“Ты любишь смеяться звонко…”
Ты любишь смеяться звонко.
Словно хрусталь о плитку полночной кухни.
И, будто не ведая тяжести, на осколки
Так легко опускаешь ступни.
Ты любишь быть лёгкой и очень честной.
Ты веришь в судьбу и читаешь знаки.
Оттого по утру в тишине воскресной
Воют накормленные собаки.
Ты любишь дождь.
В нем можно прятать слезы.
Ты любишь осень из-за частого дождя.
Ты любишь целый мир и все его курьёзы.
А я бессовестно люблю тебя.
Грезить не вредно. Вредно в грёзы верить.
Как жаль, что ты придуманная мной.
И нет таких, как ты…
Иль не созрели?
Или упали в огород чужой?
Не закрывай глаза, коль даже солнце слепит.
И, если жизнь не сон,
Мечтами жить нельзя.
А я убит, но всей душой в поэте
Бессовестно люблю тебя.
Ночь. Гроза.
Ты сопишь под боком.
Греешь мою кровать.
Я не сплю.
Тяготею.
Стою меж окон.
Но не хочу стоять.
Побитые листья.
Кипящие лужи.
Лёгкий отстук
По шиферным крышам.
Меж стекающих капель кружев
Я молю, чтобы дождь услышал:
«Друг, скажи, этот самый «смысл»,
Эдакий путеводитель к грезам,
Есть ли где-то помимо мыслей,
Захлебнувшихся
В горьких слезах?
Или тленно бытьё людское?
Или никчёмная жизнь
Ни к чему?
Есть ли польза ломать устои,
Жечь
Апатическую Чуму?»
Ночь. Гроза.
Сердце – по швам.
Минута грузней
Миновавших лет.
Но вдруг кипятком
По замёрзшим ушам
Капельный шёпот твердит ответ:
«Света не сыщешь
С закрытым оком.
Ради бога, кончай искать!
«Смысл»
Давно уж сопит под боком,
Греет твою кровать.
Люди пОлны
Противоречиями.
Губы – улыбкой.
На сердце – рана.
В табачном дыму
Они – извечные
Пассажиры
Вагона-ресторана.
Глупые душу не чают в суммах.
Умные – слепы до счастья всегда.
Одним полезно хоть иногда думать.
Другим – не думать хоть иногда.
Тяжкий труд – людьми,
Улыбаясь, быть.
Куда проще стучать по крышам.
Грязь смывать.
Помогать забыть,
Тем, кто в в каплях забвенья
Ищет.
Отчаявшихся карнизчиков
Брать живьём.
Но послушайте,
Грустные лица
В оконцах!
Если можно быть
Для кого-то солнцем,
То почему бы однажды.
Ни стать
Дождем?»
Ночь…
Уходит,
Грозу зацепив ненароком…
Я стою.
Мне легко стоять
И смотреть,
Как мой дождь,
Все сопя под боком,
Греет мою кровать.
Знаешь, а ведь солнце зашло
Знаешь, а ведь солнце уже зашло.
По пушистым ступенькам с неба спустилось.
Все вокруг: города и леса, дома и деревья,
Все вокруг в темную ночь погрузилось.
Тьма, что волна , потушила все свечи.
И накинула черную простынь на пламя.
Но один огонёк все же выжил в тот вечер.
Но один огонёк не спустил своё знамя.
Нет, я тогда не увидел его, и даже треск угольков не расслышал.
Меня тогда за руку что-то взяло и шепнуло ,-" огонёк едва дышит".
Дверцу в груди отворив одним махом,
Я пару сердечных достал поленьев.
Так пусть же они становятся прахом,
Раз такого Божье веление.
И в тот же час все полыхнуло.
Наполнив меня и весь мир чистым светом.
И то, что пламя мне в душу вдохнуло,
Я бы назвал настоящим рассветом.
Знаешь, а ведь солнце уже взошло.
