Осень щедро платила золотом. Вступив в свои законные права, она уже вовсю хозяйничала в лесах, парках и скверах, расплёскивая повсюду свою багряно-жёлтую акварель. Молодой и вольный портной ветер азартно сдувал с деревьев разноцветные листья, словно помогая осени кроить её шелестящее покрывало, чтобы земля могла согреться под ним в дни зимних стуж, а после, через корни вернуть деревьям это тепло в качестве долга за украденные листья. Как и обычно в эту пору, живой и суетливый Торонто был мастерски перепачкан необычайно пёстрой палитрой сводящих с ума красок, присущих кисти невидимого художника, находящегося под воздействием неизвестного доселе наркотика, тонко передающего на холст все оттенки осеннего баловства. И с высоты верхнего этажа СиЭн Тауэр всё это многообразие тонов, в переводе на язык музыки, звучало словно одна захватывающая гармоничная симфония, способная закружить чувства в безумном вальсе и унести их прочь, оставляя за собой шлейф трогательных воспоминаний об ушедших днях. В воздухе царили пьянящие ароматы медленно засыпающего Каролинского леса. Время от времени, мимолётный ветерок подмешивал к ним посторонние, чуть прохладные нотки со стороны озера Онтарио, жадно пьющего из Ниагарского водопада. Серебряные нити дождей день за днём штопали городской асфальт, образуя в нём лоскуты в виде зеркальных луж, в которых уже можно было разглядеть стаи перелётных птиц. Лето устало. Оно на славу потрудилось в этом году и теперь нуждалось в отпуске. На дворе стоял день одиннадцатого сентября две тысячи двадцать первого года. Крупнейший в Канаде аэропорт имени Лестера Б. Пирсона, расположенный в двадцати семи километрах к северо-западу от центра Торонто в городе Миссиссога, гудел как гигантский улей. Патрисия взглянула на часы. Семь пятьдесят пять вечера. Она сидела в накопителе аэропорта, нервничая и пытаясь взять себя в руки. На ней была короткая чёрная кожаная косуха SCHOTT NYC из-под которой логотипом Love Moschino кричала ярко-красная водолазка. На плече болталась миниатюрная сумочка от Ivanka Trump, идеально подходящая под цвет её волос, а по размеру – немногим больше айфона последней модели, купленного Стивом для неё неделю назад. Стильные голубые джинсы плотно облегали её ноги, подчёркивая их красоту, прекрасный тонус, рельеф сложения и эластичность. И всё это великолепие форм завершалось книзу чёрными кожаными ботильонами от Michael Kors.
Её рейс АС 135 авиакомпании Air Canada должен был вылететь в Калгари в восемь вечера. По всем телеканалам вещали о том дне двадцатилетней давности, когда террористы, захватившие несколько самолётов, совершили одну из самых чудовищных атак, разделив время на «до» и «после». С две тысячи второго года в США этот день отмечался как «День патриота», а в две тысячи девятом его стали называть «Общенациональный день служения и памяти». Нервно постукивая кромкой билета об экран своего айфона, Патрисия едва сдерживалась от соблазна купить себе французского коньяка, или виски, чтобы хоть немного прогнать волнение, которое нагонял на неё предстоящий полёт. Влажными и дрожащими от волнения пальцами она набрала в поисковой строке Google «Торонто – Калгари расстояние». Телефон завис, и она судорожно колотила указательным пальцем в центр экрана. «Чёртова связь» – выругалась она вслух. Всё было не так. Злодейка аэрофобия вновь пленила её в свои сети, заставляя цепенеть от одной только мысли о том, что там, наверху, в десятках тысяч футов над землёй, в ледяном, чёрном и безмолвном мраке может вдруг всё пойти по дьявольскому сценарию. «Дорогая, завтра утром я вылетаю из Бостона. Ты