Говорила мама – не стриги золотые косы,
Говорила мама – береги золотые косы,
Золотые, золотые, золотые косы…
(песня)
Безутешно рыдая, Лариса развернула пеленки и отвела взгляд. Горячая слезинка прожгла ее кожу и оставила на щеке мокрый след. Невероятно, но еще вчера в предвкушении счастливого материнства она благодарила высшие силы за посланную благодать. Сочетаясь в браке с любимым мужчиной, как никогда хотелось подарить ему малыша – частичку их взаимного чувства. Проходил год за годом, но чуда так и не наступало. Отчаявшись и испробовав массу способов, несчастная обратилась к помощи народной медицины: пила отвары горьких трав, натиралась утренней росой в канун полнолуния, читала заговоры и соблюдала приметы. Пусть не верила в колдовские таинства, с особым скепсисом относилась к всяческого рода суевериям, только другого не оставалось. А вдруг?
И вот, однажды, когда в сумеречном небе заметила падающую звезду, загадала желание, ее мечта наконец-то сбылась. Высшие силы смилостивились, посылая зародыш в ее чрево. Не проходило и минуты, как сердце будущей матери не согревалось волной искренней радости.
Девять месяцев ожидания, завершились появлением на свет долгожданной доченьки. Муж, едва увидев своего ребенка, собрал вещи и скрылся в неизвестном направлении. В оправдание себе, он бросил обидную фразу, чтобы навсегда разорвать отношения с женщиной, которая не оправдала ожиданий: «Это не мой ребенок!»
У него давно имелся запасной вариант на стороне, где по слухам, любовница тоже ждала ребенка. Отчасти, он был рад такому стечению обстоятельств и ему ни капельки не жаль ту, что произвела на свет такое Страшилище. Новорожденная малышка пугала своим видом всех, кто когда-либо приближался к ней: морщинистое личико, больше похожее на обезьянье, глаза навыкате, огромные уши, широкий, почти во все лицо, нос картошкой, огромная голова при удивительно маленьком тельце, коротких ручках и ножках.
Лариса надеялась, что, как только дочка подрастет, превратится из гадкого утенка в прекрасного лебедя, но, к сожалению, с каждым днем становилось все хуже, и все больше таяла надежда вернуть мужа обратно в семью.
Как-то раз, прогуливаясь в парке с коляской, она встретила странную-престранную старушку, кормящую хлебными крошками окрестных голубей. Старушка, будто специально поджидала ее там:
– Милочка, остановись! – поманила она пальцем.
– Это вы мне?
– Кому же еще? – в старушечьем голосе прозвучал укор.
– Но я не Милочка, вы ошиблись, – отозвалась Лариса. Круто повернула коляску в обратную сторону. С одной только целью – поскорее скрыться от неприятного разговора. Наверняка, нищенка начнет клянчить мелочь. Так случалось не в первый раз, а Лариса не умела отказывать. Жалость, знаете ли, сердце милостивое. Вынимала последнее из карманов и отдавала, зная наперед, что бродяги тратят милостыню на выпивку.
– Ты нуждаешься в помощи, – «прокаркала» старушка хриплым голосом, – а не я. Твои думы обо мне попахивают грязью. Не нужны мне твои деньги.
Отмахиваясь от назойливых птиц, копошащихся под ногами, старушка сама подошла вплотную к Ларисе.
– Ты в беде. Пропадаешь. Вот-вот и надорвешься, а вокруг некому даже в жилетку поплакаться. Бедняжка.
– Откуда вы знаете?
Лариса с недоверием поглядела на сгорбленную спину старушки, на ее неряшливые ногти, на поношенную одежду, более похожую на лохмотья. Запах старья и немытого тела неприятно щекотал в носу.
– Приходи ко мне, как стемнеет, – прошамкала беззубым ртом старушка и сунула в ладонь ошарашенной Ларисы бумажный обрывок с каракулями.
– Это адрес, куда надо идти. После прочтешь, когда стемнеет за окном.
– Зачем?
Вместо ответа старушка отвернула покрывало на коляске, где спала девочка.
– За этим!
Она вытянула в сторону лица малютки скрюченный указательный палец. Фыркнула:
– Исправлю! Как есть, верну, что другая украла.
– Какая другая?
– Я же сказала: после. О дитятке своем сердечном подумай. Не забудь постучать в мою дверь три раза, иначе не пущу.
«Не пойду!» – решила Лариса. Ее сердце разрывалось от боли, тревоги и еще чего-то непонятного, и вместе с тем имеющего реальные очертания. Ведь старушка, будто в самую точку попала. Без того больно, так, еще и надежда напрасная появилась.
Воротилась домой. А там: металась, будто раненый зверь, мерила шагами комнаты, но как только Луна взошла на небосклон, накинула на плечи теплую шаль и отправилась по указанному на листке адресу: «Темный переулок, дом тринадцать». Проживая с самого детства в городе, она ни разу не слышала, что существует такая улица. Все же ей что-то подсказывало – нужно непременно быть там. Может подсознание, а может быть надежда на чудо, двигали ею в ту самую минуту.
Дорога под ясной Луной была безлюдна: на небе ярко светили звезды, а полнолуние было кроваво-красным. Ни дать, ни взять – сценарий фильма ужасов.
– Не знаете, где находится улица Темная? – обратилась она к прохожему, случайно вышедшему навстречу.
Тот откинул капюшон с лысой головы, будто только и ждал этого вопроса:
– Вдоль по этой улице, дальше налево, потом опять налево. А который дом вас интересует?
– Тринадцатый.
– Последний. Идите долго, даже если покажется, что идете в пустоту. Пройдете мимо столетнего дуба, потом обойдете заброшенный дом, потом еще один.
– Вы пугаете меня.
– М-м-м-м! Извините, не хотел. У этого места слава дурная.
– Отчего же?
– Если идете по заданному адресу, сами знаете ответ на этот вопрос. Туда попадают только по приглашению.
Мужчина накинул капюшон обратно на голову:
– Доброго вам пути. И будьте осторожны.
– Осторожна? – переспросила Лариса. По коже пробежал озноб.
Ответа не последовало. Только Лариса моргнула – прохожий исчез, словно его и не бывало.
«Спешил, наверное» – догадалась Лариса. Не попрощался даже. Впрочем, ей тоже не до разговоров.
С каждым новым шагом уверенность в правильности поступка укреплялась, но когда оказалась в нужном месте, обуял страх. Избушка старушки выглядела зловеще. Мало того, что она находилась на отшибе, так он нее веяло духом потустороннего мира. Ветхие стены с поросшими мхом бревнами. Частокол вокруг, из острых кольев, давно порушенный, хорошо бы смотрелся с насаженными черепами. Сизой дымкой над крышей опускался седой туман. Тропинка к избушке, поросшая высокой травой давно не хожена, не вытоптана. В темных, плохо освещенных окнах избушки, плавали, тянулись длинные тени, мерцали неясные огни.
Лариса вздрагивала, оборачиваясь на каждый шорох. Вдруг из кустов выбежала черная кошка и села на дороге.
– Кис-кис-кис! – поманила она животное.
Кошка с горящими глазами громко мяукнула, после чего скрылась в темноте.
– Жуть! – промолвила вслух Лариса, подбирая края шали. Ночь опустилась холодная, несмотря на вполне теплый летний день. Или это внутренняя дрожь изводила своим трепетом.
