Пять лет спустя
– Миша, я понимаю, что обещала тебе встретиться, но… обстоятельства. Сам ведь все знаешь, – извиняюсь в который раз.
Корнилов Мишка хороший, даже очень. Пять лет его динамлю, а он не отступает. Упертый. Почти как я в прошлом.
Слушаю его ответ вполуха. Голова забита другим.
– Мама не смогла забрать Арсюшку с секции. Не одному же ему до дома добираться!
– Нет, конечно, – на выдохе отвечает, посылая шумовые помехи по динамику.
Ненавижу, когда так делают.
Машина глохнет на светофоре. Ругаюсь. Сзади сигналят, и я нервничаю в тысячу раз сильнее.
– Тогда созвонимся? – спешу закончить.
Сложно сосредоточиться за рулем, когда одна рука на ручке коробки передач, другая держит телефон. С блютузом разобраться не успела, чтобы отвечать на звонок одним нажатием кнопки на руле.
– Созвонимся. В пятницу? Вечером Арсений у твоих родителей. Могли бы провести время вместе, – не отступает. Блин.
Может, и правда пора дать Михаилу шанс? А вдруг получится его полюбить?
– Договорились.
– Правда? Не врешь? – такой он милый, когда беспокоится.
– Обещаю.
Кладу трубку и включаю правый поворотник. Паркуюсь, как умею. Точнее, я пока никак не умею. Это вам не площадка, а город. Здесь машин видимо-невидимо!
Сдаю задом, чтобы встать в «карман». Зрение напрягается до боли в глазах. Полоска заката очень яркая, все видится в красно-оранжевом свете. Удар!
Вот черт!
Выбегаю из машины. Точно. Задела соседнюю машину задним бампером. Большой джип черного цвета. А моя машинка красная. На боку у этого монстра виден мой отпечаток. Что может быть хуже?
Наверное, юрист, который думает, как бы скрыться. Включаю «аварийку» и, плюнув на эту махину с питерскими номерами, стремлюсь к входу в спортивный центр.Сердце бьется как одичавшее.
– Прошу прощения, – обращаюсь к администратору, – последняя группа давно закончила заниматься?
В холле тишина. Ни одного ребенка, ни одной безумной мамочки. Одна я с папкой наперевес.
– Уже как сорок минут назад, – раздраженно отвечает и улыбается.
– Я мама Арсения Белинского. Моя бабушка, то есть моя мама и бабушка сына, не смогла его забрать, и я ехала через весь город. Опоздала…
– Вижу.
– Так где он?
Долгий вдох, такой же выдох. Сама на пределе своего терпения.
– В тренерской. Полагаю, ждет, когда родители заберут своего ребенка. Мы вам звонили, но вы не отвечали.
Мысленно бью себя по лбу.
– Я, когда за рулем, на телефон стараюсь не отвечать.
Волнение, поселившееся между ребер, противно щекочет их. Мне как будто не хватает воздуха. Хотя… я же бежала? От этого. Точно.
Щеки горят, как и губы, шея и грудная клетка. Состояние странное, лихорадочное.
Вхожу в небольшой зал, покрытый весь синими матами. Болезненные воспоминания стягивают, а ноги прекращают движение.
Стучусь в единственную дверь. Руки дрожат, словно я тяжести весь день таскала. Натягиваю улыбку, по-другому не получается.
– Разрешите? Я за Арс…
Останавливаюсь как вкопанная. Пульс запускает новый поток крови с дикой скоростью.
Мой сын сидит на диване и играет в какую-то игру… со своим отцом – Стасом Авериным.
Вмиг внутри все вскрывается, как нарыв. Подключается страх.
Последнее, что я хочу в своей жизни – чтобы Аверин узнал о сыне. Никогда, ни за что. Костьми лягу, но не позволю.
Наблюдаю за каждым его движением, даже как моргает. Медленно, словно мы не виделись со вчерашнего дня.
