1. Пролог
Сбежать с собственной свадьбы и выставить жениха на посмешище перед гостями? Звучит как затёртый сценарий комедийного фильма. Я такие никогда не любила. А зря!
Сейчас бы теоретический опыт пришёлся донельзя кстати…
Новые кеды жмут. Я нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу, пряча не подобающую случаю обувь под подолом белоснежного платья. Не знаю, отчего больше потряхивает: от нервов или от осознания, что в случае провала мне всё-таки придётся остаться с Амилем наедине.
Роскошный номер для новобрачных, его горячая южная кровь, разбавленная жаркими танцами, шнуровка корсета, которую своими силами никак не развязать...
Совсем не таким я представляла главное таинство в своей жизни! Вернее, не с ним — случайным проходимцем, так неудачно приглянувшимся моей старшей сестре.
— Улыбайся, Аля. Улыбайся. У нас неземная любовь, помнишь?
Язвительный тон жениха раздаётся над левым плечом и внутри всё переворачивается.
Ужасно жалко себя. И за Игоря так обидно. Прямо до слёз! Хороший же мужик, добрый. Правда, дурной и ревнивый как мавр, но, получается, не зря жену свою ревновал?
Ох и учудила Ярина! Зла на неё, глупую, не хватает.
Её бес попутал, а мне теперь с этим бесом предстоит расписаться. Нормально так, да?
Но это я так, для храбрости ворчу. Ситуация аховая. Тут либо Амиль ведёт меня под венец, либо Игорь начнёт что-то подозревать. И будет копать. Глубоко — метра два. Потом закопает обоих. Круглой сиротой останусь!
— Ахметов, лапы убери, — прошу, натянуто улыбаясь.
Сестра, её муж — жутко ревнивый подполковник полиции, фотограф, свидетели... Все смотрят на нас, перешёптываются, кто-то нетрезво посмеивается, отпуская пошлые шуточки. Отмахнуться на публике при всём желании не получится.
— Привыкай, Ахметова, — цедит он, горячими ладонями обжигая мою кожу через атлас платья. — Я тебя, наверное, огорчу, но на свадьбе ещё и целоваться принято. Будет то ещё палево, если тебя перекосит. Так что не сачкуй, Киса. Настраивайся праздновать как следует.
Господи, можно, пожалуйста, Игорь его одного закопает? Без моей сестры.
Я его уже только за «Кису» собственноручно прибить готова.
Чтобы посмотреть в бесстыжие глаза жениха, приходится повернуться и запрокинуть голову. Наши взгляды пересекаются, проскакивает искра, страсть, любовь... (Нет, конечно же!).
Просто взгляды двух абсолютно чужих друг другу людей, не обременённых взаимной симпатией. А его ещё и не отягощённый совестью!
Этот Амиль высокий, просто огромный! Не накачанный, но жилистый. Здоровенный чёрт! Пальцами талию обхватил, ещё место осталось.
У меня щёки от смущения горят. Страшно. Что-то странное внутри творится: тесно становится в тугом корсете, воздуха не хватает. А тот, что есть, последний, трачу на хриплый выдох:
— Праздновать буду, когда разведёмся.
Вру, разумеется. Клеймо разведёнки не то достижение, о котором я мечтала в свои неполные двадцать. Я замуж вообще не собиралась! Теперь-то с таким примером сестры не хочу и подавно. Тьфу ты! Чур меня.
Считайте меня инфантильной, но хорошее дело браком не назовут. Сделаю ноги, и дело с концом. Это хотя бы в документах нигде не будет указано.
— А ты реально веришь, что я тебя отпущу, не вкусив всех прелестей супружеской жизни? — вызывающе усмехается Амиль, придвигаясь ближе и цепляя щетиной кружево фаты. — Плохо ты меня, Аля, знаешь.
— Я тебя вообще не знаю, если что, — шепчу, машинально обрывая лепестки на свадебном букете. Как-то нехорошо прозвучало его заявление. Слишком вкрадчиво! Сразу вспоминается наша первая встреча и то, возмутительное, что последовало сразу за ней...
— Куда намылилась? — Амиль не торопится разжимать пальцы. Будто чувствует неладное, зараза.
Я опускаю взгляд, досадливо морщась.
— Отойду, носик припудрю перед фотосессией.
А сама, едва скрывшись из вида, задираю купол юбки до колен и сломя голову бегу по аллее...
Куда? Куда глаза глядят.
От кого? От ненавистного жениха.
Почему? Просто замужняя сестра вдруг захотела разнообразия. Я не вовремя вернулась с лекций, а без пяти минут рогатый муж на день раньше явился из командировки. Они даже раздеться толком не успели. Чёртовы неудачники!
Ясно? Не очень? Расскажу подробнее...
2. Медвежья услуга
Месяцем ранее…
О таких днях, как сегодняшний принято говорить: «ничто не предвещало беды».
В универе отменили пару, а значит теперь есть время сгонять домой за забытым рефератом. Небо удачно прояснилось, прохожие улыбаются и только холодок по спине бежит какой-то нехороший...
Ярина назвала бы это дурным предчувствием, но я в подобную чушь не верю. А вот заворачивающий в наш двор седан её мужа веский повод ускориться, дабы прошмыгнуть в подъезд незамеченной.
Игоря из командировки мы ждали только завтра. Сестре снова будет неловко встречать его заспанной, особенно с учётом, что солнце давно в зените.
Бегу мимо лифта, так быстрее. Успею разбудить Ярину, соне ещё время причесаться останется.
И вот вваливаюсь я вся такая раскрасневшаяся, запыхавшаяся, с прилипшей к взмокшей коже одежде, да в полутёмную гостиную, а там… голоса из спальни доносятся!
Наверное, передача какая-то идёт про приматов. Или про сельскую жизнь? Гориллы ведь не мычат, правда?
Торопливо скидываю ботинки, кидаю на пуфик куртку. Убеждаю себя, что раз уж плазма работает, значит сестра продрала глаза. Вдвоём мы быстро наведём марафет.
— Полундра, лентяйка! У нас ЧП! — Бодро распахиваю межкомнатную дверь... и договариваю уже по инерции. — Там твой Игорь приехал...
Подобное мне в жизни приходилось видеть только раз. Когда эта коза неугомонная чуть не утонула в реке, а перепуганный муж делал ей искусственное дыхание. Вот только речки в нашей многоэтажке отродясь не протекало. Да и нависающий над ней парень что-то явно не то вытворяет.
Раза в два моложе Игоря и килограмм на сорок легче: гибкий, поджарый. Джинсы на узких бёдрах потёртые, драные. Кожа в татухах, бритый затылок.
Он... Он что здесь делает?!
Сестра у меня практичная, страдать ерундой не станет. Прозвучит меркантильно, но если Игорь нас выставит, идти нам, двум сиротам, больше некуда. Да и семья у них с Рогожиным идеальная. Наверняка потому и завистников, что постоянно льют ему в уши гадости про Яринку, хватает.
— Как Игорь?! Где он?.. — тихий голос аж звенит от ужаса.
Она заламывает руки, подтверждая, что надо ждать неприятностей.
— На лифте уже, наверное, поднимается, — холодею, хотя мозг наотрез отказывается принимать ситуацию. Ну не может моя сестра изменять мужу.
С кем? С этим?! Да он же на отморозка с подворотни похож!
Возня за дверью заставляет нас напряжённо замолкнуть.
— Нам крышка, Аля, — трагично икает Ярина. — Сосновая! А мне на днях всего тридцать будет... Точнее, не будет уже. Ничего у меня больше не будет!
