1. Глава первая, где хороших девочек вручают в подарок очень плохим мальчикам
Никита
И почему я раньше не додумался снять проститутку?
Девица в скромном наряде Снегурочки смотрела на меня огромными наивными глазами.
Хорошие у меня друзья. Не пожалели денег на подарок...
Как будто сам выбирал! Смущённый румянец, реснички пушистые, спелые губки бантиком — всё как я люблю!
— А можно без рук?
Я впился острым взглядом в юное лицо. В очередной раз подумав, что жрица любви мне досталась какая-то нервная, нахмурился.
Но мне же сказали: приедет профи экстракласса. Она всё сделает по высшему разряду. Ведь падшая женщина не может быть чистой девочкой, да? Это амплуа такое. Или… я что-то путаю?
Какая разница? В этом году Санта плохой... очень плохой. И просто так подарочки из рук не выпускает.
Проигнорировав протест, я взял её за подбородок.
— Что ты умеешь?
— А что вам надо? — тихо пропищала она, продолжая на меня таращиться испуганной ланью. Хороша актриса!
Но я с грустью отметил, что меня называют на «вы». Третий десяток ещё не разменял, не рановато ли? Или это тоже домашняя заготовка? Для стимуляции мужского эго.
Тут однозначно прокол. Мне не нравится.
— Станцевать можешь? — хищно поинтересовался я у своей жертвы.
— Да хоть спеть! — взволнованно ответила девушка и отчего-то замялась. — Могу стих послушать, могу сама прочитать...
Клянусь, я вспомнил все матерные слова, что знал, когда шёл открывать продажной Снегурочке. Нихрена себе... Нарочно время тянет, чтоб с клиента побольше содрать. Поиметь с меня вздумала сверх полученной суммы? Хм... ладно, я не жадный. Но вот до тела женского голодный — жуть!
Удобная, кстати, тема — вызов на дом. Сразу видно, есть бабки у мужика или он последнюю заначку обнёс. Ушлая деваха, надо же!
— А за стих, я что получу взамен? — хитро сощурился я, прикидываясь, что повёлся на провокацию.
Она ещё шире распахнула глаза.
— Кто? Вы, что ли, расскажете?
— Ты здесь ещё кого-то видишь?
Осмотрев словно впервые комнату, девица совсем сникла.
— Так по старинке... конфетку...
— По старинке — это хорошо, — выдохнул я с облегчением, облизываясь на смущённую «конфетку». — А то я первый раз «Снегурку» зову на дом. Как оно происходит всё, знаю с чужих слов. Может, недопонял где-то чего-то… Ты уж не сердись.
— Ну что вы! — поспешила меня успокоить девица. И ладошкой так жа-а-алостливо накрыла моё предплечье.
Ну вот, может же. А то заладила: «без рук»!
Надо же, какие пугливые нынче путаны пошли…
— Жди.
Я развернулся и налил себе виски.
И, пока подносил ко рту стакан, даже потряхивало руку. И не от волнения, нет. Что мне, сложно сочинить на ходу похабный стишок? Раз плюнуть! Оттого, что раздену сейчас, это дивное создание.
Не обманул меня Семён, девочка реально профи, а не потрёпанная жизнью тётка с трассы. Ну или новичок совсем. Причём вторая мысль меня согрела больше.
От дикого предвкушения грядущего удовольствия пересохло в горле. И даже после элитного напитка не успокоилось дыхание.
С этим надо было срочно что-то делать. Сдерживать себя я не привык. И не стану щемить себя при любых обстоятельствах.
Отсюда выход только один — через мою постель. Так что церемониться с горячей и робкой Снегурочкой, я ни черта не собирался.
2. Глава вторая, где хорошие девочки плохого не посоветуют
Немногим ранее...
Леночка
— Мама, мама, смотри! Там Дед Мороз кого-то закапывает!
Звонкий детский голосок застиг нас с Санычем в самой бредовой ситуации, в какую могут попасть два аниматора предновогодним вечером.
Уточняю: два полных неудачника — Саныч в прямом смысле, а я в фигуральном.
Собственно, с его любви к фастфуду всё и началось…
Студенческие годы — самые голодные, а тут на Новый год появилась возможность подработать Снегурочкой. Костюм мне выдали поистине роскошный: накидку с густым белым мехом, перчатки до локтя, сапожки. Всё идеально, главное не наклоняться, платье коротковато.
Посмотрела перед выходом в зеркало и шмыгнула носом. Жизнь приезжей студентки совсем не похожа на сказку, а тут словно и не я вовсе, а кто-то другой. Кто-то, с кем вполне может приключиться новогоднее чудо.
Но со мной приключился Саныч.
Нет, сам по себе напарник мне даже понравился. Весёлый дедок с накладной бородой и добрыми глазами. Главное — непьющий! Что, как меня заверили, редкая удача. В общем, выдали нам в руки список с адресами и пошли мы поздравлять детей с наступающим праздником.
Первую половину дня всё шло по накатанной. Подарки, стишки, хоровод вокруг ёлки. А потом на углу одного из многоквартирных домов Саныч узрел кулинарию...
— Может, не надо? Здесь продают кишечные инфекции, — шепнула я, опасливо поглядывая на край заветренной сосиски, пророчащий покупателю спазмы в желудке и долгую агонию.
— Не дрейфь, Ленок. Я тут постоянный клиент. Продавщицу видишь? — указал он взглядом на нервную женщину средних лет, и доверительно понизил голос. — Добрейшей души человек. Всегда подсовывает что посвежее.
Не знаю, забыл ли он занести старый долг или не поздоровался достаточно громко. Но продавщица его отговаривать не стала. Только шмякнула зло на прилавок хот-дог, вздохнула выразительно и долго смотрела нам вслед, будто прощаясь.
Беда настигла моего напарника часа два спустя в заснеженном сквере.
Мы успели обойти почти все адреса и подходили к последнему дому, когда Саныч как-то нехорошо согнулся и трагично шепнул, утирая искусственной бородой вспотевший лоб:
— Ленок… Давай-ка ты дальше без меня… Я не дойду.
— Скорую? — предложила я взволнованно, пытаясь замёрзшими пальцами нащупать в кармане мобильный.
Саныч, не разгибаясь, уставился куда-то в небо. Кровь с круглого лица будто сошла вместе с мимикой. Не разберёшь он просто богу молится, ушёл в себя или уже почивших предков видит.
— Не успеют... — Вдруг страшно выпучил он глаза и протянул ко мне скрюченные пальцы. — Бумажку дай… Живее!
Я по жизни вроде девка неглупая, но в панике — непроходимая дура. От прозвучавшей просьбы словила невероятный тупняк, и ничего, кроме как самоотверженно протянуть ему наш список с адресами, не придумала.
Прохожих вокруг не видать. Весь транспорт намертво стоит в пробках, метёт…
Меня накрыла какая-то дикая, больная обречённость. Потому что, что именно делать, чтоб Санычу стало лучше, и, главное, как ещё поддержать его, я понятия не имела. А потому принялась судорожно искать по карманам ручку, предвосхищая следующую просьбу.
Неважно, завещание он собрался писать или просто оставить жене пару строк на прощание, мой долг помочь человеку с последним желанием. Даже если записка потом не пригодится.
Пусть лучше не пригодится, конечно.
— Карандаш для век подойдёт?
— Издеваешься? Такой прорыв и бревном не заткнёшь! — взвизгнул он не иначе как в пароксизме предсмертного слабоумия.
