Карина Вальц - Новая кровь

Новая кровь пролилась,

Мертвая Земля поднялась.

Пали преграды, пали враги

И остались только свои.

«Новый мир». Автор неизвестен.

Побег был актом отчаяния.

Я задыхалась от лживых речей и невозможности глотнуть свежий воздух. Мне надоело смотреть, как на меня реагируют люди. Не сказать, что я много их видела, этих самых людей… всего несколько человек из тех, что удалось запомнить. Поначалу лица смазывались… а потом я научилась различать детали, голоса. Чувствовать ложь, на свою беду, ведь не чувствовать ее было проще. Времена, когда мне было на все плевать, были проще. Я сидела на мягком кресле, разглядывала стену, и так день за днем. И воздуха вольного мне не требовалось, и на людей с их взглядами было плевать… все было замечательно.

А потом что-то проснулась внутри. Совсем недоброе.

Дарлан назвал это говнистой натурой и поначалу даже улыбался на мои злобные выпады. Потом перестал, надоело изображать доброго друга. Мы много ссорились с этим Дарланом, в основном потому, что он говорил со мной чаще остальных, что-то рассказывал, объяснял. Он пытался. Приходили еще люди, но они меня лишь осматривали. Женщины. На вопросы не отвечали, вели себя высокомерно и отстраненно, но в их глазах читалось что-то… это был страх.

Меня боялись.

Даже Дарлан этот, «добрый друг»… хлопал по плечу, интересовался самочувствием, называл «говнистой», но глядел с неизменным беспокойством. Словно ждал подвоха. Словно я прятала за спиной нож и в любой момент могла нанести удар. Мужчину выдавали напряженные плечи, оборонительная стойка, выверенные жесты. Со мной он никогда не расслаблялся до конца. Не отворачивался и сохранял расстояние, достаточное для успешного отхода.

Информацию мне выдавали мучительными крохами.

Имя и причину, по которой я бесчисленное количество дней не могла подняться на ноги и заговорить, да к тому же ничего не помнила, выдали сразу. Посмертье держит крепко, рассказали они. Тело слабеет, тяжелеет, потому что Посмертье тянет к себе, к земле. Разум теряется тоже, это нормально и даже обыденно. Жители Посмертья – совсем не те личности, что при жизни, мертвые существуют дальше, но законы их существования меняются. А я навещала Посмертье – так мне объяснили.

И тут обыденность заканчивалась, ведь визит мой затянулся, и все изменения могут быть необратимыми. Или все вернется на круги своя когда-нибудь. Временных рамок не было, прогнозов не было, ничего не было. Только вот эти размытые объяснения, призванные меня угомонить. А еще мне советовали радоваться, что я смогла ходить, вопросы задавать, ведь поначалу многие полагали, что вернулось лишь мое тело, а нечто важное так и осталось где-то глубоко под землей на веки вечные… но Посмертье было ко мне милосердно и отпускало, но так медленно, что хотелось выть.

Со временем Дарлан начал подкидывать крохи информации покрупнее, но для этого его надо было как следует вывести, чтоб начал беситься и краснеть от натуги, пытаясь себя приструнить, я ведь, хоть и говнистая, но не совсем здоровая, негоже на меня орать и обзывать. Но хотелось ему так сильно, что перед глазами вставала пелена, а изо рта нет-нет, да вылетало что-то полезное… приметив это однажды, я использовала эту его слабость, не стесняясь, не щадя. Так мы и пришли к откровению: в Посмертье я оказалась не просто так, а по назначению.

— Дурой умерла, дурой и вернулась, — сообщил Дарлан и замер в ужасе.

Следующей моей целью стала одна из девиц в белом балахоне. Хеди.

Она приходила чаще остальных людей Храма, изображала улыбку, участие… спрашивала, отчего же я считаю всех врагами. Смеялась, говоря, что это, верно, часть моей личности, нравилось мне со всеми воевать… и сейчас все обострилось из-за сложности моего положения. Я во время ее рассуждений молчала, потому что считала, что эта девица меня испытывала, играя в благодушие. Следила она зорко, так же, как и остальные. И в глазах та же опаска, жесты пугливые, плечи напряженные… утомительное зрелище.

У девицы я вызнала подробности о Посмертье.

— Конечно, мертвые оттуда не возвращаются! — обмолвилась она легко и непринужденно, потому что забылась в разговоре о Мертвой Земле и ее обычаях. О силе великого Храма, о мощи древних знаний.

Хотелось припереть эту Хеди к стенке и выяснить подробности, но чутье подсказало, что это бесполезно. Вызнаю что-нибудь позже, так, глядишь, за год смогу всю картину восстановить. Перспективы такие же яркие, как и вид из окна. А за окном простирались пейзажи каменно-черные, и где-то вдалеке камни встречались с серым небом… на прогулки меня не пускали, объяснив, что еще не время. Рано, опасно, следует подождать, набраться терпения, восстановиться…

И так я осознала себя в тюрьме.

С хорошей едой, пушистым одеялом на мягкой кровати, но суть та же: меня держали пленницей и опасались. Мне говорили, что я альтьера, что уважаема и известна, но… кто знает, где правда, а где ложь. Трудность моего положения начала тяготить с каждым днем все больше. Я хотела знать больше, видеть больше… мне категорически не хватало тех крох, что подкидывал «добрый друг» Дарлан. Меня не устраивали причины, по которым я должна быть узницей. Не устраивали, потому что их не было вовсе, никто не объяснил мне внятно. Туманная опасность причиной не виделась.

Тогда в моей голове впервые засела мысль о побеге.

Но торопиться не стоило, поэтому для начала я выяснила больше о Мертвой Земле. Казалось, о ней я уже что-то помнила, она будто и не исчезала из моей головы, была частью меня. Иногда по ночам я видела улицы города, узкие переулки, ярмарочные площади, королевский дворец. Видела дом и заросший острым кустарником сад. Видела здания высокие, белые и острые, они выделялись на общем сером фоне. По ночам я радовалась всем этим видениям, я ими любовалась. Я что-то чувствовала в эти моменты. Что-то, кроме привычного раздражения.

Но видения не вписывались в ту картину, что нарисовал Дарлан.

Он сказал, что город разрушен, как и часть дворца. Что нет людей на площадях, что в городе их осталось мало. И что за городом возвышается стена, построенная мертвыми. Стена высотой в десяток людей. Она загораживает свет и устрашает. Она символ разрушений и нового порядка. Любой, кто ступит за стену, никогда не вернется обратно – таков указ короля.

— А что за стеной? — спросила я.

Дарлану этот вопрос не понравился, его перекосило от самых разных чувств. Казалось, вопрос он и вовсе проигнорирует, но неожиданно он ответил:

— Мертвой Земле не привыкать к войнам, Ида. Дворец разрушен не просто так… но Александр отстоял свою землю, по крайней мере, ее часть. А другая теперь принадлежит новому королю. И происходящее за стеной сейчас его забота, не наша. Пока все так, а дальше… полагаю, ни у одной скельты нет точного ответа. Подумать только: иногда вопят о будущем, не заткнешь, а сейчас примолкли. Говорят, Земля выжидает, стало быть, и им стоит подождать. И годы ожиданий принесли нам… — он посмотрел на меня и качнул головой, словно опомнился: — За стеной ничего хорошего, Ида.