1. Глава 1
— Время истекает, Ярослав Михайлович!
— Глеб, я найду деньги! Обещаю! — обреченно мотнул головой мужчина и прочистил горло: — Прошу, дай мне еще пол-ляма . Я верну! Все, до копейки верну!
— Яр, ты мне уже до хрена должен! — с нажимом рявкнул Широков и отвернулся от собеседника. — Больше ссуд я не даю.
— Тогда не в долг, Глеб! Тогда купи…, — Туманов осекся, в отражении стекла Глеб видел, как старик вынимает из внутреннего кармана пиджака конверт и бросает его на стол, — Вот, это покроет все мои долги.
Глеб мотнул головой. Нет, он точно знал, у Туманова ни черта не осталось. Даже фамильный особняк давно уже заложен.
— Ты только посмотри, Глеб Алексеевич, — глухо, но с нотками гордости произнес гость, — она стоит целого состояния.
Широков на миг закрыл глаза.
Твою мать, Туманов! Не смей этого делать! Не смей!
Мимолетные эмоции испарились, Глеб вновь стал жестким и злым. Обернулся.
На столе прямо перед ним лежало фото.
Глеб долго смотрел на него, потом поднял взгляд на старика.
Мразь. Падла. Сволочь.
Широков сжал руки в кулаки.
От молниеносной атаки и сломанных костей Туманова спас его же голос:
— Я узнавал. Мне предлагали гораздо больше, чем я должен тебе, Глеб. Но я решил, что ты можешь стать первым покупателем. Не чужие мы вроде как.
Широков медленно кивнул. Ненависть и ярость кипели в нем, образуя ядовитый коктейль.
— Мои люди поедут с тобой, Ярослав. Заберут девушку. Сегодня.
— Значит, по рукам? Мой долг аннулирован? — Глеб кивнул. — А что насчет ссуды? Мне бы чуток… отыграться…
— Ты же все сольешь, Ярослав. Не помню, чтобы у тебя была еще одна дочь! — мотнул головой Глеб и кивнул охраннику.
Старика вывели из кабинета. А Глеб тяжело опустился в кресло. И перед глазами фотокарточка. Выросла девчонка. Изменилась. Глеб помнил ее совсем другой. С двумя косичками. Сбитыми коленками. Пытливым взглядом.
— Так вот какая ты теперь, Сабина Туманова.
Широков вернул фото на стол. Чертов старик! Кажется, он возненавидел его еще больше. Но это все равно ничего не меняло. Глеб Алексеевич из каждой сделки прекрасно умел извлекать выгоду, потому и был успешным бизнесменом. Теперь у него новое приобретение. А оно слишком дорого обошлось Глебу, чтобы не касаться его.
— Время платить долги, Сабина, — пробормотал Глеб, закрывая глаза.
***
Широков позволил мозгу отключиться. Долгая была ночь. Сложная. Впрочем, у Глеба каждая ночь такая. По-хорошему, нужно бы встать с кресла, дойди до смежной двери, пересечь коридор и выспаться в нормальной кровати. Здесь у Глеба имелись все условия. Бывало, Широков неделями не выбирался из «Подполья». Этот клуб достался Глебу случайно. Повезло выиграть здание в карты. Тогда клуб имел всего одно преимущество — удобное месторасположение. А сейчас он вырос в целый комплекс с казино, отелем, рестораном. Сейчас «Подполье» приносило максимальную прибыль. И было любимым детищем Широкова.
Мужчина вздрогнул, вынырнув из неглубокого сна. Глеб знал, что там, за дверью стоит человек.
Не ошибся. В дверь постучали.
Чужака охрана не пропустила бы, значит у визитера есть разрешение на появление перед Широковым.
— Входи, Карина.
Дверь открылась. На пороге появилась женщина. Красивая женщина. Эффектная фигура, откровенный наряд, прическа, макияж. Женщина знала цену себе и своим услугам.
