«Б. А. М.»
Году в восемьдесят девятом появился Валерка Чудай. Привёл его товарищ один – Борода-Саня. Чудай работал на «Б.А.М.-е»: Байкало-Амурская магистраль, огромной, бесконечной стройке Советского Союза. Тема была такая: людям, работающим на этой ужасной стройке, которая длилась десятки лет и простиралась по непроходимым лесам и болотам, надо было что-то давать, какую-то «морковку». В ином случае в этих сложных условиях оставалось бы всё меньше и меньше тружеников. Как и с гражданами, соглашавшимися ехать на север за зарплаты по семьсот рублей в месяц, на БАМе договаривались деньгами, но существовали и другие льготы, которые государство неплохо использовало. Например, вместо выплаты части зарплат, начисляли человеку на специальный счёт деньги и через несколько лет, когда там образовывалось тысяч семь-восемь рублей. Бригадир шпалоукладчиков, например, получал драгоценнейшую бумажку. Называлась она «чек», в ней была прописана модель жигулей, которую он может получить в магазине. Трясущимися руками это сокровище показывали всем, кому доверяли и перечитывали по много раз не менее трясущимися глазами. Магазин находился прямо недалеко от завода, в Тольятти или в Самаре. Еще труженик мог обратиться за отовариванием в магазин в своём городе по месту прописки.
Государство неплохо зарабатывало, оно несколько лет недоплачивало зарплату человеку и не начисляло никаких процентов. Теперь же оно рассчитывалось с тружеником своим товаром, еще и с наценкой. Ведь машины продавали отнюдь не по себестоимости. Надо, правда сказать, что на чёрном рынке жигули стоили процентов на пятьдесят-шестьдесят дороже. В этом и был основной заработок шпалоукладчика! Он знал, что за четыре года заработает эти проценты, если продаст тачку после получения. Рабочий также мечтал о том, что может быть не будет проживать и пропивать оставшуюся после отчислений на машину зарплату. Подкопит, разбогатеет и тогда сам вернётся к себе в городишко или село на тачке, чем поразит всех в самое сердце и мозговые полусферы! Женщины будут бросаться к нему на лобовое стекло, виртуозно сбрасывая лапти и мешковину, в которую они одеты. Понятно, что вторая часть плана была абсурдом: срывалась обычно, и все, что не вычиталось на машину – пропивалось. Вот тут и пре вращалась тачка в накопительный счёт, который надо было окешить: куда-то продать. Бонус для бамовцев был в льготной, ускоренной очереди. Обычный, городской труженик, как я писал ранее, стоял тоже в очередях на квартиру и на машину, тоже недополучал часть зарплаты, но шанс получить машину был размазан лет на восемь-пятнадцать, а квартиру – на пятнадцать–двадцать. Можно было стоять и в бесплатной очереди на квартиру двадцать- двадцать пять лет, но при средней продолжительности жизни в семьдесят вполне реально было и не дождаться обладания собственным туалетом и кухней. Странная система противостояния рынкам. Ведь государство могло просто поднять цены на машины и квартиры в соответствии с спросом и продавать сразу конечному потребителю, забирая наценку себе. Но вместо этого все стояли в очередях и ждали, что один, или два раза в жизни наконец крепко заработают на спекуляции. При этом вся информационная система страны ежедневно напоминала гражданам, что спекуляция это ай-яй-яй, что это статья в уголовном кодексе. Поймаем и посадим! Вот такая парадоксальная была структура. Так называемая «нерыночная экономика».
Итак, вернемся к началу главы. Месседж Валерки Чудая, знакомого Бороды, был прост: «Я сам бамовец, вот продал свой чек Сашке-бороде, вот видите, он на семёрке вишнёвой. Видите, как он непомерно крут! Так что надо собрать денег и поехали все на БАМ! Не строить железку, а моих корешей уговаривать, скупать у них чеки подешевле и ехать получать тачки в Тольятти или в города, откуда продавцы родом. Я там всех знаю, все в очередях стоят и чеки получают.» Конечно, Валерка за свои услуги просил процент, но заработок из названных им сумм все равно оставался приличный.
