Глава 1. Письмо и жирандоль
Когда я спустился в общую гостиную, стол был уже накрыт.
В широкое окно струился серый утренний свет, продравшийся сквозь путаницу ветвей. С крыши соседнего дома капало. Мостовую пятнали лужи.
Снова оттепель.
– А, Джонатан!
Мой друг и компаньон Родерик Гарпаст, появившийся в дверях, был гол по пояс. Только что побритые щеки краснели. Мокрые волосы слиплись на лбу. На перекинутом через плечо полотенце стыл пенный след.
– Доброе утро, Родерик, – сказал я.
– Пустое, друг мой.
Гарпаст, поежившись, сел за стол.
Серые глаза его вдруг остекленели, косо очертился рот. Пальцы правой руки выбили короткую дробь по пустому блюдцу.
– Ашша… бебжу…
Я, как человек, привыкший, что мыслительный процесс может застать Родерика в любой момент, преспокойно проследовал в уборную.
Душ придал мне бодрости.
Я подровнял усы над верхней губой, сделал массаж лица по собственной методике, сбрызнул виски туалетной водой и вернулся в гостиную посвежевшим и окончательно проснувшимся.
«Отмякший» Гарпаст уже намазывал масло на кусок булки.
– Знаете, Джонатан, что я подумал? – сказал он мне.
– Увы, без понятия.
Я взял с полки спички и присел перед каминным зевом.
– У каждой тайны есть своя специфика, – Родерик отложил нож и потянулся за кофейником. – Их можно рассортировать, как карточки в моей картотеке.
– По алфавиту?
Я чиркнул спичкой и поднес ее к растопке. Желтые язычки огня побежали по старому номеру «Таймс».
– Почему же? – удивился Гарпаст. – Сначала по величине. Тайны мироздания. Тайны природы. Затем тайны более мелкие. Тайны физические и химические. Тайны физиологии и психики. Тайны мозга.
Я раздул огонь небольшими мехами, отряхнул ладони и тоже сел за стол. Родерик подвинул мне масленку.
– Но зачем?
Откусив от булки, я посмотрел на Гарпаста.
– Затем, что тайны человеческих преступлений на фоне всех остальных тайн – величина исчезающе малая. К тому же, – грустно сказал мой друг, – чаще всего они вовсе не являются тайнами.
– Скажите это полиции, – фыркнул я.
– Ну, полиция…
Гарпаст, жуя, что-то неразборчиво проворчал.
Щеки его двигались, и пропущенный бритвой участок кожи щетинился волосками. Мой друг и компаньон был не слишком щепетилен к свой внешности.
В прихожей звякнул колокольчик.
– Думаете, кто? – быстро спросил Родерик, устраивая привычную проверку моим способностям.
На носу у него темнел завиток джема.
Я склонил голову, прислушиваясь к тяжелым шагам, и сказал:
– Скорее всего, миссис Терриберри.
Гарпаст скривил губы.
– Не надо много ума.
– Джентльмены, – услышали мы надтреснутый голос, – вы завтракаете?
– Да, – ответил Родерик.
– Прекрасная свежая булка, – добавил я.
– Это из магазинчика на Бейкер-стрит.
Судя по звукам, миссис Терриберри сняла и повесила плащ и шляпку, костяной ручкой насаживаясь на крючок, цокнул зонтик, стукнули каблуки сменяемых туфель.
– Ужасная погода.
Миссис Терриберри, прижимая к груди пакет от зеленщика, медленно проплыла мимо гостиной в кухню.
Приходилось признать, лучшие годы нашей домохозяйки остались далеко позади. Нет уже живости движений, нет и ног, на которые хочется бросить взгляд. Есть одышка, любовь к закрытым платьям, сутулость и обсыпанные пудрой волосы.
– А у миссис Лэмли протекла крыша, – сказала она словно бы самой себе.
– Весна, – философски заметил мой друг.
– У моего покойного супруга, мир его праху, – миссис Терриберри, оставив пакет на кухне, пошаркав, вернулась к нам, – была такая же манера коротко говорить, мистер Гарпаст. Я, конечно же, не видела в ней ничего плохого, но иногда это казалось мне невыносимым. Война, Вивиан. Судьба, Вивиан. Увы, дорогая. Вот и все, что я от него слышала. Мне даже хотелось его убить…
– Это признание? – поднял бровь Родерик.
– Нет, он умер от пули, застрявшей у него в спине во время восстания этих ужасных сипаев, хотя и прожил потом целых девять лет.
Миссис Терриберри обошла стол, поправляя салфетки и чашки. Мимоходом с носа Гарпаста исчез и джем.
– Кстати, вам письмо.
Плотный коричневый конверт упал на стол между моей тарелкой и кувшинчиком молока. В глаза мне бросилось тиснение на штемпеле: Шорсфилд-таун.
– Ага!
С Родерика слетело уныние, он коршуном завис над письмом, не торопясь, впрочем, касаться его руками.
– Я перехватила почтальона, – сказала миссис Терриберри.
– Джонатан, это замечательно! – воскликнул Гарпаст.
Я вытянулся над столом рядом с ним, отхлебнул кофе.
– Хм, – сказал я.
На конверте кроме штемпеля был аккуратным почерком написан наш адрес, а также, с завитушками, – «м-ру Родерику Л. Гарпасту».
Мы переглянулись.
Мой друг склонился ниже, рассматривая почерк писавшего.
– Я бы сказал, – протянул он через несколько секунд, – что владелец почерка – человек уверенный и простой, даже несколько легкомысленный. И еще он слегка измазал ребро ладони чернилами. Видите этот фиолетовый след?
Я признал, что вижу.
– О чем это говорит? – спросил меня Гарпаст.
– О неаккуратности?
– Вы думаете? – Родерик потер пальцами подбородок. – Нет, тут что-то другое. Дорогой конверт, твердая рука и вдруг – небрежность с чернилами?
Миссис Терриберри, до того протиравшая пыль за нашими спинами, подойдя к окну, пошире отдернула шторы.
– В маленьких городках, джентльмены, – сказала она, – мало кто даже грамоте обучен. Поэтому чаще всего надписать конверт просят почтовых служащих. А уж они-то не преминут заляпаться.
Гарпаст хлопнул себя по лбу.
– Конечно же, Джонатан!
Он сел, прихватив конверт. Понюхал его, покрутил перед сощуренными глазами, наконец, попробовал на зуб.
– Итак, – сказал я, подвигая к нему стул, – наш инкогнито – малообразованный человек?
– Возможно, – уклончиво ответил Родерик. – Или же он не хотел, чтобы я узнал о нем по почерку. Кстати, Джонатан, Шорсфилд-таун ни о чем вам не говорит?
Я задумался.
– Нет, как-то ничего.
– Вот-вот, – мой друг принял от предусмотрительной миссис Терриберри тонкий нож для разрезания бумаги. – Помните, позавчера мы с вами читали избранные некрологи по Королевству за прошлую неделю? Никаких загадочных смертей – утоплений, удушений или самоубийств. Ничего! Из других примечательных новостей – одно банкротство и одно принудительное помещение в психиатрическую клинику. А уж в Шорсфилд-тауне…
Он качнул головой.
– В этом прибежище меланхолии…
Нож чиркнул, как рыбине вспарывая конверту брюхо. Добычей Родерика стал небольшого размера вдвое сложенный листок.
– На обед будет мясо с овощами, – удаляясь, сказала миссис Терриберри.
– Да, – кивнул Гарпаст, вряд ли понимая, о чем ему только что сообщили. Он расправил листок, являя свету неровные буквенные ряды, и подвинул его ко мне. – Читайте, Джонатан.