– Что ж вы, мамочка, так опаздываете? – говорит ровно и улыбается.
Он улыбается мне, черт возьми! Не так обворожительно, как раньше, но я не слепая и вижу, что нет и капли зла в этой его улыбке.
Не узнал? Забыл?
– Пробки, – сипло отвечаю. Голос выходит грубым.
Стас переводит взгляд на моего сына и подмигивает ему.
Сердце камнем летит вниз.
– Пора, Арсений. Доиграем в следующий раз. Мама ждет.
Сын соскакивает с дивана и бежит в раздевалку. Послушный какой.
Где-то там хлопает дверь, мы с моим прошлым остаемся один на один. Между нами метры, а я чувствую его аромат. Все тот же.
Волосы только чуть короче стали и вообще… Аверин повзрослел. Сколько ему сейчас? Двадцать семь?
И что он здесь, в Москве, делает? Мажор же уехал в Питер после случившегося. Там же через месяц женился. Больше я о нем ничего не слышала. Не хотела. Нельзя было.
Аверин смотрит на меня, но как-то нечитаемо. Как на обычную мамашку своих пацанов, с которыми занимается.
А потом мы соединяемся взглядами.
Мир рушится.
Он узнал меня. Не забыл.
– Больше не опаздывай, Саша. Никто после занятий не задерживается.
– Поняла. Стас.
Выхожу из тренерской, еле сдерживая крик. Он рвется изнутри потоком, а я зубы сомкнула, выхода не даю.
Моя реальность минуту назад изменилась.
Она. Саша Белинская. Та, из-за которой моя жизнь изменилась пять лет назад. Долбаную вечность назад.
У нее сын. Классный мальчишка. Арсением зовут, и он здорово играет в домино. Наверное, как я в его годы, по словам отца.
Когда за лисицей закрывается дверь, я выдыхаю весь воздух, что скопился под грудиной и беспощадно давил на все органы до сплющенного состояния.
Лисица… Я не называл и не вспоминал это глупое прозвище слишком долго, чтобы сердце начало стучать по ребрам как ненормальное.
Телефон на столе оживает привычной мелодией, а я не двигаюсь с места. Прирос к неудобному дивану. Хотя еще утром он казался мне вполне себе комфортным, да и стоил целое состояние. Как хозяин этого клуба мог позволить хорошую мебель себе в тренерскую?
– Ася? Все хорошо? – спрашиваю жену.
Она звонит редко. Я бы сказал, очень редко. Живет Анварова в Питере, как и пять лет назад, и видимся мы не чаще раза в месяц.
– У отца в следующем месяце юбилей. Звоню напомнить, чтобы ты не забыл внести в свое расписание.
Вздыхаю. Устал сегодня до трясущихся ног.
– Договорились, – сухо отвечаю.
Мечтаю распрощаться и, наконец, переодеться.
Ассоль не спешит класть трубку. А я разучился делать это первым.
– Что-то еще? – взгляд бросаю на часы над дверью. Успею заскочить в любимый ресторан и заказать ужин навынос. Голодный, как волк.
– Как… – откашливается. – Как у тебя вообще дела?
Брови взлетают вверх.
Ну, как у меня дела? Только что видел бывшую. Она не изменилась. Хотя нет. Стала еще красивей, а голос тверже. До сих пор в ушах слышу свое имя, произнесенное ею.
Мурашки по спине. И по татуировке, набитой под левой лопаткой.
– Все хорошо, Ась. Устал. Домой хочу.
– Приезжай ко мне. Ты знаешь, я всегда рада.
– Приеду. В следующем месяце.
Прощаемся скомкано.
На улице начинает накрапывать, но хотя бы свежо. Днем стояла невыносимая жара.
К парковке иду не спеша, хотя еще несколько минут назад мечтал усесться в машину и на немыслимой скорости умчаться. Планы – вещь тонкая, как бы ты ни был уверен в задуманном. Уж я-то знаю.
