Виктория Ом - Невеста альфы — хомяк

ДЖОЗИ

Шум голосов из-за приоткрытой двери пугал и настораживал. Взяв волю в кулачки, я шмыгнула в щель. Усиленно отталкиваясь задними лапками, стремглав добежала до стоящего рядом стола с напитками. Юркнула под край белой скатерти и села на задние лапки, перевести дыхание и замедлить бешено стучащее в груди сердечко. Успокоившись, осторожно высунула мордочку из своего укрытия и оглядела пространство, стараясь игнорировать людей, запахи и звуки.

Главный зал дома была украшена цветами и белыми тончайшими полотнами ткани, старательно подчеркивая значимость сегодняшнего события.

– И как только Штейну пришла в голову такая идея? – раздался поблизости женский голос.

– Смею предположить, что идея шла от его второй жены, – ответил ей мужской голос.

– Она таким образом хочет избавиться от первенца?

– Видимо.

Голоса стали ближе, тот малый обзор, что у меня имелся, был закрыт подолом красного платья.

– Мне уже тошно от запахов из-за обилия гостей со стороны Хаммондов. Кажется, что я попала в клетку с хомяками, которую месяц не мыли, – пожаловался всё тот же женский голос, сдобрив сказанное плаксивыми нотками.

А я поспешила скрыться под столом, пока эта дама не заметила меня и не подняла шум. Пара, оставшаяся безликой, продолжила обсуждать незавидную участь одного из достойнейших представителей волчьей расы, а я решила закончить свою исследовательскую прогулку по дому, принадлежавшего семейству Штейнов. Когда-то это был самый богатый и влиятельный род на юге штатов не только среди оборотней, но и людей. А теперь... теперь они согласны на взаимовыгодный брак с самым презираемым семейством территории Америки и Европы: Хаммонды – оборотни-хомяки, сколотившие состояние во время Второй Мировой войны исключительно из-за своей собирательской черты. Остальные кланы и семейства любят судачить и шутить на наш счет, что мы якобы выкопали огромные норы (местоположение их, конечно, засекречено) и набили их золотом и предметами искусства. Не могу опровергнуть эти слухи, не имея доказательств обратного, но денег у нас было много. Настолько много, что волки проглотили свою гордость и согласились заключить смешанный брак: волк и хомяк.

ВОЛК И ХОМЯК!!!

Попискивая от негодования, бежала прочь от шумного скопления оборотней, быстро пересекая расстояния от стола к столу и прячась под спасительными скатертями. Прошмыгнув мимо официанта, попала в коридор. Если судить по запахам, то он вел в сторону кухни, по нему я рассчитывала добраться до лестницы, которую использовала прислуга.

Я бежала, придерживаясь стенки, чтобы случайно не попасть под ноги, какому-нибудь расторопному официанту. Движение воздуха подсказало, что искомая лестница уже поблизости, но резкий запах собачьей шкуры остановил меня. Он отличался от запахов, которыми пестрел банкетный зал, наводя больше ужаса на мой маленький хомячий мозг. Потому что хуже разумного волка может быть только обычная псина!

С диким лаем, выпрыгнув из-за угла, на меня неслась хаски с устрашающей раскраской на лице. От неожиданности я завалилась на спину, задрав лапки кверху. Ничего не смогла с собой поделать, и душераздирающий писк разнесся по пустому коридору, заставив пса замереть в нерешительности в шаге от меня.

– Бак, фу! – прозвучала грозная команда.

Пес присел на задние лапы, с любопытством взирая то на приблизившегося молодого мужчину, то на меня, замершую кверху лапками. От растерянности не рискнула сразу подать признаки жизни, прислушиваясь к звукам и запахам.

– Не хватало, чтобы ты съел кого-то из гостей, – недовольно бросил мужчина, опустившись на одно колено подле хаски.

Пока он пристегивал поводок к ошейнику собаки, я перекатилась на бок, встала на задние лапки, передними придерживаясь за стену, и постаралась запомнить этого оборотня: его запах, обсидиановые глаза под тенью густых бровей; тонкие, едва различимые на бледном лице, губы; черные как смоль волосы, спадающие на лоб.

– Бегать по нашему дому запрещено, – заговорил он, устремив свой взгляд на меня, отчего я инстинктивно прильнула к стенке пушистым бочком. – Это не ваши "норы", где безопасно передвигаться в своем обличье, – пренебрежительно добавил он и, поднявшись с колена, пошел дальше своим путем, дернув на себя зазевавшегося пса.

"Фух... Пронесло", – подумала я, приложив переднюю лапку к груди. Пальцы утонули в мягком мехе, согревая похолодевшие от пережитого ужаса конечность.

Миновав оставшееся расстояние без неприятных встреч, но порядком попыхтев, чтобы взобраться на каждую из ступенек, я пробралась в выделенную мне комнату через дверь, заранее оставленную приоткрытой.

– Джозефина Элизабэт Хаммонд! – грозно прогрохотало над головой.

Подпрыгнув от испуга на месте на добрых двадцать сантиметров, ринулась назад, в тихий и пустой коридор второго этажа, но дверь захлопнулась перед самым носом. С тихим "бум" впечаталась в преграду, пискнув от досады. Хорошо, что мех помог смягчить сей неприятный момент.

– Джо-з-з-зи! – прошипела мать.

Борясь с приступом страха, я задрала голову и встретилась взглядом с яростно горящими глазами миссис Хаммонд, главой нашего клана и моей матерью.

– Я тебе что сказала? – с угрозой вопрошала она.

– Пи-и-и-пи пи-и-и-и... – раздалось в ответ, но смысл она поняла.

– Так почему тебя ноги носят неведомо где и в таком обличье?!

На такое у меня ответа не было, кроме: хомяк взял вверх, и мы отправились исследовать территорию, которая должна была стать моим домом с сегодняшнего дня.

– Мне не хотелось бы краснеть за тебя больше положенного, – устало вздохнув, сообщила мать.

"Для начала не надо было выдвигать такое позорное условие!" – с обидой пропищала я.

Мамино лицо на миг исказилось от вереницы эмоций, но натянув маску безразличия, она указала в сторону ширмы.

Наконец-то, я смогла опустить голову и посеменила в укрытие, чтобы перекинуться в человека и общаться на равных, хотя правильнее будет – глядя друг другу в глаза.

– Ты должна понимать, что этот брак принесет пользу всем представителям нашего клана, – заговорила мама, пока я надевала бельё.

– Понимать?! – взвизгнула, высунув голову над ширмой. – А меня родная мать будет понимать? Про любовь к единственной дочери я вообще молчу!

– Джози, – тихо обратилась она, пронзая холодом серых глаз, – я все тщательно обдумала и пришла к этому соглашению, выдвинув ряд требований. Поэтому у меня нет повода переживать за твоё благополучие.

– Да ты себя хотя бы слышишь? – возмутилась, натягивая рукава платья на плечи. – Для меня все это дикость! Я словно в прошлое попала, где такое было нормой!