднимаюсь на ноги, чтобы вновь быть опрокинутой на спину. С треском разрывает толстовку и стискивает в стальных пальцах грудь сквозь тонкую маечку, жадно и влажно обцеловывая лицо.
— Нет! — бью кулаками и кусаю урода в плечо. — Нет!
Лепит мне звонкую пощечину и рявкает:
— Заткнулась!
Обиженно прижимаю ладони ко рту и моргаю. Его глаза… Желтые и равнодушные, как у хищника, а на лице засохшие разводы крови.
— Не дергайся, — цедит сквозь зубы, — иначе во все щели тебя отымею.
Ох, лучше бы меня сожрал волк, чем слышать такие отвратительные угрозы. Медленно убирает руки с груди, без резких движений поднимается на ноги и отступает, не отрывая от моего лица взора, горящего темным безумием.
— В глаза не смотри.
Отвожу взгляд, потому как тихий голос, полный затаенной ненависти, предостерегает — второго шанса образумить невменяемого незнакомца не получится.
— Хорошая девочка.
Меня распирает от возмущения. Что это еще за неуместная и липкая похвала, от которой по телу пробегает дрожь?
