Спой о том, как
вдаль плывут корабли, не сдаваясь бурям.
Спой о том, что ради
нашей любви весь этот мир придуман!
Спой о том, что
биться не устает сердце с сердцем рядом.
Лишь о том, что все
пройдет, вспоминать не надо.
(Леонид Дербенев)
— Ника, живо сюда! — истерически надрывается голос в
наушниках.
У нее сейчас взорвется голова.
— Ты как закрепила браслеты, ты…
Второй режиссер разражается непотребной бранью, и Ника выдирает
из уха наушник: в нем больше нет нужды, она и так прилетела быстрее стрелы. На
съемочной площадке воцарилась паника, люди бегут кто куда, каскадеры кинулись в
воду, но Ника ничего не видит, ей чудится, что все только кричат.
Неужели ничего уже не исправить?
Волна оглушительного шума захлестывает ее, подобно девятому
валу, и тащит за собой. Каскадерша Анита, на запястье которой Ника самолично
застегивала дурацкие пластиковые браслеты, давно должна была вынырнуть! Она же
кандидат в мастера спорта по плаванию, даже синхронным плаванием занималась,
значит, умеет надолго задерживать дыхание — да и кандалы, и камень, к которому
они крепились, насквозь бутафорские, они никак не могли ей помешать. Что же случилось?
— Дрянь! — брызгая слюной, орет второй режиссер ей в лицо, и
Ника отступает.
А потом, вдруг решившись, скидывает туфли и ныряет.
*
День выдался самый обычный — в смысле, как бывает на съемках
кино. Жара и духота. Все то сидели и неизвестно чего ждали, то изо всех сил
спешили не упустить рассвет (закат, чёрта лысого — нужное подчеркнуть).
Светики, как называют осветителей, и операторы привычно переругивались между
собой. Актеры массовых сцен маялись и обменивались историями из жизни
оболтусов-сыновей и лапочек-дочек, рецептами пареной репы и жареной тыквы. Это
смотрелось даже органично, поскольку одеты они были в наряды, по идее
костюмеров отражавшие стиль одежды сказочных селян, — сарафаны и рубахи с
просторными штанами. Если бы в их речах еще не встречались заморские слова
вроде «интернет», «айфон» или «онлайн», иллюзия была бы более достоверной.
Ассистент Ника носилась по съемочной площадке, сбиваясь с
ног, и не могла избавиться от ощущения, что все ее порывы уходят, словно вода в
песок. В кино так часто случается: не спишь ночами, из кожи вон лезешь, а потом
то, ради чего ты так старалась, на экране даже не видно — или вырезали.
«Тебе что капризничать, — сказала Нике гримерша Люба,
размахивая бумажным стаканчиком с кофе. — Вон Маша в прошлом году несколько
месяцев снималась, а потом продюсер велел заменить актрису, и все! Хорошо хоть
деньги получила. Но она-то рассчитывала прославиться! Первая главная роль.
Спала и видела себя на обложке модных журналов, в вечернем эфире на главном
канале, все дела».
Это да, согласилась Ника. Наше дело маленькое. Зато на таких
винтиках, как она и Люба, держится кино. Пусть на обложках журналов вечно будут
появляться другие — Ника никогда не мечтала о глянце или красной дорожке. Ей
нравилась ее скромная незаменимость. Вместо Маши взяли другую актрису, а вот
Ника неизменно в строю (ну и что, что это у нее первый проект). Кино — это
волшебство, равному которых в нашем мире нет и не будет. Прикоснуться к нему,
внести хоть крошечную лепту, и уже прожил жизнь не зря. Фильм будут смотреть и
за тысячи километров отсюда, и пятьдесят лет спустя… если все постараются как
следует.
В этот раз снимали масштабное фэнтези, смешав русские
народные сказки и современность. Сейчас готовились не упустить красивые лучи
закатного солнца: красный цвет придавал драматизма. Толпа селян решилась отдать
невинную героиню жестокому Змею Горынычу за обещание не тревожить их еще год.
Или десять лет — Ника не вникала в детали сценария. Укрывшись за фургоном и
попивая кофе с Любой, она порой мечтала, что и сама сочинит что-нибудь этакое,
волшебное и чудесное, чтобы зрители ахнули и поняли: сказка где-то рядом!
Режиссер придумал эффектный ход: героиня, согласно сюжету
сказки, была прикована к скале, а когда солнце закрывал громадный силуэт
летящего ящера, вспыхивало пламя — и громадный кусок серого камня, к которому
скорбящие односельчане только что приковали девицу, с грохотом отламывался и
обрушивался в воду. Пламя договорились воссоздать позже, на компьютере. С тенью
тоже как-то разобрались. А вот насчет обрушения камня с прикрепленной к нему
девушкой режиссер был категоричен: это надо было снять, а не отдавать на откуп
отделу спецэффектов.
Разумеется, о риске для актрисы речи не было, трюк должна
была проделать ее дублерша Анита. Хорошенькая спортсменка уже стала на
съемочной площадке всеобщей любимицей. В отличие от кинозвезды, золотоволосое
солнышко Анита не требовала к себе особого отношения, вечно смешила гримерш,
подбадривала светиков и успела закрутить роман с дублером главного героя,
широкоплечим неразговорчивым каскадером, о котором говорили, что он живет только
ради кратких моментов, когда выполняет трюк.
Сейчас он бросился в воду первым, и Нике, конечно, не было
никакой нужды рвать на груди тельняшку и совершать подвиги.
Просто…
Перед глазами все стояла беспомощная улыбка Аниты, когда
Ника защелкнула на ее запястьях браслеты, будь они неладны. Руки каскадерши были
широко раскинуты в стороны, и оттого казалось, что она совершенно беззащитна.
Правильное впечатление, отметила про себя Ника: на этом этапе все должны
отчаянно сочувствовать бедняжке героине.
— Водичка прохладная пока, да?
Водоем не стали сооружать для съемок, подобрали настоящую
заводь, а рядом с ней уже возвели и «скалу». Дно, как положено, проверили, так
что тут сюрпризов быть не могло.
— Надеюсь, снимут с одного дубля, — оптимистически ответила
Ника, скрестив пальцы на удачу. Киношники люди суеверные.
— В такой хламиде особо не поплаваешь.
— Тебе плавать-то и не надо, только занырнуть. Остальное
нарисуют!
— Ну да, — согласилась Анита.
— Соскользнешь с этой фигней в воду, как с горки в
аквапарке, а потом вынырнешь. Она же невесомая! — Ника даже постучала пальцем
по выкрашенному серым пенопласту.
Удивительно, как самые нелепые, на первый взгляд, декорации
в кадре превращаются в антураж, которому безоговорочно веришь. Магия кино,
иначе не скажешь! Единственная магия, доступная в нашем мире.
— Кокошник еще этот, — проворчала Анита.
— Ты предпочла бы шлем?
— Я предпочла бы что-нибудь, что не будет съезжать на глаза.
«Ника, — заорали в наушник, — вон из кадра!»
— С богом, — прошептала Ника, спеша выбраться из-под прицела
камер и не оглядываясь больше на Аниту.
Если подумать, настроение у каскадерши было странным. Обычно
каскадеры совсем по-другому подходят к работе: случайные люди эту профессию не
выбирают, да и трюк был довольно простым, никаких взрывов, никакого огня. Вот
только задуматься о настрое Аниты было некому. И никто не обратил бы внимания
на случайное облачко, омрачившее Анитино чело, если бы все пошло так, как
планировалось.