А мы Опять за речами его пропустили.
Но тот, проведённый в тепле твоих рук, вечерок
Мы оба в душе под замок положили.
Только свой человек
Своему мысли ссыпает градом.
Так услышь и запомни, родная, на век
Я сейчас, я потом, я всегда буду рядом!
На другой ли планете, В другом ли краю,
Даже там, где не виден шарик земной
Для тебя я с утра соловьем запою.
Для тебя я в ночи стану луной.
Километры и мили– это все ерунда.
Хоть и кажется, что это трудно.
Для любви , ведь скажи же , все не беда!
У любви, ведь скажи, есть волшебное судно!
По бескрайнему морю мечтаний и снов,
Гребни сказочных волн рассекая,
Услыхав души молитвенный зов,
Оно половинки к другим доставляет.
И недавно я пересёк это море.
Стал пассажиром сего корабля.
Теперь нас с тобой не настигнет горе.
Теперь ,дорогая, я – часть тебя.
Коли вдруг загрустишь или станет обидно,
Ты не кручинься, а лучше открой
Дверцу в груди ,и тебе станет видно,
Что я над твоим костром смотровой.
Ты скажи мне,-" слушай, подкинь-ка дровишек".
Я подброшу, и станет вдруг солнце светлей.
Ты вдруг вспомнишь, что я -до сих пор твой парнишка.
А ты до сих пор остаёшься моей.
Я до сих пор утопаю в глазах,
С какими в сравнении одно только небо.
И думаю о твоих волосах
Куда бы ни шёл, где бы я не был.
Ты сводишь с ума ,не ведя и ресницей,
Ты наливаешь слова, что вино.
Вровень тебе не идут ни царицы,
Ни героини немого кино.
И коль ты русалка, тогда я моряк,
Что следуя своей мечте незримой,
Накидывает на шею якорь,
Лишь бы встретиться со своей любимой.
Поверь, кем бы мы ни были и кем бы ни стали,
Мы сами авторы своих книг.
Так давай же напишем счастливые дали!
Так давай жизнь окрестим в сладостный миг.
Знаешь, а ведь время прощаться пришло.
Но пусть твоё сердце в тоске не поет.
Знаешь, а ведь солнце уже зашло.
Но помни, у нас оно только встаёт.
“Ты могла бы жить на Карибах…”
Ты могла бы жить на Карибах.
Медную кожу вливать в песок.
Млеть в изумрудных заливах,
Глотая тропический сок.
Но мороз твои щиплет щеки,
А ты смеёшься в лицо зиме!
Ледяные людские потоки
Несут твой огонь ко мне!
Я пою тебя дурными стихами,
А ты делаешь вид, что пьяна.
И если буря в душе стихает,
Ты-последняя в ней волна.
Ты ведь знаешь, как больно порой
Бьется сердце о стенки груди.
Над бесхозным могуч только твой
Плавный слог во вселенской степи.
Черноту душевных ушибов
Лечит нежный изгиб бровей.
Ты могла бы жить на Карибах,
Но живешь в голове моей.
Я перед сном выпиваю…
Чаю.
Без света на кухне,
Но не без слез.
Ты сказал, мы сошлись случайно,
Точно пара медовых звёзд.
Ты пришёл -
Расцвела душисто,
Щеки зарделись малиновым цветом…
Только быстро -
Ох, очень быстро!-
Унесло тебя диким ветром.
Рвётся душа
Не впервые. Вновь.
Я ужасно тоской томима!
Больно мне проноситься мимо
Лавки, где ютилась любовь.
Знаю, любимый, так просто надо.
Верю, скоро вернёшься ты.
Но мне после твоего взгляда
Омерзительны все цветы.
Я. Хочу. Быть. Твоей. Навеки.
Сквозь часы и календари.
Хочешь счастливым стать человеком?
Просто езжай ко мне, забери!
Просто налей мне стаканчик чая!
Сядь со мной! Обними меня!