ещё в Амстердаме? Во сколько твой рейс?» – вдруг прозвучал в её памяти голос отца из прошлого двадцатилетней давности, вслед за которым в сознании промелькнул голос диктора с телеэкрана – «О, боже! Самолёт врезался в северную башню Всемирного торгового центра! Это ужасно!». Что есть сил Патрисия зажмурила глаза и тут же перед ней встал образ миссис Харрис, её лечащего врача из Торонто Дженерал Хоспитал – «Мы пока ещё не знаем точно, миссис Джонсон» – сказала она, – «Я хочу, чтобы Вы знали. Мы делаем всё, что от нас зависит. Вам предстоят дополнительные обследования. Не исключены хирургические вмешательства. Но о том, чтобы иметь своих детей, боюсь, Вам придётся забыть. Сейчас это вопрос Вашего личного выживания. Сфокусируйтесь на этом. Как бы то ни было, жизнь продолжается. Всё будет хорошо…». Нахлынувшие переживания наполнили её глаза влагой. Она закрыла их и глубоко вздохнула. В этот миг, словно капелька солёного тёплого дождя, с её ресницы на экран упала слезинка. Она достала из сумочки салфетку и вытерла глаза, затем стекло экрана, на котором всё ещё высвечивалась фраза «Please, wait». Шмыгнув носом, Патрисия поправила свои густые огненно-рыжие волосы, закрепила их сзади в хвостик зажимом и склонилась над телефоном. Её душила мысль о том, что никто и ничто не сможет отменить этот рейс, а желание купить спиртного нарастало с каждой минутой. Наконец на экране телефона открылась страничка, на которой она прочитала «Торонто-Калгари самолётом: 2715 км. Время в полёте 04 ч. 08 мин.» Увидев это, она обомлела, осознавая, что за последние пару дней читала это десять раз ещё до того, как купила билет. «Боже мой! Четыре часа! Это целая вечность! Снова придётся панически считать секунды от взлёта до посадки, чтобы время текло быстрее. Чтобы как-то отвлечь себя от реальности! О, Боже! Нет! Я не вынесу этого! Снова будет болтанка из-за бокового ветра и турбулентности! Я знаю, что для меня секунды превратятся в минуты, минуты – в часы, а четыре часа и восемь минут в тех условиях – это целая вечность, пережить которую почти невозможно» – думала она про себя. Патрисия вновь посмотрела на часы. Семь пятьдесят семь. «Не может быть! Прошло всего две минуты, а мне показалось, как будто минут двадцать! Как же так? Если здесь, на земле, время тянется так долго, то как оно будет тянуться там, наверху?» – подумала Патрисия с ужасом. «И почему нас до сих пор не приглашают на посадку в самолёт? Ведь по расписанию мы должны взлетать уже через три минуты?!». «Блин, что за дела» – выругалась она и взглянула на информационное табло, пытаясь найти на нём свой рейс. «Ну, где же ты?» – вслух проговорила она, выискивая знакомые цифры и буквы на экране. «Калгари, Калгари, Калгари» – снова и снова повторяла она, вглядываясь в табло. «А-а, вот ты где!» – проговорила она, наконец найдя нужную строчку. «Так, так. Мой рейс. Так. Номер рейса хоть тот? Да, он самый. Так, ещё раз, АС 135 Air Canada. Точно» – подумала она, сличив данные на табло с данными в билете. «Стоп! В каком смысле «вылет задерживается»? Как так?» – ошарашенно вытаращив глаза, сказала она громко вслух. В этот момент Патрисия даже не понимала, рада она этой задержке, или нет, но она совершенно точно понимала одно – ей нужно выпить чего-нибудь покрепче и успокоиться. «Подожди, стоп! А когда объявили, что мой рейс задерживается? Я не слышала! Как же так? Я что, уснула? Не может быть! Я точно помню, что я не спала! Может быть, просто прослушала? От волнения. Или от шума в зале? Блин, что за хрень такая!? А если бы не задержался? Тогда сейчас я уже проворонила бы свой