1. Введение
Окончены обследования, выбрана тактика лечения, сегодня предстоит операция. Она погрузилась в свои мысли. Когда все это началось сказать было трудно, видимо сразу внутри повернулся какой-то ключик обратного отсчета после сообщения сотрудника ГБДД о серьезной аварии, при котором погибли ее родители, а может быть тогда, когда она переживая сильнейший стресс в своей жизни, подумывала о смерти. Услышав о том, что у кого -то из знакомых заболели серьезно близкие или же погибли родители, Вика никогда не задумывалась о том насколько это больно в сердце и душе. После этого сообщения у нее начались проблемы со здоровьем и появились первые пряди седых волос, а ведь ее еще не было даже тридцати лет. Видя состояние девушки, ее парень пытался как-то поддержать ее, но в конце концов плюнул и нашел себе другую. Было обидно, ведь кроме Андрея у нее из близких никого не осталось. Мамина мама умерла, а отец вовсе был сиротой, ни братьев , ни сестер. Никого, совсем одна на всем белом свете. Тупая, нескончаемая боль вновь обхватило своими клещами левую сторону. Вика знала, что сейчас она станет увеличиваться сильнее и сильнее пока не захватит все пространство. Уже станет непонятно, где болит и что болит. «Скорее бы уже начали, месяц этого непрекращающегося ада забрал остатки сил, не могу больше сопротивляться боли», -подумала она, увидев медсестру, которая зашла за ней в палату.
-Климова, пошли.
Она развернулась и медленно зашагала впереди нее по длинному больничному коридору, где в конце нее в операционной ее ожидал лечащий хирург Николай Александрович Гуров.
-Проходи, Виктория, ложись, -он просматривал еще раз ее медицинскую карту с результатами последних анализов. Были моменты, которые заставляли задуматься, но он был уверен, что операция по удалению селезенки пройдет удачно. -Имя у тебя какое красивое и знаменательное- ВИКТОРИЯ, что значит ПОБЕДА.
Он наклонился над ней, в ожидании прихода анестезиолога, чтобы начать операцию.
-Боишься? -смотря на нее спросил Николай Александрович.
-Боюсь,- ответила Вика, -сильно боюсь,-добавила она.
-Не бойся, я сам боюсь, честно, честно, -он с улыбкой взглянул на ее бледное лицо.
Она, видя настроение хирурга, в ответ улыбнулась ему.
-Вика, считаешь до пяти в обратном порядке, -услышала она голос врача анестезиолога.
-Пять, четыре, три,..-больше она не успела ничего сказать,
Тьма поглотила ее полностью.
***
-Николай Александрович, мы ее теряем,-вскрикнула медсестра Любочка.
-Остановка дыхания, -проговорил ассистент.
-Делаем прямой массаж сердца, -скомандовал хирург.
Николай Александрович быстро вскрыл грудную клетку девушки и начал ритмично одной рукой сдавливать ее сердце, тем самым заставляя кровь проходить по сосудам.
Все меры предпринятые врачами были тщетны.
-Эх, девочка, видимо у тебя не было желания жить, раз так все закончилось, -сокрушался хирург.
Он знал отца Виктории и понимал, что все приготовления к достойным похоронам ложится на его плечи. Николай Александрович тяжело вздохнул и вытер скупую слезу, скатившуюся с его щеки.
Если вы думаете, что врачи не плачут по своим умершим пациентам, то вы глубоко ошибаетесь. Они плачут наравне с их родственниками, сюда добавляется самопоедание "а все ли я сделал для того, чтобы спасти больного?", раз за разом прокручивая ситуацию.
-Дышит, дышит, -неожиданный крик медсестры заставил подскочить Николая Александровича.
Он подбежал к девушке, она действительно дышала, но так в себя и не пришла, ни на следующий день, ни через неделю.
2. Глава 1
Виктория лежала в очень удобной постели, нигде ничего не болело, она чувствовала необыкновенную лёгкость в теле и в мыслях. «Как будто заново родилась», — подумала Вика. Тело девушки утопало в облаке пуховой перины и такой же большой подушки. Медленно открылись дрожащие веки и голубые глаза цвета весеннего неба уставились на резной потолок.
— Черт возьми! Где это я? Не очень-то похоже на больничную палату, — паника быстро дала о себе знать и медленно и уверенно заняла место в сердце и мыслях.
Неожиданно отворилась дверь и в комнату вошла… нет, не так — вплыла дородная женщина в длинном тёмно-сером платье с длинными рукавами. На ней был белый передник. Она напоминала горничную из рассказов о помещиках, которые Вика иногда любила почитывать. А как ей нравились рассказы Александра Сергеевича Пушкина «Метель» или, ещё лучше, «Барышня-крестьянка»! Непревзойдённый писатель, умел всё-таки передать быт и колоритность своей эпохи.
Вошедшая женщина медленно обошла комнату, что-то присматривая и бормоча себе под нос. Девушка наблюдала за ней сквозь ресницы, боясь нарушить тишину. Красивая пышущая здоровьем женщина с красивыми серыми глазами под тёмными тонкими дугами бровей, небольшой курносый нос и губы, которые портили всё впечатление о внешности женщины: они были тонкими и узкими.
Повернув голову, женщина встретилась взглядом с Викторией и тут же схватилась за сердце:
— Графинюшка, Виктория Александровна! Радость-то какая, очнулись, мы уже и не надеялись, что придёте в себя после такого удара, — всё приговаривала женщина, поправляя ей подушку.
— Э-э-э, после какого удара? — спросила ошарашенная происходящим Вика.
— Ну как же, графинюшка, неужели не помните, родители ваши, Александр Ярославович и матушка Дарина Ростиславовна, попали под обвал в драконьих горах. Выжить никому не удалось.
— А вы кто?
— Я нянюшка ваша, Глафира Ивановна Стрелкова, неужели позабыли? — она пристально вгляделась в неё. — Может, лекаря вызвать? Вчера он был, но ничего не прописал, а нам не только микстуры купить, но и оплачивать его визит не хватает денег.
Как будто ставя точку на дальнейших вопросах проговорила няня.
— Виктория Александра, приказать, чтобы еды принесли? — спросила она, продолжая «поедать» её взглядом.
— Нет, спасибо, я хочу немного отдохнуть, голова жутко разболелась.
Глафира поклонилась ей и так же тихо вышла за дверь.
«Это что, фантазии мозга после операции? Что-то мне это очень не нравится», — подумала Вика. Она приподнялась с постели, и внезапно пол заходил ходуном. Прикрыв глаза, девушка несколько раз вздохнула и вновь открыла их — стало намного легче. Встав на дрожавшие от напряжения ноги, медленно стала продвигаться к трельяжу, находившемуся недалеко от двери, видимо, ведущей в ванную комнату.
На неё смотрела она сама, только в более ярком варианте. Это как в телевизоре: увеличь яркость, и от этого всё становится красочным. Так и здесь эффект был тот же самый. На овальном лице выделялись миндалевидные глаза насыщенного синего оттенка, их обрамляли длинные пушистые ресницы. На высоком лбу, словно нарисованные, изящно изогнутые тёмные брови, а тонкий слегка вздернутый нос придавал её лицу игривое выражение. За пухлыми чётко очерченными губами прятались ровные жемчужно-белые зубы.
