Элиана стояла посреди зала, отделанного дымчатым кварцем. Руки её были скромно сложены на животе, волосы цвета спелого ореха заплетены в традиционную причёску побеждённых — раскиданные по плечам косы, украшенные одними лишь блеклыми камешками, какие можно найти на любой дороге. Взгляд Хранительницы Памяти и младшей дочери Говорящего с Солнцами был опущен, но серые, как грозовое небо, глаза то и дело стреляли из-под прикрытых век в сторону наместника юго-восточной провинции Империи крови — медленно, но неуклонно разраставшейся во всех направлениях Империи Бладрэйх.
Наместник Раманга — или Певчий Смерти, как называли его древнейшие из вампиров, сидел на мраморном троне, отделанном хризопразом, и привычно скучал.
Трон накрывал балдахин, поддерживаемый позолоченными деревянными колоннами. Справа и слева от порога стояли на часах пажи, точно так же, как перед кожаным пологом палатки стояли на страже гетайры. Огромный тяжёлый занавес, поднимавшийся при помощи канатов, разделял шатёр на две части: в задней располагалась спальня.
В передней проходили попойки, трапезы и приёмы и могло поместиться до сотни человек.
Шатёр наполняли терпкие пряные запахи, столь любимые жителями востока. По сторонам стояла плетёная мебель, укрытая драгоценными тканями, а пол устилали мягкие ковры. На разбросанных тут и там сундуках, инкрустированных золотом, стояли кувшины с вином, вазы и блюда, изготовленные жителями покорённого города.
Война против эльфов оказалась на удивление короткой и не слишком увлекательной. Лесные эльфы, с их философией любви ко всему живому и аскетизмом в магии, даже не пытались ему противостоять. Те из них, кто не принял предложение Императора, ушли дальше в леса и рассеялись в чащобах. Лунные, которых так опасалась Ламия на последнем совете, оказались ещё более не организованы. Они били в спину друг другу и больше занимались семейными разборками, чем войной с общим врагом. Пожалуй, даже от дроу было бы больше вреда — если бы они не попрятались под землю как последние трусы. Основные надежды Раманга возлагал на солнечных, ведь по преданиям они сохранили связь с духами, но не отреклись от древних знаний. И вот теперь, спустя каких-то несколько месяцев войны, младшая принцесса Танай-Ран стояла перед Рамангой и ожидала очереди на приём, будто последняя крестьянка, пришедшая просить о милости.
Глаза Раманги то и дело обращались в сторону принцессы. Выбор был интересным.
Из всех эльфийских народов солнечных реже всего можно было встретить за пределами их королевства. Они не видели интереса ни в бродяжничстве, ни в путешествиях, ни в установлении связей с другими народами. Тем более что могли позволить себе наслаждаться комфортом, изучением и наблюдением, оставаясь под сводами своих спрятанных от мира дворцов.
Единственное, что могло бы заинтересовать их за пределами королевства, были руины древних эльфийских царств.
У Говорящего всего было трое детей — старший, Аман, наверняка предрекался в наследники. Средняя дочь слыла красивейшей среди женщин востока. Только Эвелина, королева-мать Лунного королевства, могла сравниться с ней в красоте, но и та теперь была мертва. Перед Рамангой же стоял третья, самая младшая из детей. Раманга не мог бы сказать, что эта, третья, некрасива. Все они были будто выточены из мрамора и различались лишь небольшими штрихами, оставленными на их телах волей небесного мастера. Младшая дочь короля солнечных была очень недурна собой, но… Она была какой-то… тусклой. В ней не было того яростного огня, который ожидал увидеть Раманга в глазах побеждённого. Впрочем, в этом имелись и свои плюсы — при взгляде на Элиану глаза Раманги отдыхали от пестроты красок Бладрэйха.
Наместник щёлкнул пальцами, отпуская очередного просителя и наконец получил возможность в открытую посмотреть на гостью. Хотя всё, даже одежда посла, говорили о том, что она лишь проситель, Раманга ощущал едва сдерживаемую мощь, исходившую от невзрачной фигуры. Сила, обильно приправленная скромностью… Редкое сочетание.
Глаза Раманги засветились любопытством, и оно не ускользнуло от внимания Элианы. Эльфийка улыбнулась, старательно пряча улыбку в высокий воротник голубовато-серого плаща.
— Наместник Великой Империи Бладрэйх и славный полководец Раманга, дом Говорящего с Солнцами приветствует тебя.
Раманга никак не отреагировал на лесть. Элиана отметила это на будущее. Люди — будь они хоть бессмертными, хоть неумершими — делились для неё на два вида: те, кто любил слова, и те, кто предпочитал дела. Со вторыми всегда было сложнее, но и к ним Элиана имела подход. Три сотни лет дипломатии от имени дома Говорящего с Солнцами давали о себе знать. На секунду Элиану охватило сожаление о том, что эти времена закончились, но она стремительно отогнала непрошенную мысль.
— Я вас слушаю, — голос Раманги звучал ровно. Певчий ничем не выдавал владевших им мыслей, но Элиана не зря занимала пост первого посла — она знала, что чувствует Раманга, даже сейчас.
— Я пришла предложить тебе мир, великий Раманга. Мир, выгодный обоим нашим народам. Я была вынуждена приехать тайно, потому что ваши пограничные заслоны не пропустили бы меня вместе с сопровождением. Так что не обессудьте — вы, возможно, будете так любезны предоставить мне свиту на время пребывания здесь?
Раманга усмехнулся. Не губами, нет. Его усмешку нельзя было заметить даже в глазах, и всё же Элиана знала, что наместник усмехнулся.
На секунду Элиана запаниковала. Происходило то, чего она опасалась — Солнечных эльфов, былых владык Срединного материка, здесь попросту не принимали всерьёз.
— Вы меня расстроили, посол, — теперь усмешка отразилась и на лице.
Элиана, однако, мгновенно взяла себя в руки, прищурилась и произнесла:
— Мне жаль, что ваш народ так любит войну. Мы предпочитаем мир и готовы просить о нём, если этого требует мудрость.
Раманга разглядывал посла.
— Я выслушаю вас, — сказал он неторопливо, как человек, который хорошо знает границы своей силы, — хоть и не вижу в этом смысла.
— Вы напрасно считаете нашу добрую волю проявлением слабости. О своей ошибке вы можете судить из того письма, которое, очевидно, не успели распечатать сегодня утром.
Раманга нахмурился. Письмо и правда было. Свиток принёс ему ворон, и Раманга с самого утра носил его с собой, не имея свободной минуты, чтобы вскрыть, хоть на донесении и висела печать со знаком Арг — срочно.
— Я подожду, пока вы прочтёте, — Элиана поклонилась и чуть отступила в сторону.
Раманге не нравились неожиданности. Он привык управлять ходом аудиенции, а не отдавать её в руки гостей. И всё же он потянулся к поясу, достал свиток и сломал печать. В чувствительные ноздри вампира тут же ударил запах несвежей крови. Витиеватые буквы, бегущие по пергаменту, выглядели неровными, будто писавший сильно торопился.