Мы собрали чемодан денег, сели на самолет и полетели куда-то в другую часть земного шара. Началась новая жизнь в поездах, самолётах и машинах…
БАМ был ужасен! Наверное, из-за этого он сполз по земной коре куда-то так далеко, чтоб никто и никогда его не знал и не видел, но не тут-то было. Коммунистическая партия догнала его и там и высадила на его спину своих членов. Очленившись, спина зашевелилась. Бедные люди рубили лес и строили из него по несколько изб и школу с магазином. Такой конгломерат получал любое, абсолютно случайное название и соответствовал на какой-либо железнодорожной станции. Видимо, на ней сначала жили те, кто прокладывал железную дорогу в этом районе, а потом оставались гроздьями какие-то россыпи их детей, женщин и пенсионеров в ожидании, когда шпалоукладчик состарится и вернётся в избу доживать и пить водку со всеми остальными. Понятно, что он мог случайно и в другую избу вернуться, ну это уж детали.
Итак, Валерка начал водить на встречу к нам самых разнообразных работяг. Описать этих персонажей мне сил не хватит, да и лучше, чем у Ильфа и Петрова, сделать это сложно. Все беседы, конечно, начинались и проводились с непрерывным потреблением водки и самогона. По итогу мы откупили два чека. Мы стали самыми родными братьями с этими неповторимыми индивидуумами. Обещали приезжать друг к другу в гости все время и всегда! К чекам какой-то лесной нотариус, тоже отхлебнув немного водки, выписал доверенности.
Представитель власти был почему-то в зимней шапке, несмотря на лето и в разных моделях, если можно так выразиться, обуви на своих ногах. На физиономии персонажа наблюдались не только отзывы жизни о его личности, но и самые разнообразные грязевые пятна, явно свидетельствующие о беспокойном и деятельном характере.
Закончив процедуру и пожевав в закуску картошку, о которой у меня было крайне пронзительное подозрение, что её забыли сварить, уж больно грязная она была и как- то сильно хрустела, король закона, поглядывая на нас слипающимся глазом, предложил идти к нему в амбар. Поговорить о делах! Так сказать, один на один, чтоб никаких лишних ушей! Идти в амбар, было неохота и мы стали уговаривать его говорить здесь, так, как все свои. Поедая сырую грязь, нотариус предложил нам достроить его амбар для свиньи и навоза с сеном, за сто рублей! Выслушав столь неожиданное предложение, скрывая, как только можно ржач, мы стали мягко отказываться, придумывая, как нам казалось вполне обоснованные причины. Мы говорили, что нам надо завтра уезжать, что мы никогда не строили в Питере ни амбары, ни даже собственно свинарники. Я демонстрировал якобы отсохшую с детства руку, неспособную ни на один амбар в мире и тому подобное. Однако объект похоже был нужен и начало строительства было уже неминуемо намечено прямо на сегодняшний вечер. Видимо сроки горели! Упырь засунул себе зачем-то в рот целую луковицу и вдруг схватил доверки со стола, небрежно смяв их в своих грязных лапах. От неожиданности мы схватили его за руки. Он мог порвать доверки, или съесть их вместе с луковицей. Далее диалог с мычащим лукоедом ничего не давал. Так было минуты три, пока он не разжевал наконец продукт! Следующим заманчивым предложением для нас, естественно после заливки ещё стакана было венчание! Да, да читатель, это не ошибка. Поплевывая остатками овоща, сквозь ядовитое облако около головы, нам объяснили, что мы должны были идти за невестами прямо сейчас, в окружающий нас тёмный лес, с пятью избами местного населения. Привести их прямо сюда, а наш папа римский уже начал требовать у хозяев избы крест и какой-нибудь фартук! Перспектива нас почему-то не устроила. Я не помню, как мы выпроводили этого лешего восвояси, но в конце концов кто-то из местных ушел в ночь, обнимаясь с ним под звуки напеваемой ими Софии Ротару:
