Пролог
Новая жизнь Кириты началась с того, что из глубин её худого тела вырвалось нечто. И теперь, дрожащая, покрытая с ног до головы чужой кровью, она с ужасом взирала на тела своих сверстников, которые не прошли испытания, не пережили перехода из тела смертного в тело творца.
Несколько суток подряд её унижали, пугали, пытали, заставляя выйти на поверхность спрятанную в глубинах души и сознания суть. Наконец жрицам это удалось.
Одна из них, отбросив окровавленный нож, подошла ближе – осторожно, как к неприрученному зверю.
Кирита зарычала, и её голос, низкий и хриплый, отразился от каменных стен подземного святилища. Жрица растянула зелёные от краски губы в улыбке. Глаза её, подведенные черной жирной линией, оставались холодны.
— Тихо, малышка, тихо. Мы тебя не обидим…
Кирита послушалась, она тогда так плохо соображала. Оскальзываясь на чужой крови, подошла к жрице, протянула руку… И, как все до неё и после неё, попала в рабство.
— Только боль и страх пробуждают силу, — громко сказала жрица. — Боль и страх…
Стало светло, будто тысячи свечей зажглись в огромном, темном и сыром подвале Главного Храма.
Вышли из-за колонн жрицы, за ними послушницы, еще в белом, с чистыми лицами, без вживленных с помощью магии рогов. Опустились перед Киритой на колени, запели ей хвалу:
— Вот она пришла! Небесная Всадница — властительница мира, одна из тех, кто его создал! Мы наденем на неё драгоценные одежды, умастим ароматными маслами, будем петь ей хвалу от рождения солнца и до его заката. От его заката — до нового рождения.
Они лгали… Больше никто не станет петь ей хвалу. Но впервые ощутив, как трепещут за спиной новорожденные крылья, обуреваемая восторгом Кирита не видела обмана, не знала, что скоро ей захочется умереть.
Теперь крылья волочатся за Киритой тряпками — жрицы Казги выстригают из них маховые перья. И перья, и кровь, и волосы посаженной в клетку, лишенной полета Небесной Всадницы нужны им для ритуалов, что дают силу. Силу отводить беды от своего и двух соседних вассальных княжеств. Но даже будь перья при Кирите, она не смогла бы улететь. Ведь лететь некуда. Над маленьким двором, где ей разрешено гулять два часа в день, — железная решетка.
Иногда Кирита видит других Небесных Всадников из окна своей кельи. Они тоже гуляют, каждый в своем одиночестве. И каждого сопровождают две жрицы.
По утрам после завтрака Кирита сидит, как статуя, в храме на золочёном троне, жрицы и простые люди целуют её умащенные драгоценными маслами ноги. А в полдень Всадницу ведут во внутренние покои, выстригают перья, берут кровь, несущую великую силу, делают с её телом что-то ещё, но Кирита не знает – что именно.
Потом Кириту возвращают в её маленькую комнату. У Кириты есть кошка, но с кошкой нужно играть очень осторожно, чтобы не оставалось на теле царапин. Кошка мурчит, вспрыгивает Кирите на колени, и она гладит единственное живое существо, прикосновения которого дарят ей радость.
Глупые люди верят, что поклоняются творцам мира, но это не так. Они поклоняются рабам. Низшим из низших, слабейшим из слабейших, никчёмным рабам казгийских жриц. У Кириты есть крылья, но они неспособны поднять её в воздух. У Кириты есть сила, которой она не умеет управлять. У Кириты есть разум, но он слишком слаб, чтобы помочь ей выбраться из западни. У Кириты ничего нет.
Кириту кормят обедом, сытным и вкусным, она гуляет в сопровождении приставленных к ней жриц. Одна из них очень улыбчивая, постоянно предлагает Всаднице то одну игру, то другую. Они играют в мяч или в догонялки. У смешливой жрицы лицо раскрашено в синий цвет, на лбу и на висках золотые круги.
Вторая жрица постарше, ей не нравится проводить время с Киритой. Её яркие алые губы на выбеленном лице сжимаются в полоску. Она считает унизительным развлекать Всадниц, чтобы они не зачахли от тоски. Смешливая жрица так не думает: она добра к Кирите. Так же, как Кирита добра к своей кошке. Она ведь тоже играет со своей кошкой, чтоб та не скучала, вычесывает ей шерсть, кормит и гладит.
Небесной Всаднице неприятно чувствовать себя животным, но она благодарна жрице с золотыми кругами за эти игры, за хоть какое-то участие. Потом Кирита возвращается в свою комнату. Здесь её постель, стол, два стула без спинок, чтоб удобно было сидеть с крыльями, шкафчик с посудой и медным кувшином. На стене круглое зеркало с тонкой трещинкой посередине.
У Кириты есть несколько книжек с яркими картинками и десяток листов бумаги, на которых она может рисовать красками. Когда листы заканчиваются, жрица приносит новые. А использованные пересчитывает и забирает. Строго запрещено писать или иным способом пытаться заговорить с кем-либо, кроме жриц. До того как Кирита стала Всадницей, она писать и не умела. Потом научилась, будто бы сама по себе.
Жрицы сказали ей, что все Всадники и Всадницы умеют это. Что многие знания возникают из глубин разума, но что эти знания не во благо. Что они насылаются Бездной, чтоб сломить душу. Кирита не стала спорить. И не стала рассказывать, что, лазая под кровать за кошкой, она обнаружила на стене оставленную предыдущей хозяйкой комнаты надпись:
«Меня звали Фелиция, теперь зовут Багра. Я родом из Гелиата, я была магом, теперь я Небесная Всадница. Я здесь против своей воли».
Чем была нацарапана эта надпись? Может быть, острым когтем? У Кириты тоже острые длинные когти, она умеет их прятать, как и крылья. Но крылья прятать неприятно и больно.
Кирита тоже не всегда здесь жила. Жрицы выбрали её по им одним известным признакам, когда ей исполнилось двенадцать. Избрали для испытания не одну её, конечно. Только из её деревни выбрали четырех девочек схожего возраста и шесть парней. Из них всех выжили трое: Кирита, еще одна девушка, ставшая жрицей, и парень. Его она больше никогда не видела.
До двенадцати лет Кирита жила в маленькой деревеньке на берегу моря. Её родители друг друга ненавидели. Их поженили жрицы в надежде, что кто-то из детей от этого брака сможет пробудить в себе силу создателей мира. Родители Кириты совпадали по тридцати девяти священным признакам, и эти признаки себя оправдали: одна Всадница из десяти детей. Великое счастье. Одного сына и одну дочь родителям разрешено было оставить себе. Остальные мальчики отправились в армию, девочки — в прислужницы при многочисленных храмах.
Некоторое время назад мать приезжала к Кирите. Говорить им не разрешили, но она, неожиданно постаревшая, сухая и седая, целых семь дней приходила в храм, целовала ноги дочери и кончики её крыльев. Кирита ничего не чувствовала. Мать положила к её ногам большую ракушку, которую жрицы потом не стали отбирать. Они часто отдавали ненужные безделушки своим подопечным, если с их помощью нельзя было сбежать или покончить с собой.
