Глава 1 Сирота
1
Два ослика неспешно ступают вверх по каменистой тропе. Тот, что крепче и крупнее, запряжен в повозку и топает впереди. Ослик поменьше тянется за ним. Повозку обременяет худой бородатый еврей, человек в годах. Верхом на малой животине восседает мальчик лет десяти. Парнишка весел, болтает ногами, глазеет на камни и кусты вокруг. Бородач не доволен юным попутчиком: “Всего месяц, как осиротел, а не видать, чтоб сильно горевал…”
Путь не далек и не короток. Из Яффы в Иерусалим. Мордехай, так зовут еврея, размышляет о том, что новые времена лучше прежних. Франки потеплели к иудеям и дозволили селиться в Яффе. Для раввина Мордехая все крестоносцы – франки, на каком бы наречии они ни горланили: на германском ли, на английском, на французском… Мессия вот-вот придет, очистит Святую Землю от деревянных крестов и железных доспехов.
Вроде размягчились франки, а держаться от них подальше надо. Вот и тропинка эта в стороне от стези. Здесь всаднику на коне узко и не почетно будет. “В пути – как в жизни: широкая дорога опасна, да и узкая не всегда верна, – вздохнул Мордехай, – нам ослика подавай, да и не надобен еврею конь: высоко и дерзко, не любят этого рыцари. Ничего, потерпим, Бог пришлет нам Спасителя…”
2
“Яков, привал!” – крикнул Мордехай мальчику. Путники расположились в тени под деревьями. Яков нарвал травы для скотины, положил корм у ручья. Старший достал из мешка припасы, вопросительно взглянул на младшего. Тот спохватился, кинулся с кружкой к воде. Омыли руки, произнесли благословение. Хлеб, маслины, финики – вот и вся трапеза.
Мордехай подвизается на должности раввина маленькой бедной общины в Яффе. Его прихожане кормятся рыбным промыслом. Все бедняки. Раввин – он и староста синагоги, и хазан, и учитель. Просветительную службу Мордехай почитает особо. “Ученый человек и своим умом живет, и чужой ум разумеет. Всех наших грамоте выучу. И молитвы будут знать, и понимать Слово Господне, ибо без этого не дождемся Мессии!” – думает Мордехай.
И еще он думает, что силен турок-мусульманин острым кривым мечом, и силен франк-христианин острым прямым мечом, а у иудея нет никакого меча, но он острым умом силен и им-то всех недругов одолеет. Ученость хранит от бед лучше армии вооруженной. А Элиэзер, иерусалимский брат Мордехая, тоже раввин, говорит, что божий мир не так уж прост, как видится сквозь яффский морской воздух, за густотою которого многое скрыто.
Мордехай везет мальчишку в Иерусалим на попечение Элиэзера. Яков был лучший ученик у Мордехая. Раби не мог нарадоваться на быстрый ум питомца. А вопросы его! “Еще год-другой и меня превзойдет!” – с радостью и опаской думал учитель.
Великое горе постигло Якова. Как-то раз, отец его, бедный рыбак, задолжал Мордехаю за учебу сына. Накануне Пурима был хороший улов, и, продав рыбу, отец накупил муки, масла и прочего, что для праздника требуется. Мать напекла сластей и отправила Якова к раввину с гостинцами и с деньгами. Праздничая еда усыпила малышню. Отец с матерью выпили вина, как положено в Пурим и, сморенные яффской жарой, тоже уснули. И случился в доме пожар от незатушенного очага, и в дыму и в огне погибла семья. Огонь разрушает бесповоротно и жизнь переворачивает. Страшное зрелище открылось Якову, когда вернулся.
Мордехай горевал вдовойне, ибо за собой усмотрел вину: кабы не напоминал он про долг, не послали бы мальчика к нему, и остался бы Яков дома, и не позволил бы случиться несчастью. С намерением успокоить совесть свою, Мордехай упросил Элиэзера взять сироту в ученики и обязался платить за питомца. А еще подумал яффский раввин, что лишь иерусалимский дух мудрости вполне раскроет таланты даровитого отрока, и тот подкрепит его, Мордехая, доктрину всепобеждающего просвещения.
3
Весьма скоро понял Элиэзер, сколь велика удача, ему выпавшая. Необычайно умен и хваток был новый ученик из Яффы. Памятью и тонкими не по годам рассуждениями поражал учителей своих. Раби Ихиель, главный раввин Иерусалима, иной раз призывал к себе Якова и добавлял ему мудрости из собственного кладезя.
Элиэзер – человек не бедный, состоятельный, пожалуй. В доме его хорошо жилось Якову. Работы никакой, только книги да ученые беседы. Элиэзер думал воспитать себе знатного зятя. Мирьям, дочь его старшая, недурна собой, и не раз уж, словно обмолвившись, но так, чтоб слышал юный ученик, говорил родитель, что славное приданое ждет того, кто удостоится руки Мирьям.
Шли годы учения и взросления. Элиэзер стал замечать, что Яков склонен искать общества Мирьям, а та, скромности в урон, не прячется он него. И еще замечал Элиэзер, что обещающий талмудист не робок с противоположным полом и не только фолианты вдохновляют ум и сердце его. Давая совет Элиэзеру, раби Ихиель изрек, мол, от болезней много лекарств, а от здоровья одно снадобье – женитьба.
4
Странные, предосудительные, постыдные знакомства завел Яков. Как-то видели его беседующем с копьеносцем, другой раз донесли Элиэзеру, что Яков замечен был среди людей в чалмах. “Зачем покидаешь наш квартал? Мусульманин жесток, а христианин – сущий дьявол!” – со страхом говорил Элиэзер назначенному в зятья, и внутренний голос нашептывал, что неизбежно искать другого жениха. Мирьям плакала, но не противилась отцу, страшась авантюрного счастья.
Тонким слухом своим Яков ловил музыку чужой речи, и нельзя было отличить говор его от говора франка или турка. “Для чего ему это?” – недоумевал и сокрушался Элиэзер. Он неизменно сообщал брату Мордехаю в Яффу о метаморфозах, с сиротой происходящих. “То, что не дано нам исправить, есть предмет терпения” – говорил Элиэзер. “Не терпением, а нетерпением достигают и обретают!” – гневился Мордехай и мысленно укорял брата за нерадение в воспитании. А Элиэзер не восставал на Якова, но, дорожа репутацией, удалил из дома компрометирующего жильца. Яков же не менял личину, и по-прежнему молился с иудеями, и не покидал до времени своих, и учился у раввинов, но не только у них.
– Не воюй с ним, помогай ему! – сказал главный раввин Элиэзеру.
– Я так и поступаю, раби Ихиель.
– Он может далеко пойти.
– Кто знает… С кем он повелся…
– У новых знакомых ищут признания, коего не находят у старых.
– А по мне, это есть любопытство к предмету недостойному такового!
– Не отпугивай, не гаси искру иудейства в молодом сердце! Терпение, Элиэзер!
– Терпение? Не на всяком дереве растет этот фрукт. Но я терпелив, раби.
– Такие, как Яков, хоть и редки, зато польза от них великая нам!
– Нам, но не мне!
– Найдешь для Мирьям жениха, Элиэзер.
– Найду… Но и Яков мне не чужой…
– Однако, женитьба не только от здоровья, она и от недуга душевного целит!
Глава 2
