Дом семьи Тарковских был трехэтажным и огромных размеров: высокие светлые потолки, расписные стены, множество комнат и большой чудесный сад. Вот туда-то я и направилась, чтобы быть от всех подальше.
Направилась в самый дальний угол сада, где на мое счастье нашлась просторная, свежевыкрашенная белой краской скамейка. Вокруг скамейки росли невысокие кусты – и это то, что мне как раз нужно – спрятаться от всех и самой никого не видеть.
Сижу, любуюсь природой и слушаю соловьиные трели.
Такое чувство, словно я сейчас нахожусь в деревне Женькиной бабушки. Бывает, сидишь в деревенском саду, и так хорошо тебе. Свежий воздух, зелень, тишина….
Эх. Как там Женька без меня?
- Владимир, я боюсь…. А если нас кто-то услышит? – вдруг доносится женский шепот.
- Не бойся, дорогая, мы здесь одни. – Прозвучал шепот мужчины.
И как в старом анекдоте, в следующую минуту слышатся тихие стоны любовников, и недалеко от меня затрясся кустарник.
Вот извращенцы. А еще 18-19 век называют веком нравственности и моральных ценностей.
- Владимир, распутный ты ишак, а ну быстро вылезай из-под кустов со своей распутной девкой! – произнесла я громко низким голосом, имитированным под мужской, и тут же рванула от этого грязного места.
У кого-то сегодня обломался секс. - Бежала я, забавляясь своей проделкой.
И тут меня настиг удар, в тот момент, когда я обернулась назад, чтобы удостовериться, что за мной нет погони.
Мой олимпийский забег остановила чья-то крепкая спина.
- Какого черта! – выругался мужчина.
- Простите. – Пропищала испуганно я.
Мужчина повернулся ко мне лицом, и я замерла. Стоило мне только посмотреть ему в глаза, и мое сердце тотчас перестало биться.
Кто он? - тут же спросила я себя.
Кто этот высокий, прекрасный мужчина, с такими правильными, красивыми чертами лица: четко выраженные скулы, прямой нос, выразительные глаза и брови? А какие у него темные, густые волосы…..
- Виктория, - вдруг назвал мое имя. - Что вы здесь делаете? Вы снова одна? – я даже не сразу заметила, что помимо него, был еще один мужчина, но с менее привлекательной внешностью.
- Я…. - не успела договорить, как к нам подошел еще один мужчина с той самой стороны, откуда я только что прибежала.
Вот, значит, кто был этим горе-любовником Владимиром?
- Ммм, - принялся разглядывать меня с ног до головы. - Какая прекрасная незнакомка. Вы срочно должны ее представить мне.
Да-да, и голос у него прям как у того развратника.
- Прошу меня простить. – Обратилась я к господам, давая им понять, что ухожу. – А вы простите мою неуклюжесть. – Обратилась к красавцу, в которого только что врезалась.
Какая недовольная мордашка была у развратника Владимира, когда я так грубо проигнорировала его желание познакомиться.
- Она такая смешная. – Услышала я уже за спиной голос третьего.
Уверена, они сейчас не сводят с меня своих пристальных взглядов.
Свою маменьку я нашла не сразу, но на свое счастье все же нашла. Ведь ко мне хвостиком привязался этот самый горе-любовник. Куда я – туда и он. Прицепился, как банный лист к попе.
А между тем, присутствующие дамы в зале не сводили с него глаз. И что они нашли в нем такого? Обычный мужчина, не писаный красавец. Может, любовник он отменный?
- Виктория! Где ты так долго пропадала? Я вся измучилась, пока ждала тебя. – Запричитала маменька, как только я подошла к ней.
- Я по саду гуляла. – Честно ответила я.
- Одна?
- А что здесь такого? Я уже взрослая девушка, могу сама за себя постоять!
- Это хорошо, что в вас столько смелости. – Мы не сразу заметили подошедших к нам уже знакомых мне мужчин, и с ними была госпожа Тарковская. – Женщины должны уметь за себя постоять. – Согласилась со мною госпожа.
- Князь Андрей Волконский! – воскликнула Елизавета, обращаясь к тому самому красавцу. – Я вам так благодарна за то, что вы спасли мою дочь от неминуемой гибели! Если бы не вы!..
Андрей Волконский?! О, так этот красавец и есть тот самый князь Андрей Волконский?
А рядом с ним, наверное, его друг князь Василий Варшавский.
- Не стоит. – Бесстрастным голосом произносит князь. – На моем месте так поступил бы любой другой мужчина.
- Я никогда не забуду вашу доброту. – Продолжала Елизавета благодарить. – И, конечно же, вашу князь Варшавский. – Посмотрела она на другого мужчину.
Значит, я угадала.
- Мадам, не вгоняйте нас в краску. – Проговорил Василий сквозь смех. – Да что, не стоит.
Князь Василий, может, и был смущен, но никак не Андрей Волконский.
Он стоял и смотрел на всех холодным, равнодушным взглядом. Словно осколок льда сидел в его сердце и не давал ему излучать тепло окружающим.
Заиграл вальс. Гости начали разбиваться по парам, а кто-то просто уходил в сторону, освобождая зал для танца.
Ко мне подошел неизвестный мне мужчина.
- Не подарите ли мне танец, Виктория.
Значит, все-таки известный. Только вот я его не знаю.
Я взглянула на Елизавету. Пусть лучше она решит, можно ли мне танцевать с этим молодым человеком.
Маменька одобрительно кивнула.
И я пошла.
Вот на кой черт пошла?
Я в тысячу раз пожалела о поспешном решении потанцевать.
В приюте нас учили вальсу, и я даже была самой лучшей танцовщицей в группе. Но этот танец…. Он совсем не схож с тем вальсом, которому нас учили когда-то в приюте.
Бедный, несчастный молодой человек. Я раз двадцать наступила ему на ноги, но он стойко продолжает терпеть мою неуклюжесть.
Представляю, что обо мне сейчас думают все гости.
Оглянулась. Мама в ужасе, госпожа Тарковская, как всегда смеется, развратник Владимир нахально улыбается.
Но больше всего меня сейчас волновали эти темные глаза.
Он так внимательно следил за каждым моим движением, что я еще больше стала испытывать неловкость от своего неумения вальсировать.
Наконец-то музыка закончилась. И я, тысячекратно извинившись перед своим напарником, спряталась от всех подальше. Стыдно. И совершенно не горю желанием слышать в свой адрес насмешки профессионалов вальса.
Эх, не дали мне побыть в уединении и минуты.
Подошла разъяренная маменька.
- Виктория! Объясни мне, что сейчас это было? Очередное твое безумство? Если ты не хотела с ним танцевать, то не ходила бы тогда. Выставляешь и себя и меня на посмешище.
- У меня не получается вальсировать. – Попробовала я объясниться, но меня даже не стали слушать.
- Как не получается?! Ты же с пяти лет танцуешь!
Не я, а другая Виктория. Но сейчас с Елизаветой лучше спорить. Она невероятно зла на меня.
- Это был мужчина, который просил у меня твоей руки. – Сообщила она, спустя минуту молчания.
- Если он просит моей руки, зачем к тебе подходить с предложением?! Почему бы ему не спросить для начала меня?
- Виктория! Что ты такое говоришь?! – злость матери даже не утихала, а росла с каждой секундой.