рейс?» – тасовала она в голове вопрос за вопросом. Затем она подумала: «Если я сейчас выпью, то уж точно просплю свой самолёт!». «Да и Бог с ним! Просплю – значит просплю» – проговорила она, проваливаясь в какой-то немыслимый ступор. «Но, в любом случае, виски мне сейчас не помешает!» – подумала она, но тут же поймала себя на мысли о том, что может просто выйти из накопителя, взять такси и уехать на железнодорожную станцию, или автовокзал. «Поезд, автобус. Нет. Отсюда до Калгари таким транспортом я буду добираться минимум трое суток!» – подумала Патрисия и поняла, что сейчас для неё это было невозможно. Ведь её ждал Стив. Кроме того, он уже купил два билета на самолёт для пассажиров первого-класса. Их вылет в Амстердам завтра вечером. При этой мысли она даже усмехнулась, представляя, как какой-нибудь поезд, или автобус уносит их прямо в Европу по шикарному мосту, проложенному через Атлантику. «Что за бред!? Какой автобус? Какой мост через океан?» – подумала она, но продолжила развивать мысль, лишь бы не думать о перелёте: «Слушай, а что, если нам с ним поплыть на корабле? По-моему, это неплохая идея, Пат» – сказала она, тут же возразив сама себе: «Какой к чертям собачим корабль? Корабль будет идти отсюда до Европы минимум три недели! А наша встреча выпускников в Амстердаме уже послезавтра! Да и отсюда корабли в Европу ведь вообще не ходят, по-моему. По сему вывод – летим! Со Стивом! Завтра! Первым классом!». Они никогда ранее не летали первым классом. Да и вообще, мысль о комфорте в самолёте была чужда ей. С тех пор, когда одиннадцатого сентября 2001 года, в свой день рождения, она летела из Амстердама в Лос-Анджелес на встречу с отцом прошло уже двадцать лет. Тогда ей было всего двадцать четыре. Они со Стивом только что окончили Амстердамский университет и строили планы на карьеру и совместное счастье. Сейчас в её памяти вдруг промелькнула та первая ночь в студенческом кампусе, которую они провели за парочкой пива под гитару. А ещё она вспомнила их первый поцелуй на скамейке при свете фонарей в одном из уютных скверов Амстердама. Она будто снова ощутила этот запах, царящий в их излюбленной кафешке на углу, сидя в которой они могли часами наслаждаться обществом друг друга за чашечкой кофе с пончиком. Она вспомнила как они со Стивом каждое воскресенье в обнимку нагуливали многие километры пешком по сказочному старому Амстердаму, в который она влюбилась с первых дней университета. Но ещё сильнее она влюбилась в Стива. Она влюбилась в него без памяти, что называется «по уши», «без задних ног» и уже тогда совершенно чётко отдавала себе отчёт о том, чего хотела. А хотела она не так уж и много – любимого мужа, семейный очаг и ребёнка. Да, именно этого и ничего другого. Она закрыла глаза и эти тёплые воспоминания накрывали её сознание волна за волной, как кадры из голливудской мелодрамы. «Да, это было самое счастливое время в моей жизни» – подумала она и улыбнулась сквозь слёзы. Но, громкоговоритель в накопителе вернул её на землю, и она, наконец, своими собственными ушами услышала, что вылет её рейса задерживается. В этот момент, она, пытаясь собраться с мыслями о том, что ей сейчас следует делать, снова подумала о спиртном. Патрисия встала и прямиком направилась к ближайшей стойке, чтобы опрокинуть пару стаканчиков. Тем временем в накопитель прибывало всё больше пассажиров и помещение с каждой минутой наполнялось общим хаотичным гамом, в котором отдельными фрагментами ей удавалось выхватывать какие-то короткие истории, наполненные радостными эмоциями, восторгом и даже пьяной руганью вперемешку с жутким перегаром.
