Открываю глаза. Софи. Чёрт бы её побрал, эту Софи. Мы вместе уже восемь лет, а я не могу вспомнить ни одного своего утреннего пробуждения, в котором было бы счастье.
Сначала я добивался её расположения, долго и муторно добивался… добился. Потом налаживал доходы, чтобы ей угодить, не помню вообще эти три года из жизни. Да и жизнь ли это? Еда, сон, работа, еда, работа, пара часов сна, работа… Потом ещё что-то было, а, да – мы строили этот дом. Вернее, его строили нанятые люди, я работал, чтобы им заплатить, а она жила на побережье Тосканы, чтобы не расстраивать себя видом стройматериалов. А что потом?
А потом она сказала, что не хочет детей. И что физическая близость с мужчинами ей противна. Она даже что-то говорила о том, что будет не против, если я заведу любовницу, но, когда я не пошёл с ней в ресторан в день годовщины свадьбы, она предположила, что я был у другой женщины, и закатила скандал. А я в тот день просто заключал очередной контракт.
Морщусь от воспоминаний, впиваюсь глазами в лицо своей Софи. Ровная, бархатная, свежая кожа. Пушистые ресницы, маленький вздёрнутый носик, лёгкий румянец на щеках, надутые во сне нежные губы, лицо обрамляют блестящие, шелковистые локоны её светло-русых волос. От её красоты внутри всё начинает дрожать, так хочется весь мир положить к ногам этой спящей девушки, на руках её носить, осыпать цветами, себя наизнанку вывернуть, лишь бы она улыбалась. За восемь лет я перепробовал всё, что мог придумать, чтобы вызвать в её душе хоть что-то. Хоть какую-то тёплую эмоцию в отношении себя; временами мне казалось, что я смог, но если быть честным – я провалил эту операцию.
Бесшумно встаю с постели, оборачиваюсь на спящую жену – вид её красивого стройного тела под тонким одеялом сразу вспыхивает пульсирующим жаром в теле, – поспешно отворачиваюсь, иду в душ. Воду включаю ледяную, чтобы потушить пожар желания, и решаю сегодня же поехать к одной из любовниц. К какой? Снова морщусь, но теперь от отвращения к себе. Любовниц у меня семь. Мне казалось забавным, что можно распределить их на каждый день недели, – теперь мне кажется это мерзким. Утешаю себя лишь тем, что с ними стараюсь быть честным, не скрываю от них, что женат, не обещаю ничего, так и говорю, что где-то надо делать физическую разгрузку организма. Понимают, жалеют, разгружают физически. Большего и не требуется, благодарю их презентами и подарками, путёвками и цветами, вроде все довольны. Кроме меня.
Со злостью выключаю воду, не глядя на постель, иду в гардеробную. Прохожу мимо бесконечных рядов нарядов Софи: куда она это надевает? Где она вообще бывает? К своему стыду, я ничего не знаю о том, что она делает днём. Куда ездит, с кем видится? Во что наряжается? Платья такие яркие и такие вульгарно красивые, что в них можно выйти только на открытие недели выставки моды, она, видимо, выходит в них на завтрак. Ну что ж – пусть. Она хотела роскошной жизни, я хотел красивую жену, каждый имеет право хотеть чего-то.
Ежедневный обряд: надеваю костюм, ботинки, галстук, запонки, часы, брызгаю туалетную воду на шею, пару раз провожу расчёской по мокрым волосам, беру портфель – и скорее ухожу из этого шикарного дома, в котором ненавижу всё. Ненавижу, потому что строил его для счастья, а обрёл в нём только пустоту. Ненавижу, потому что приезжаю сюда каждый день, только чтобы ложиться спать и по утрам видеть спящую Софи. Ненавижу, потому что не понимаю, зачем плачу огромные деньги за обслуживание этого загородного дворца, в котором живёт женщина, которая меня не любит. Ненавижу, потому что хотел видеть в нём своих детей, играть с ними, укладывать их спать вместе с женщиной, которую люблю, хотел, но потерял веру в возможность этого.
Приезжаю на работу взвинченный и нервный. Лидия, моя секретарша, бросает на меня свой любопытный взгляд, но, увидев лицо, с которым иду мимо неё, сразу опускает глаза в компьютер. Пару раз я уже срывал свои нервы на ней, видел потом, как она в слезах убегала в туалет, но ни разу не извинялся и в будущем не планирую: пусть я начальник дрянного плана, но я даю ей возможность хорошо зарабатывать, и пусть будет благодарна за это. Кстати, после тех моих срывов она больше не допускает ошибок, значит, я всё сделал правильно.
Первую половину дня провожу на автопилоте – подписываю, просматриваю, договариваюсь, оплачиваю, отправляю, командую. За час до обеда звоню Вике, предупреждаю, что заеду на обед; голос у неё радостный, она всегда мне рада, сразу слышу какой-то посторонний шум у неё – видимо, начала доставать продукты для готовки сразу, чтобы успеть приготовить к моему приезду. Делаю ещё пару звонков, чувствую, что моя дообеденная продуктивность подходит к нулю, отодвигаю папки, встаю из-за стола. Возле стойки Лидии останавливаюсь.
– Могу задержаться с обеда, что там у нас на вторую половину дня?
Отвечает без запинки:
– Только представители рекламной компании, я перенесу их на шестнадцать часов.
Киваю, ухожу.
Запах свежего обеда чувствую, сразу выйдя из лифта, звоню в дверь. Вика сразу открывает. Улыбается во весь рот, глаза светятся, на ней только красивая светлая льняная сорочка, кудрявые волосы рассыпаны по плечам, нос улавливает аромат цветочных духов, она молчит, я тоже. Окидываю взглядом её соблазнительное тело и делаю шаг вперёд. Вика сразу шагает навстречу, и я набрасываюсь на неё, как голодный зверь, сразу с порога. Не люблю оттягивать этот момент. Не люблю все эти бесполезные, неловкие разговоры перед сексом, она это знает и подстраивается под это моё желание. Вика всегда действует проворно, никогда не успеваю понять, когда она успела расстегнуть мою рубашку, снять с меня брюки и оказаться обнажённой подо мной.
Не жду от процесса ничего фееричного, просто монотонный действо, дающее разрядку. Вика делает вид, что ей нравится, запрокидывает свою головку, прикусывает губку, страстно, но сдержанно впивается коготками мне в спину.
Пока смываю с себя её запах в душе, она накрывает стол. Пока она варит кофе, перевожу деньги ей на карту. Всегда так делаю. На её телефон приходит оповещение о входящем переводе, оборачивается на меня, улыбается.
– Спасибо, Саша.
Киваю, приступаю к обеду. В голове разные мысли. Каждую нашу встречу я оплачиваю Вике как полноценную зарплату своим офисным работникам. Вика нигде не работает, иногда я подозреваю, что у неё есть ещё несколько мужчин, таких же, как я, которые полностью обеспечивают её беззаботное существование. Я бываю у неё не чаще двух раз в месяц, всегда в обед. Однажды хотел заехать вечером, она намекнула, что не может видеться по вечерам, что ей удобнее всего именно в обед. Значит, по вечерам у неё кто-то другой, а может, и по утрам. Зато она не задаёт никаких вопросов, ничего не требует, всем удовлетворена, в тумбочке всегда имеет средства контрацепции и заботится о том, чтобы я вовремя ими воспользовался, сама.