Кто и зачем оставил эту прореху между тем и этим светом – теперь уже навсегда останется тайной.
Порыв ледяного ветра мгновенно сдул с дерева висевшие на нём заблудшие души. Сначала тонким ручейком, а потом и вовсе дымкой разлетелись в земном небе когда-то покинувшие этот мир бывшие люди. Растерявшись от непонимания, невидимки метались между лёгкими облаками.
«– Ольга Захаровна, можно я рядом с вами буду держаться?
– Держитесь, Михаил Павлович, держитесь сами за себя.
– Я по привычке, полгода рядом висели.
– Вы ещё это слово помните, какие уж тут привычки. Ну, что делать будем?
– А что тут поделаешь. Скоро нас найдут и вернут. Что нам тут делать теперь.
– Я бы полетала немного, закат такой красивый. Всё некогда было на закат посмотреть, всё бегом, всё бегом.
– Я только в детстве закат помню, с отцом на рыбалку ходили…
– Погодите, что-то мне эта тучка не нравится. Лично я пока спрячусь, туда всегда успею.
– Тогда и я…».
Облетев несколько высотных домов, Ольга Захаровна и Михаил Павлович прошмыгнули в открытую форточку на пятом этаже и опустились на большой диван. Дремавшая на диване кошка резко вскочила и с диким криком и выпученными глазами рванула с места и скрылась за дверями гостиной.
«– Она нас видит, – обрадовался Михаил Павлович.
– И что тут хорошего?
– А ничего, прости любопытно».
Но беззвучный диалог пришлось прервать. В комнату вошел мужчина лет сорока и плюхнулся на диван. Крупный, чуть полноватый, хозяин квартиры закрыл глаза, вытянул ноги, а правой рукой нащупал пульт и включил телевизор.
Звук и изображение на экране явно не волновали мужчину, движение было машинальным, тем более показывали мультфильм про Машу и Медведя. Зато незваные гости уставились на экран не без интереса.
«– Я его где-то видела, – сообщила товарищу по несчастью Ольга Захаровна.
– Мало ли кого мы видели, пока живы были.
– Нет, нет, я видела его после аварии.
– Прохожий?
– Возможно, возможно».
В комнату на самокате въехал малыш лет пяти.
– Папа, ты мультики смотришь? Можно я с тобой посижу?
– Садись, сын. Давай лучше бокс посмотрим, мультики ты без меня успеешь насмотреться. И вообще, Дениска, тебе спать не пора?
Не успел мужчина переключить канал, как в гостиную ворвалась девушка.
– Папа, я больше не могу с ней разговаривать! Через неделю у меня день рождения, если ты помнишь, но, как я поняла, смартфона мне не подарят.
– Соня, прекрати.
– Ага, понятно.
В дверях появилась и хозяйка.
– Жалуешься? Я тебе сто раз уже сказала, что это слишком дорого. Я деньги тебе на репетиторов коплю, а тут ещё всё ломается каждый день. Машину надо ремонтировать, обойдёшься и недорогим телефоном. Нам бы в отпуск поехать, отдохнуть.
– У других, значит, хватает денег на детей, а у вас нет. Ладно, сама заработаю. Завтра пойду в супермаркет устраиваться, всё лето работать буду. И к чёрту ваших репетиторов.
«– Её я точно знаю. Она хирург, меня пыталась спасти. А он водитель скорой помощи.
– Неужели? Вы нарочно к ним залетели?
– Если бы. Что они творят, что творят, зачем ссорятся. Надо им помочь как-то, пока грехов не навешали, как мы с вами. Ох, если бы они знали, что после сорока уже ничего не прощается, ничего. Им явно около сорока лет.
– Как это вы им помогать собрались? Ни рук, ни ног, ни голоса – мыслями?
– И мыслями невозможно, но как-то надо. Через кошку, хотя бы.
– Кошка к нам не подойдёт.
– Приручим потихоньку».
– И даже не пытайтесь мне что-то дарить, кроме смартфона. Вон, купите Дениске машинку.
И Соня убежала, громко и надрывно рыдая.
– Дим, ну что я сделаю, – расплакалась и женщина.
– Ты тут причём, это я неудачник. Вожу этих полумёртвых, спешу, а сам живу, как дурак.
«– Точно, дурак. Вози, вози, милый, цены тебе нет. Вы, Михаил Павлович таксовали, а он спасает.
– Что там таксовал, я однажды одного пьяного пассажира обобрал. Он вырубился, а я по карманам пошарил, кошелёк забрал, а его на лавочке оставил. И он может обобрать, если кто без сознания, не дай Бог.
– Молчите, молчите лучше. Не упоминайте всуе. Все спать ушли, теперь вздыхать начнут, себя жалеть. Потерпели бы чуть-чуть, всё и наладится.
– Торопиться всегда веселей, потому как люди».
Спать души не могут, да и зачем им теперь, отдыхать не от чего. А вот люди, проснувшиеся в трёхкомнатной квартире на пятом этаже, суетились с утра не на шутку.
– Маша, где носки Дениски?
– На полочке, где обычно. Я опаздываю, у меня сегодня пять плановых операций.
– Если у меня выходной, это не значит, что надо на меня орать.
– Я ору? А Соня где?
– В спальне закрылась. Сказала, что видеть нас не хочет, шантажистка.
– Пусть сидит, я побежала. Отведёшь Дениску и купи продукты, список на столе. Пока, до встречи.
Дверь хлопнула, но Маша даже не подозревала, что её сопровождают два невидимых духа. Они отправились именно в ту клинику, где они покинули свои тела. Михаил Павлович скончался ещё в машине скорой помощи, а Ольга Захаровна в операционной.
Мария ловко и быстро завела автомобиль, а её пассажиры устроились на задних сидениях, изображая из себя живых.
«-Так себе машина, – со знанием дела сообщил Михаил Павлович.
– Какая разница. У меня была самая дорогая и где я, а где она. Пока живая, может передвигаться на чём угодно, лишь бы ехало, лишь бы ехало.
– Не, я согласен, но ведь хирург.
– Да хоть банкир – душе не легче. Погоди, а вот и мой магазинчик. Работает, будто меня и не было. Потом туда заглянем.
– Я с вами хоть куда. Среди людей один ни за что не останусь».
Привычным движением Маша открыла входную дверь клиники, прошла в свой кабинет, переоделась и направилась в палаты к больным.
«– Интересно, сегодня к нам кто-то присоединиться? Как думаете, Ольга Захаровна?
– Пусть живут, шанс всё исправить у них ещё есть. Если бы я выжила, то…
– Не обманывайте себя, уважаемая. Вы себя живой не видели, а я видел.
– Хватит, Михаил Павлович, хватит. Это вы убили меня, а не я вас.
– Увы, я убил, но вы же мне помогли. Вы так кричали громко, любой бы растерялся.
– Судьба, Михаил Павлович, судьба. Я в тот день водителя уволила, злая была. Да ещё зять, муж сестры довёл меня своим нытьём. Вы случайно под руку попались.
– Не совсем. Сначала вы старушку мне подсунули, велели до дому доставить, а потом за вами вернуться.
– Этой старушки нам с вами вечно надо кланяться. В коем веке я её пожалела, продуктов сумку набрала самых дорогих. Такое зло на зятя взяло, когда услышала, как он с ней разговаривал. За эту сумку меня и пожалели, а вас за то, что денег с неё не взяли. До сих пор её молитвами существуем. И в молитвах вспоминает нас, как добрых людей.