— Здравствуй, Глеб.
Широков сухо кивнул. Получив согласие, Карина закрыла за собой дверь кабинета и медленно приблизилась к рабочему столу Глеба.
— Ты устал. Хочешь, я сделаю тебе массаж?
Глеб смотрел в лицо визитерше. Как давно они знакомы? Год, два, пять лет? А Карина не менялась. Казалось, будто она всегда выглядела именно так: эффектно, со вкусом.
— Раздевайся, — приказал Глеб.
Карина торопливо исполнила приказ. Но ее движения были плавными, завлекающими, откровенными и многообещающими.
Глеб встал с кресла. Мужчина так и не снял пиджака. Карина знала, что ни в коем случае нельзя трогать бумаги на рабочем столе. Потому просто прислонилась к гладкой поверхности.
Полностью обнаженная, женщина пробудила в Глебе похоть. В Карине его все устраивало. Она удовлетворяла его полностью, исполняла любые желания.
— Духи смени. Приторные, — мотнул головой Глеб и прищурился, когда Карина, встав на цыпочки, собралась его поцеловать. Нет, Широков не переваривал подобные нежности. Не для него они.
Мужчина резко и недвусмысленно развернул любовницу так, что она стояла к нему спиной. Глеб расстегнул ремень, ширинку, вынул презерватив из ящика стола.
Карина призывно выпятила попку и прогнулась. Широков махом в один толчок вогнал член в женскую плоть.
И вдруг глаза зацепились за фото, брошенное Тумановым. Карточка так и лежала посреди стола.
На миг Глеб замер. Он всматривался в светлые волосы ниже талии. Правильные черты лица. Чуть припухлые розовые губы, изогнутые в нежной улыбке. Ямочка на правой щеке. Родинка на подбородке. И глаза…. Ярко-зеленые, будто смотрели прямо на Глеба.
Мужчина на рефлексах двигался, подгоняемый стонами любовницы. Но думал он совершенно о другой женщине. Он будто наяву представлял, что кожа у нее бархатистая и нежная. Волосы шелковистые и мягкие. Грудь чуть полновата, но легко умещается в крупных ладонях Глеба. Он все это чувствовал, осязал.
И кончил, тараня Карину, которая стонала, уткнувшись лицом в край стола.
Выдохнув, Широков отстранился. Привел одежду в порядок и вновь сел в кресло.
— Глебушка…, — начала Карина, однако Глеб предостерегающе прищурился, и проститутка исправилась: — Глеб, ты сегодня просто на высоте. Нет, ты, разумеется, всегда идеален, но сегодня…
— До завтра, Карина, — жестко оборвал Широков и вынул сигарету из пачки, лежавшей на столе, рядом с фото.
Он заметил, как женщина метнула взгляд к яркой картинке, но под тяжелым взором Широкова, отвернулась. Надев платье, любовница покинула кабинет Глеба. А мужчина взял в руку фото Тумановой.
Скорее всего, охрана уже привезла девушку в особняк. Значит, пора навестить новую собственность Глеба Широкова.
***
— Я не понимаю твоих слов, отец!
— Просто собери самое необходимое. Ты уезжаешь, — устало взмахнул рукой отец.
— Куда?
— Узнаешь. Сабина, сделай так, как велят, — уже громче и злее произнес он.
— Никуда я не поеду! Это и мой дом! — повысила голос, а отец скривился.
— Твоего дома больше нет, Сабина! Я его продал! Жить тебе негде! Собирайся! — заорал родитель, а я вздрогнула, но решила стоять на своем.
— Я! Никуда! Не! Поеду! — и топнула ногой.
Я чувствовала, как внутри просыпается ярость и злость. Опять! Он опять все проиграл! Как так можно? Как можно ставить на кон последнее, что имеешь?!
И тут же увесистая пощечина опалила огнем лицо. Я вскрикнула, прикрыла щеку ладонью. Горячие горькие слезы брызнули из глаз.
